Людям такое было не под силу. Это сделали боги. Ушедшие боги. Внеземная цивилизация, которой зачем-то понадобился этот странный эксперимент. Перенести на поверхность планетки Вюрм, вращавшейся вокруг звезды Барнарда не только несколько поселений неандертальцев, но и земное сообщество из тогдашних приполярных областей и довольно долго поддерживать его в жизнеспособном состоянии…

А потом боги ушли, и расхлёбывать последствия, как всегда, пришлось людям. Людям, для которых доставка синтетической пищи, нескольких сотен одеял и металлических мисок, а также нескольких десятков фильтров для воды уже была серьёзной технической проблемой. У человечества других проблем хватало – два поселения на других планетах, астрономические исследования, приведение в порядок еле живой биосферы Земли. Но те, кто жил здесь, тоже были людьми, и предавать их было нельзя. Человечество уже выбрало свой лимит на предательства, геноцид, бездумное потребление и нерасчётливый эгоизм. И когда оно, спохватившись после чёрных лет 21-го и 22-го века, начало понемногу делать свою жизнь переносимой и справедливой, с Солнечной системой начал сближаться объект, идентифицированный как чёрная дыра. Большинство моделей и прогнозов было оптимистическими. Большинство… Но права на риск тоже не было. Надо было заселять Галактику.

Антропологи рвали на себе волосы. Тем более, что в первой экспедиции антропологов вообще не было – была стандартная исследовательская группа, которая, улетая, оставила туземцам всё, что могла. Примитивные культуры почему-то считают застывшими, но любой антрополог расскажет вам, как быстро металлическая канистра начинает использоваться для отбивания ритма обрядовых танцев. Результат длительной параллельной эволюции изолированной группы людей даже не с вюрма, а с тёплого рисс-вюрма, когда леса доходили до Ледовитого океана – мечта любого исследователя. И всё это предстояло разрушить своими руками – культура охотников не могла выжить в стремительно сокращавшейся зоне, где ещё сохранились сообщества земного типа. Из автохтонных живых существ Вюрма заметных размеров достигали только фотосинтетики. Местные растения могли быть источником углеводов, но всё остальное человеческим организмом не усваивалось.

Георгий оторвался от разгрузки и поглядел на соседний лесок с крупными проплешинами и поблескивающую на горизонте болотную воду. Над всем этим нависало холодное и неподвижное красное солнце – планета всё время была повёрнута к нему одной и той же стороной. Смены времён года на Вюрме тоже практически не было. Компьютер начал выдавать в наушники очередную порцию указаний, на этот раз относительно автономных источников энергии. Солнечные элементы тут были бесполезны, но неподалёку оказалось подходящее место для поля ветряков. Внутри самого корабля, за сверхпрочной защитой, бушевал термояд, но проектировщики, особенно связанные с космической программой, уже давно привыкли экономить и полагаться на то, что труднее всего вывести из строя.

С разгрузкой можно было и не спешить, но теперь всё равно придётся ждать. Уцелевшие племена то ли были связаны родством, то ли поняли, что любые конфликты для них губительны, но в любом случае жили мирно. Людей здесь было мало, и они привыкли не навязывать друг другу своего общества, так что не стоило ожидать, что к месту приземления пожалует всё племя. Ничего, улетевший экипаж в конце концов начали приглашать на стойбища, и нас пригласят, а пока лучше подождать гостей.

А это, похоже, вождь тех, кто кочует ближе всего. Светловолосый, в одежде из оленьей шкуры, крепкий и довольно высокий для здешних жителей – по плечо Георгию. Он уселся на землю рядом с Георгием и Пабло – этот жест без слов говорил о его высоком положении.

- Еда есть?

Это не было просьбой, это было обычным в таких случаях предложением помощи.

Георгий ответил.

- Еда есть. Поешь с нами.

Говорить на щёлкающем, бедном гласными языке так же неторопливо и с достоинством было трудно, однако долгие тренировки не прошли даром.

Они молча съели корабельный рацион, запивая водой из водного фильтра. Здешняя вода был бедна микроэлементами, поэтому обогащавшие её фильтры вошли в список того, что надо доставить на эту планету первым же рейсом.

Потом начался разговор.

- Как живы ваши соплеменники, забирающиеся на небо и спускающиеся с него?

- Живы хорошо. Спрашивают, как живо ваше племя и другие племена.

- Мы живы хорошо. У нас родились дети. Они выросли.

Здешним женщинам достаточно было на две недели перейти на рацион из автохтонных растений Вюрма, чтобы оказаться неспособными к зачатию в течение года.

- Мои соплеменники передали вам еду, одеяла и ножи. Они говорят – у вас плохая вода. Пабло умеет добывать хорошую воду. Скажи молодым собраться. Пабло их научит.

