- Не спустимся! – убеждала Маринка.

- Спустимся, спустимся!

Я побежала вниз, увлекая ее за собой. Чем дальше, тем круче становился склон. Остановиться уже было невозможно.

- Склон слишком крутой! – бессильно визжала за спиной Маринка, все еще пытаясь затормозить, вывернуть свою руку из моей руки. Под ногами быстро мелькали камни, и мне было и страшно, и весело успевать перепрыгивать через них, находя дорогу. Внизу уже поблескивал ручеек.

Под ногой зашатался какой-то очередной камень, и я тут же отпустила Маринкину руку.

Она осталась где-то позади, уцепившись за кустарник. Солнце слепило глаза, играя по ресницам как по клавишам. Впереди все слышнее бормотал ручей. Что-то толкнуло сзади, легко, как дуновение ветра, и камни с огромной скоростью начали приближаться. Склон ударил по затылку, по спине… стремление к ручью, Маринка, камни, солнце – все перемешалось.

Перед глазами выросло огромное голубое небо, и такая же огромная, как небо, боль, отделившая все на свете от меня.

Солнце, играет по ресницам как по клавишам, Маринка сидит где-то рядом, плачет. Тихо, так звонко тихо… Слышно, как растут цветы. Надо мной огромное голубое небо и такая же огромная, как это небо, плита.