- Ну почему? Почему у нее это получилось?! – Максим схватился за голову, явно пытаясь из нее выдавить ответ. – Слава! Тиражи! Гонорары! Мировая известность!..

Сигарета прочертила красную дугу, вылетая в форточку. В темноте, подступившей к молодому человеку, был только один источник света – монитор ноутбука. Максим сидел, сверля взглядом одну единственную строчку, написанную им за целый день.

- Это просто невыносимо! – в сердцах Макс толкнул стол, и бутылки из-под пива опасно закачались, звякая друг об друга.

Кризис наступил как всегда неожиданно, он даже не успел проследить момент своего падения. Еще вчера все было хорошо, вдохновение ласково шептало о грядущем успехе, пальцы лихо отбивали новый поворот в сюжете, беспорядок в комнате не вопил о возмездии, и даже желудок, принимая очередную порцию пива, не требовал закуски. Все было легко, как по накатанному, у него еще была куча времени для того, чтобы закончить последнюю главу. Сладкие сны с битвами и похищениями – он герой в романе и в реальности, окно аськи приветливо подмигивает, приглашая получить очередное лестное сообщение. Все было хорошо... Пока он не додумался пригласить новую знакомую в кинотеатр. Показывали очередной голливудский блокбастер, только что тепленьким вышедший с фабрики грез, и на ленивый вопрос Макса «на какой фильм пойдем?» девушка выпалила это название. Роковой момент. Страшный, губительный поворот. О, если бы он тогда знал!

- Дурак! – процедил Макс, с силой утопая клавишу делита в клавиатуру, и вымученная за целый день фраза ушла в небытие.

Хотя нет, не такой уж он и дурак. Наоборот, пелена вдруг спала с его глаз, исчезли розовые очки, рассеялись грезы, и возвращение в жестокую реальность вывернуло душу наизнанку. Вот как надо сочинять! Вот что значит быть автором, демиургом, богом!

Макс вскочил и заметался по комнате. Он вышел из кинотеатра с тяжким грузом на сердце. Мир почернел и стал пресным. Заглохла подлая, льстивая муза, поезд вдохновения сошел с рельсов и он вдруг осознал себя такой бездарностью, что захотелось броситься прочь и зарыться в своей берлоге, чтобы не являть миру свои никчемные опусы.

Он вернулся к столу, взял пачку сигарет, и, не глядя, поднес зажигалку. Привычный вкус вошел в горло, неся с тобой отупение и мнимую трезвость. Так, хорошо, по крайней мере, на две минуты он заглушит эту боль.

Он усмехнулся. Боль. Нет, сейчас в нем зияла дыра. Пустота в душе, пустота в мыслях, только сердце бухалось в районе живота, замораживая все страхом.

Да, он паниковал. Он усомнился. Испугался. Только сейчас он с необычайной ясностью осознал, что есть книги, есть книжки и даже книженции, но есть и Книги, Книжищи, и… Бестселлеры. Вот ключевое слово – бестселлеры!

- Да кому они нужны? – Макс сдавил глаза заледеневшими пальцами. – Плод пиара и маркетинга! Грязь, скандал, попса. Бестселлеры, мать их! – он усмехнулся, и хлопья пепла полетели на ковер.

Еще было не поздно, только девять часов. Самое время для пробуждения творческого потенциала. Творческого… того, чего у него, оказывается, нет, и никогда не было. И три изданные книги, за которые в сети его и ругали и хвалили, всего лишь жалкая попытка издательства найти новое дарование.

Так было всегда. Издатель не дурак, что бы не писали и не говорили до смерти обиженные отказом молокососы-гении, трясшиеся над своей нетленкой. Кто-то оправдывал отказ тем, что его рукопись даже не читали, отправив его письмо в спам. Кто-то ругал себя за дурно написанный синопсис, который и стал якобы причиной отказа – а сама-де рукопись бесподобна. Кто-то высокомерно заявлял, что его не поняли, не признали, и они еще об этом пожалеют. А кто-то считал это и вовсе рулеткой, игрой, случайной удачей, - безнадежные оптимисты. Однако Максим знал, что это далеко не так. Издатель неутомим, он не пропускает ни одного письма, ни одной рукописи. Зная, что синопсис дается сложнее, издатель лезет в рукопись, чтобы по-настоящему оценить язык автора. Если произведение имеет потенциал, если оно местами талантливо, издатель не поленится оббежать всех редакторов. Если святая святых – отдел маркетинга – даст свое благословение, издатель отправит изнывающему от ожидания автору благосклонное письмо. Если…

Макс покосился на огонек на кончике сигареты. Две минуты спокойных мыслей истекли. Добро пожаловать в холодную реальность. Нет. Он не сдастся.