- Спасибо. Мы знаем – вода плохая. Есть места с хорошей водой. Их мало. Туда приходим мы, туда приходят звери. Я соберу наших молодых. Я соберу молодых других племён.

Снова надо было ждать. Лес казался безжизненным – на кого они тут охотятся? Но примерно через земные сутки через него начало проламываться стадо диких кабанов. Георгий вспомнил, что лежащие на почве резные листочки принадлежат местным дубам. Последнего мамонта тут, судя по костям, съели несколько поколений назад. Антрополог задумался над тем, какой материал может заменить туземцам бивни.

Наконец, к лагерю подошла немалая для этих мест группа – человек пятнадцать. Её вёл уже знакомый вождь. Большинство шедших за ним подростков были плотными и крепкими, как земные эскимосы. Впрочем, один был совсем коротенький. Счёта времени здесь не было – подростков посвящали в полноправные охотники, когда они достаточно вырастали. Так что этого, видимо, сочли взрослым за сообразительность или другие достоинства. Ещё один взрослый, судя по клыкастому ожерелью – местный шаман. Нет, шаманка. Она была ещё шире в кости, но страшно худа – после голодной юности, видимо, уже навсегда. С выбивавшимися из-под повязки рыжими волосами, зеленоглазая, шаманка по земным суевериям как нельзя лучше подходила для роли колдуньи.

Георгий собирался подстраховать Пабло, которому здешний язык давался куда труднее, чем ему. Но тот явно справлялся – и с объяснением, и с наглядным показом, помогая себе энергичными жестами, которые, как ни странно, были понятны его собеседникам. Подростки соображали неплохо. Георгий напомнил себе, что это не обычные неандартальцы – их тоже отделял от предков длительный путь, по масштабам которого весь неолит – только короткое приключение.

Шаманка внимательно наблюдала за Пабло и подростками, потом направилась к нему. Она осталась стоять – это был знак крайнего уважения.

Вы делаете хорошо. Спасибо. Мне надо говорить. Долго. Я приду.

Пабло сказал подросткам, что продолжит обучение, и пообещал в следующий раз показать, как управляться с металлическими ножами. Несмотря на успешное начало, к ужину (или это был обед?) навалилась тоска. Тревожили слова шаманки. Под мутно-красным незаходящим солнцем всё казалось бессмысленным. Они просто пытаются отсрочить конец – этому племени или всему человечеству, неважно. Как замерзающие без топлива, которые уже начали бросать в огонь всё, что осталось – связи с близкими и родными, душевный покой, хоть какое-то подобие комфорта. Пабло, который раньше казался ему чистым технарём, как будто уловил его настроение, и стал рассказывать о проблемах поселений.

В первую очередь туда завезли тех, кого можно было назвать специалистами по выживанию. Знание любой техники – для простого ремонта, сложный вдали от Земли не имел смысла. Знания микробиологии – в объёме, необходимом для рутинной работы по терраформированию. Поселения выжили и закрепились, в них подрастало уже не первое поколение родившихся тут детей. Пора было налаживать сложную промышленность, приспособленную к местным условиям, разворачивать астрономические наблюдения. Время выживать прошло, настало время исследовать. Но желающих обучаться по программам для будущих исследователей почти не было. Людей для этих работ приходилось завозить с Земли – как обычно, с огромными усилиями, и приживались они плохо.

- Конечно, можно их обязать…, - начал Пабло.

Георгий понимающе кивнул. Ну да, можно обязать, можно назначить… Благословен будь девятнадцатый век, среди войн, неравенства, эпидемий веривший в прогресс. Последующий опыт слишком хорошо научил людей, что прогресс не приходит сам, и может быть только свободным выбором.

Выспавшись, Георгий почувствовал себя бодрее. Шаманка, к его удивлению, пожаловала почти сразу. После обмена обычными приветствиями, она сказала

- От нас уходят боги (или духи? Чёрт возьми, как это правильно перевести?).

Георгий сначала подумал, что речь идёт об ушедшей отсюда нечеловеческой цивилизации. Неужели они ещё помнят? Холодок пробежал у него по спине. Но шаманка продолжала:

- Есть духи вещей. Есть духи озёр. Есть духи предков. Есть духи танца охотников и женского танца. (Ага, значит духи всё-таки? Интересно, они сами дошли до этой версии шаманизма, или она и впрямь настолько древняя?). Мы не знаем, из чего ваши одеяла. Из оленя? Из носорога? Мы не слышим их дух. Мы не знаем, из чего ваши миски. Раньше мужчины делали миску и слышали её дух. Теперь они делают и не слышат. Духи уходят. Ты – шаман. Найди духов.

