Лягушонок, на закате дня, задумчиво сидел поодаль от других, и наблюдал, как алое тряпице костра колыхалось, создавая таинственные образы и картинки, которые быстро сменяли друг друга. Он понимал, что это разговор. Да, да, разговор, потому что языки пламени о чем-то явно говорили, но кто бы понимал. Лягушонку было просто любопытно. Он невольно сделал пару прыжков вперед, потом еще пару шажков. Пока не стал чувствовать тепло раскаленного воздуха. Было относительно спокойно и тихо, и лишь издалека доносилось вечернее болотное ква-ква. Это был своеобразный ритуал, в котором должны были принимать участие все члены болотного общества. Но наш лягушонок не раз покидал такого рода формальные мероприятия, и считал, что есть на свете вещи интереснее. Звуки, издаваемые сверчками, слились в одно и создавали такой таинственный фон этой вечерней картине с костром. Лягушонок прислушался к отдаленным звукам издаваемым родным им болотом, и дважды моргнув, смачивая свои большие глаза, ухмыльнулся. Действительно как мило когда твоего голоса нет в том хоре. И когда никто не квакает у тебя под самым ухом, и когда нет рядом соседа, желающего забраться тебе на голову…

Красные, быстро сменяющиеся образы отражались в удивительно красивых, но печальных глазах Лягушонка. Он немного взгрустнул, закрыл глаза на мгновение, и снова их открыл. Удивительное зрелище – подумал он – о чем же говорит этот огонь? Не зря он полыхает, значит, он хочет о чем-то заявить. А может он говорит об этом, но кто ж поймет этот сложный язык. Пока Лягушонок рассуждал обо всем этом совсем близко от него, что-то с шумом пролетело. Это был мотылёк. Что за дело ему здесь? - подумал он, глотая слюну. Вслед за ним, порхая на своих нежных бархатных крылышках, пролетел еще один мотылёк. Хотя для лягушонка они всегда были одинаковыми, и он едва их различал, но в этой романтической обстановке он все же сумел различить их. Первый мотылёк однозначно был мальчиком, а второй – была девочкой. Ее удивительно легкие крылья в крапинках, покрытые нежным бархатом и с красивым рисунком, издавали такой нежный звук в полете. А мальчик, конечно, был немного грубоват, но очень мил.

Лягушонок оживился, увидев это чудное действо. Мотыльки кружились вокруг костра, то приближаясь к нему, то отдаляясь от него. То, взмывая высоко, то падая вниз, и едва достигнув языков пламени, удирали, как будто заигрывали с ними. Лягушонок был заворожен этим танцем. Медленно переставляя лапки, он приблизился еще ближе к месту действа, не смотря на то, что жар от костра уже сушил его кожу. Но Лягушонка ничего уже не раздражало, наоборот, весь этот фон, все звуки слились в красивую и романтичную музыку, отдаленное болотное кваканье, сверчки, какая-то ночная птица своим глухим монотонным голосом, все это слилось в одну симфонию, как будто таинственный невидимый дирижер управлял всем этим оркестром.

Но главное действо разворачивалось вокруг костра и объектом внимания Лягушонка, конечно же, была эта парочка. По всему было видно что эти два чудных создания разгадали язык огня, и от того языки пламени стали немного веселее и активнее. Мотыльки все кружились и кружились, а огонь все больше разгорался и разгорался. Они стали проделывать очень сложные трюки, кружились, приближались друг к другу, немного отдалялись, потом снова соединялись в танце. Лягушонок вдруг почувствовал, что…начинает понимать…язык огня. Да, конечно же!!! Да, да, любовь…это ЛЮБОВЬ, как же я не догадался, огонь говорит о любви, языки пламени, говорят о любви! Лягушонок прочел это. Он понимал, что это момент истины. Теперь же весь этот театр для него наполнился смыслом. Он начал понимать каждый жест, каждое движение влюбленных друг в друга мотыльков. А они все кружились и кружились, и казалось, что не замечали никого вокруг себя, ни врагов, ни друзей. Они чувствовали себя единственными во всей вселенной.