Из динамиков раздались аккорды бас-гитары. Быстрый ритм совпал с грохотом сердца. Еще миг, и Максим схватил телефон. Еще не поздно. Он надеялся, что еще нет.

- Алло! Алло! Да, простите за беспокойство… Денис Валерьевич, мне надо с вами встретиться. Что? Да, срочно. Да, насчет рукописи. Это очень важно, Денис Валерьевич. Что? Сейчас? Ок! Буду через двадцать минут. Спасибо!

Гитара захлебывалась, ударники выбивали дробь. Максим схватил со стола пачку, бросив ненавистный взгляд на погрузившийся в ожидание монитор. Схватил куртку и выскочил на лестничную площадку.

- Ах, ты… - споткнувшись в вечной темноте подъезда, Макс нащупал перила и помчался вниз.

Один пролет, второй, третий… Обшарпанная дверь подъезда, железная преграда, писк домофона, ночной воздух…Свобода!

Он бросился через ограды по газону, миновал детскую площадку и побежал к парку. До места, назначенного его главным редактором, было полчаса ходьбы, но Макс будет там уже через пятнадцать минут. Он просто не мог иначе. Мир изменился, время стало похоже на шипы, каждый миг промедления доставлял душевные муки.

Денис Валерьевич ответит, по крайней мере, даст выговориться и поможет советом. Снять напряжение, снять беспокойство и страх, вновь обрести уверенность в своих силах. Он ведь сам был писателем, за его плечами тридцать книг и почти все они стали бестселлерами. Правда не такими, как этот, но, по крайней мере, сделавшие своего автора настоящей звездной величиной, мэтром и гением.

Радость всколыхнулась, когда он увидел знакомую, слегка полноватую, фигуру.

- Денис Валерьевич!.. – выкрикнул Макс с облегчением.

- Что случилось, Максим? – внимательный взгляд скользнул по молодому человеку. Взъерошенные, растрепанные от бега длинные волосы, потемневшие щетиной щеки, сверкающий безумством взгляд и широкая радостная улыбка. – Ты хорошо себя чувствуешь?

- Отвратительно! – рассмеялся Максим, стараясь отдышаться. Почему-то уже одно присутствие родного редактора пролилось благодатным огнем на горящую в адском пламени душу, ему стало легче. – Денис Валерьевич, я в поисках истины! Я смертельно нуждаюсь в ней!

- Опять этот пафос, Максим, - весело пожурил его пожилой редактор. – Сколько раз я тебе говорил? Ты фантаст, а не романтик. Дыши свободней, говори простым языком, и люди к тебе потянутся!

- Господи… - Макс рассмеялся и оперся на колени, пытаясь остановить сердце и дыхание, не от бега, а от волнения, волной накатившего на его и без того взбудораженную натуру. – Денис Валерьевич, я посмотрел один фильм… Сюжет поразил меня в самую печенку. Я был сражен наповал! Оказывается, вся планета… Нет, вся Вселенная сейчас сходит по нему с ума! Везде, на каждом углу, в каждом закоулке, на площади, с останкинской телебашни, по телевизору, по Интернету – все вопят об этой истории! Я помчался в магазин, Денис Валерьевич, я скупил все книги этой писательницы! Я их прочел за несколько дней!

Главный редактор стоял, не шелохнувшись, глядя на мечущегося молодого человека. Максим мерил шагами площадку, размахивал руками, кричал.

- Я не понимаю, Денис Валерьевич! Я не понимаю самого главного – почему! Книги на самом деле посредственность, написаны обыденным, корявым языком. Сюжет вторичен, троичен, десятеричен! Герои плоские, картонные, их больше домыслил режиссер и фанаты. Что в них такого, Денис Валерьевич?! Что?!? Почему весь мир сошел с ума? Теперь каждую книгу, каждую идею сравнивают с этим… не побоюсь этого слова - шедевром! С какой стати? Что это? Одержимость? Колдовство? Это что-то ненормальное! Ведь есть книги по-настоящему великолепные! Есть книги вечные! Но ни одна из них не вызвала такого резонанса! Ни одна!!!