Ага, вот сейчас покамлаю и найду.

- Как их найти?

- Не знаю. У вас есть вещи. Мы не делаем. Ваши вещи делают.

Георгий решил затянуть разговор, узнав побольше. Он подошёл к модулю, где располагалась обсерватория-библиотека-вычислительный центр и вынес оттуда подзорную трубу.

- Что это делает?

- Видит далеко.

- Покажи.

Он показал ей, как пользоваться трубой, нацелив её на дальний холм. Шаманка долго не могла приладить её к глазам, потом, наконец, поняла и долго рассматривала склон.

- Я вижу дальше молодых. Она видит дальше меня. Она видит зверей. Мужчинам охотиться. У неё сильный дух. Я не чувствую её духа. Почему?

Георгий вошёл вместе с ней в модуль, вернув трубу на место. Шаманка внимательно оглядывала помещение. Георгий решил было, что её пугают непривычные вещи, но дело было в другом.

- Здесь должны обитать ваши духи. Я не слышу ваших духов. Почему? Я буду думать. Я приду.

Георгий пересказал Пабло состоявшийся разговор. Пабло разозлился.

- Сыта, теперь духов ей подавай. Консервативный народ эти шаманы… А уж женщины…

- Тебе бы красным чумом заведывать.

- Чем? – удивлённо переспросил Пабло.

В следующий раз шаманка сразу повела его к модулю, указав на вычислительную машину.

- Что это делает?

- Считает.

- Что считает?

- Всё. Сколько людей. Сколько одеял. Сколько шагов до стоянки. Сколько шагов до нашего неба.

- Считает всё? – она с недоумением глядела на него. Георгий спросил:

- Сколько людей в племени?

- Из её рта вырвался ряд щёлкающих звуков.

- Сколько кабанов убили на прошлой охоте?

- Ряд был другим.

- Сколько одеял вы вчера унесли?

Ещё один ряд.

- А сколько мисок?

Четвёртый ряд.

- Но почему миски и одеяла считают по-разному?

- Одеяла делают женщины. Миски – мужчины.

- Посчитай меня и Пабло.

- Зеф, вб’ед’, - слова были теми же, с помощью которых она считала людей в племени. Замечательно, а то он уже начинал бояться, что их рассматривают как богов.

- А можно так? – спросил он, - Людей на стоянке – зеф, вб’ед’, д’сзан, фсат’, сфв’еб. Одеял для каждого – зеф, вб’ед’, д’сзан, фсат’, сфв’еб.

- В узких зелёных глазах промелькнула искра понимания. И изумления.

- Я поняла. Вы собрали здесь всех духов. Вы собрали всех сразу. Я буду думать. Я хочу слышать всех духов. Я приду.

Она ушла, высоко вскинув голову, видимо, очень довольная собой. Георгий задумался. Абстракция числа доступна уже некоторым животным – кошкам, собакам, воронам. Усвоив, что такое пять предметов, они были способны даже переносить понятие в более широкую область – например, отличать пять звуков, идущих подряд. Впрочем, считают ли здесь вообще что-либо, идущее последовательно – суток ведь нет? Плюс ещё язык, вечный помощник и предатель человека. Людей на стоянке считают так, одеяла иначе. Но насколько её всё-таки потрясла эта идея…

Примерно через земные сутки Георгий увидел идущую к лагерю стайку подростков. К его удивлению, их возглавляла шаманка. Рядом с ней шёл знакомый коротышка – приглядевшись, Георгий обнаружил к своему стыду, что в прошлый раз он так и не понял, что это девочка.

Подойдя к нему, шаманка громко объявила.

- Я считаю. Три человека несут одеяла. Человек несёт одно одеяло - зеф, вб’ед’, д’сзан. Человек несёт два одеяла – зеф-вб’ед’, д’сзан-фсат’, сфв’еб-вд’аб. Я слышу ваших духов. Мало слышу.

Учи их слышать духов. Духи защищают.

- А Пабло?

Они сидят с тобой сколько надо, чтобы приготовить еду. Они сидят с Пабло столько и ещё раз.

Подростки нерешительно вошли в модуль, начав рассаживаться прямо на полу.

- Ты уверен, что сможешь их научить? – спросил Пабло.

- Практически уверен. На худой конец сейчас есть множество программ для детей, которые считались необучаемыми. Зато теперь я уверен, что мы выживем. Люди выживут. У нас очень сильные духи-покровители.

Пабло подавил смешок, видимо, окончательно решив, что все антропологи в конце концов перенимают суеверия своих подопечных.

А Георгий усмехался, не скрываясь. Он представил себе духа Ньютона. Несладкий был человек сэр Исаак, не тем будь помянут. Уж его-то дух нам скучать не даст.