Франция.2008 год.

Старое деревенское кладбище. Все захоронения здесь датируются серединой 18 – конца 19 веков. Юная хрупкая девушка сидела у большого мраморного фамильного склепа семьи Шампади. Девушка в белоснежном подвенечном платье, влажные волосы липли к влажной бледной с синевой коже. Из больших голубых глаз лились слезы. Тихо. Вдруг еле различимый шепот пронесся по кладбищу.

« Уже 137 лет как я здесь… жду тебя»

это произошло очень давно, когда юная красавица была действительно юной и … живой.

Они сидели у пруда.

- Ты меня любишь?- спросила она.

Ей было всего 15, ему – 16. вопрос звучал глупо и наивно, но он ответил.

- Конечно.

Они были счастливы. Это были лучшие дни их жизни, а потом…

Потом началась война. Тяжелая, жестокая.

Его, сына крестьянина, забрали в ополчение. На прощание он пообещал, что вернется, она клялась, что будет ждать его… что ж свое обещание она выполнила… Но его она больше не увидела.

В 16 лет, как полагалось, ее решили выдать замуж за какого-то комманданта, что был прислан вместе с войском для защиты усадьбы Шампади. Коммандант Маркус Гюстер. Она никогда не пойдет на такое. Ему было около сорока и пора было уже обзавестись семьей.

Узнав о предстоящем событии, она заперлась в своей комнате, и отказалась выходить. Но просидеть в одиночестве ей удалось лишь 2 дня. Затем слуги сломали двери, а почтенный родитель повел единственную дочь под венец.

В этом белом кружевном платье она чувствовала себя не уютно, будто ее не замуж отдавали, а вели на эшафот.

В последний момент, она уговорила своего почтенного отца отпустить ее к пруду попрощаться с беззаботным прошлым.

Она бежала, как сумасшедшая, а добежав до пруда, упала на колени и разрыдалась. Ей казалось, что она ненавидит все и всех вокруг: родителей, комманданта и даже его. Война уже закончилась, но он не вернулся… даже если вернется, будет поздно. Они хотели вместе бежать, они готовы были бросить все, лишь бы быть вместе…увы…

Воспоминания нахлынули, глаза застилали слезы, она не хотела жить так…

Она бросилась в воды спасительного, как ей тогда казалось, пруда. Хотя и не умела плавать. Но страх отступил, остались лишь ненависть и ядовитое горе…

Она утонула, когда через 20 минут ее безжизненное тело слуги вынесли на берег, на ее лице была нежная улыбка… она навсегда останется в своих воспоминаниях, навсегда останется с ним…

Самоубийство – самый страшный грех, за который души проводят свои бессмертные жизни в Чистилище – она сама себя прокляла… но он не вернулся. Если бы он вернулся, он бы обязательно пришел на берег их пруда, туда, где она осталась его ждать.

«Впрочем, тогда мы были детьми,- снова послышался шепот. Наверное, когда война закончилась, ты остался в Пруссии. Завел семью, забыл обо мне…»

Говорят, если дух не может перейти в иной мир, значит, здесь, в мире живых его что-то держит… незаконченное дело…

«Я все еще жду тебя…»

Восточная Германия. 2008 год

Брошенное захоронение. Среди поросших крапивой и чистотелом крестов сидел паренек лет 17. Порванная рубаха, черные брюки пропитаны потом и кровью. Светлые волосы окрашены кровью. Из печальных карих глаз то и дело скатывались слезинки.

Он сидит здесь уже 137 лет, со времен Франко-Прусской войны, на которую его забрали как ополченца. Воспоминания захватили его.

«Ты спросила, люблю ли я тебя. Думала, не отвечу,- грустная улыбка на бледном лице. – Но я ответил. Как ты улыбалась, как мы были счастливы…»

Он и правда любил, обещал скорее вернуться, а она обещала ждать. Он не смог выполнить обещания – убит на войне неприятелем. А выполнила ли она свое?

«Нет, ты не стала бы меня ждать, вышла замуж за какого-нибудь знатного господина, родила ему детей. Интересно, у них такие же голубые глаза, как у тебя?...»

А ведь он ее действительно любил, хотел вернуться как можно быстрее. Сбежать вместе, как они мечтали… но вместо этого прусский офицер застрелил его. И вот уже больше 100 лет он бродит среди покосившихся крестов и не может уйти из мира живых.

Осталось незаконченное дело…