Но в какой-то момент девочка-мотылёк отлетела в сторону и села на листочек дерева. Мальчик мотылёк подлетал к ней, и манил её к огню, но она, сорвавшись с листа, сделав небольшой круг, возвращалась обратно к дереву. Мотылёк неоднократно подлетал к девочке, пытался привлечь ее к танцу, но она все отдалялась и отдалялась. Лягушонок, конечно же, за всем этим наблюдал и так как он уже знал язык любви, понял, что появилось некоторое расстройство в отношениях мотыльков.

Мальчик после всех своих попыток вернуть девочку к огню, приступил к новому, более энергичному, но как показалось Лягушонку, к тому, же еще, опасному танцу. Мотылёк совсем близко приблизился к огню, и совершал очень опасные движения, иногда он прикасался крылом к огню, чуть не спалив его, однако было видно, что он владеет ситуацией, отчего его новый танец был очень энергичным и привлекательным.

Так мальчик кружился, кружился, кружился, все больше и больше погружался в огонь. Девочка все не шла. Она сидела поодаль и наблюдала за действом. Она, конечно же, понимала всего что твориться, но что-то держало ее. Ей и хотелось кинуться к другу, но в тоже время она не решалась. И то, что творится с мотыльком, ее не могло не беспокоить. По тому, как ее крылышки нервно подергивались было видно, что она очень сильно переживает за мотылька. Но что-то держало и не давало ей кинуться к нему и закружиться опять в танце. Время шло, а мотылёк все кружился и кружился без устали.

Лягушонок заметил, что края крыльев мотылька немного начали обгуляться. Это было безумство. Зачем он так рискует? – подумал Лягушонок - Ведь он же может погибнуть. Но танец становился все более темпераментным. Хотя почерк мотылька был немного измотанный. Он, по-видимому, устал и иногда делал бесконтрольные движения. Уже два раза он чуть было не упал в огонь, однако у него все же хватало силёнок, спастись. И тут, мотылек начал больше замирать в полете, потом он начинал падать, через мгновение судорожно начинал махать крыльями и снова выправлял полет.

И в один момент он замер и очень глубоко окунулся в огонь. Когда он попытался завестись и взмахнуть крыльями, у него не сразу получилось. Он сделал вторую попытку, но все равно не смог вырваться из плена огня. Уже на третий раз у него не хватило сил…

Тогда его подруга, наблюдавшая за всем этим, слетела со своего места, и тоже кинулась в огонь, …это было безумство. Они оба пропали в языках пламени, и только пыль, с их крыльев сверкая, взмывали над костром…

Лягушонок замер. Симфония остановилась. Только алое тряпице полыхало и сжигало все вокруг. Лягушонок только сейчас заметил, что ему стало очень жарко. Он не знал чего ожидать, он не хотел верить, что все так трагично закончилось. И он не мог допустить такой мысли. Лягушонок очень переживал. Проходило время, и с каждой долей секунды оставалось все меньше надежды, но Лягушонок не терял надежды и даже не допускал мысли, что все так трагично закончиться.

…первою появилась девочка – мотылёк, она немного поднялась надо огнем, но продолжала висеть в том, же месте где и пропал ее друг. Наконец показался и он. Тяжело махая крыльями, он стал подниматься, выпутываясь из языков пламени. И когда они поднялись на безопасное расстояние, Лягушонок вздохнул с облегчением. Парочка, не смотря на усталость, не смотря ни на что, слилась в умеренном и нежном танце, так напоминающий поцелуй двух влюбленных, который никогда не закончиться.

Огонь уже им не представлял угрозы, он их уже не сжигал, а придавал им еще больше сил и любви и уверенности. Они никогда не разлучаться.

Лягушонок теперь знал о любви все. И он поскакал в поисках своей Царевны. Ну а это уже другая история…