Он замолк, задыхаясь. Во все глаза уставился на окаменевшего редактора. Только сейчас Максим заметил, что Денис Валерьевич полностью одет, при галстуке и в начищенных ботинках. Он спокойно и очень внимательно смотрел на молодого писателя, не говоря ни слова. И Максиму вдруг показалось…

- Значит, тебя подстегивает возмущение. – Ровно произнес главный редактор.

- Да! Еще какое! Я просто не понимаю, как такое могло произойти! Как? Что это, успешный пиар? Она «попала в струю»? Что?

Денис Валерьевич осмотрелся кругом.

- Максим, нам лучше продолжить разговор не здесь. Если ты не против, я собирался посетить один банкет…

Макс стушевался:

- О, прошу прощения…

- Нет, нет! – перебил его редактор. – Ты правильно сделал. Только я полагал, что это произойдет несколько позже… Ну что ж, всему свое время. Я как раз хотел предложить тебе составить мне компанию.

Молодой писатель вдруг очнулся. Поспешно всунув в карман пачку сигарет, он растеряно осмотрел свой тинейджерский вид.

- Пустяки, Максим, – лаконично заметил Денис Валерьевич. – Наоборот, твой вид будет очень кстати, в виду сложившейся ситуации. Пойдем, это недалеко.

- Но, Денис Валерьевич… - Макс неосознанно стал приглаживать свою шевелюру.

- Не беспокойся, – пожилой редактор взял его под локоть и мягко, но настойчиво, повел к выходу из парка. – Ты же хотел узнать ответ, верно? Это целая наука, Максим. Если хочешь – древние секреты. Тайна.

- Тайна?

- Да, тайна, – тихо подтвердил Денис Валерьевич, объект поклонения миллионов мальчишек. - Тайна бестселлера.

Максим затаил дыхание, переваривая услышанное. Он вел под руку своего главного редактора, боясь нарушить его молчание. Сейчас он был усмирен, покорен и всецело предан. Если это правда, а не шутка старого книжного червя, если действительно есть секрет успеха… О чем это он? Конечно, есть! Ведь такая ситуация ненормальна! Она неестественна, нелепа! И он хочет знать ответ, хочет получить ключ к этой тайне, хочет… Чего? Макс внутренне похолодел – он хочет повторить этот успех, превзойти его и получить свои лавры. Нет, не просто тиражи и известность, не банальные приглашения скучающих телевизионщиков; он не хочет быть затычкой издательства на ежегодной книжной ярмарке, сидеть клоуном на эшафоте, в ожидании подошедших зевак и охотников за автографами. Нет, он не хочет корявую экранизацию на свои книги, чтобы премьера с треском развалилась, испорченная графоманом-сценаристом. Он не хочет быть просто тысячником в ЖЖ и проживать жизнь перед тупой машиной, страдая и нервничая от равнодушно брошенных слов малолеток-хакеров. Разве это слава? Разве это успех?

Нет, он хотел большего. Он хотел настоящего. Он увидел, каким может быть писатель, и это перевернуло всю его жизнь. Его книги тоже посредственность, теперь он это понимал. И из них не выжмешь больше, они остались позади. А впереди появилось невыносимое, жгучее желание написать книгу, которая станет двигателем для человечества. Книгу, которая заставит людей жить ею, лить слезы умиления над каждой строчкой, постоянно думать о ней, и быть готовыми отдать жизни ради ее прочтения. Книгу, где герой станет кумиром, авторитетом, богом. Книгу, которая войдет в историю.

- Вот мы и пришли. – Денис Валерьевич отстранился от своего подопечного и показал пропуск двум мордастым охранникам.

Максим поднял взгляд на здание. Он раньше его не видел. Огромное, бесконечно высокое, увенчанное тонкими изящными шпилями, светящимися мягкими огнями подсветки. Большие стеклянные двери растворились перед ними, и они ступили на мягкий ворс ковра. Широкий мраморный холл, весь в отблеске хрустальных люстр и светильников поражал своим великолепием. Макс приостановился, когда Денис Валерьевич уверенно шагнул к величественной лестнице, покрытой красной дорожкой.

- Что это?

Главный редактор обернулся, и улыбка тронула его губы при виде ошарашенного вида молодого человека.

- Это? Это Клуб писателей, дорогой Максим. Святилище для избранных.

- Но… - Макс запнулся, указывая на свои, сшитые по военному образцу, штаны и высокие шнурованные ботинки. Легкая косуха была в прорехах от искр костров – трофеи безумных ролевых игр. Волосы торчали во все стороны. – Я немного не в тему…

- Брось, Максим. – Денис Валерьевич вернулся и потащил его за руку. – В творчестве это не главное.

Они поднялись по ступеням. Все было украшено зеркалами в золоченых рамах. Самых разных форм и размеров, омуты мира отражали дворцовое великолепие. Клуб писателей. Святилище для избранных. Макс ссутулился, твердо решив держаться в тени Дениса Валерьевича.

Их встретили дворецкие. Настоящие, с невозмутимыми каменными лицами, в красных ливреях с золотыми пуговицами. Макс придирчиво осмотрел каждого из них, но ничего бутафорного, ненатурального, киношного не было. Удивительный облик, словно сошедший со старинного полотна. Галантно поклонившись, они синхронно распахнули двустворчатые двери, покрытые золотыми узорами, достойными, чтобы открываться перед самой королевой.

Денис Валерьевич повернулся к Максиму и ободряюще улыбнулся.

Перед ними открылся другой мир. Великолепная сверкающая зала, полная людей. Огромная хрустальная люстра отражала в дрожащих капельках разноцветные искры. Максиму показалось, что он попал в сказку. Среди одетых в деловые костюмы людей проплывали дамы и кавалеры из самых разных эпох и народностей. Несколько облаченных в блестящие латы рыцарей, джедаев, волшебников… Русалка в блестящем полуобнаженном костюме, изящно держащая в перепончатых перчатках тончайшую ножку бокала. Высокомерный вампир в плаще с красной изнанкой. Хоббит в одежде Шира и босяком. Юный волшебник, лениво поигрывающий своей волшебной палочкой. Максим усмехнулся.

Денис Валерьевич приподнял бровь:

- Что-то не так, Максим?

- Все так, - улыбнулся писатель. – Забавно. Это бал-маскарад?

Главный редактор повлек его вперед.

- Пойдемте.

Они прошествовали мимо великолепного сброда в другой конец залы, где на богатых бархатных креслах расположились шесть пожилых мужчин в классических костюмах. Выпуская ароматные кольца из сигар, они тихо беседовали, не обращая внимания на сумасшедшую толпу. В центре стоял изящный круглый столик. На дивном подносе сверкал гранями графин с красным вином и семь фужеров.

- А, вот и ты! – заметил их толстый господин, протягивая руку Денису Валерьевичу. Тот с явным удовольствием пожал ее и бросил свое пальто подоспевшему лакею.

Максим остался стоять в стороне, умирая от любопытства и стеснения.

- Добрый вечер.

- Привет, Денис.

- Как дела?..

- Кого это ты привел?

Макс внутренне подобрался. Денис Валерьевич повернулся к нему и незаметно улыбнулся.

- Это мой подопечный, начинающий писатель, Максим Зубов.

- Жанр? – скрылся за кольцами дыма собственной сигары другой господин.

- Фантастика.

- Неплохо. – Кивнул худощавый, весь в родинках человек.

- Да. В струе. – Денис Валерьевич снова посмотрел на Макса и пригласил присесть.

Максим неуверенно прикорнул на краю шикарного сиденья. Чувствовал он себя незваным на пир придурком. Однако неприязни от окружающих не ощущал, и позволил себе немного расслабиться. Тем более что толстощекий господин тут же сунул ему в руки холодный хрусталь с вином. Остальные наблюдали, рассматривая гостя из-под полуопущенных век.

- Вы автор романов «Вечный путь», «Заговор тьмы» и «Смерть героя»? – скорее не спросил, а констатировал сидящий справа от него морщинистый старик.

- Да. – Промямлил Максим.

- У вас еще пять статей вышло, – включился в разговор другой, сверкающий лысиной мэтр. – О смысле творчества, если я не ошибаюсь.

- И рассуждения о жанре фэнтези. – резюмировал четвертый, единственный не курящий, сравнительно молодой мужчина.

- Да, да, – подтвердил толстощекий господин. – В журнале «Вселенная», я помню.

Максим внутренне приободрился, такая осведомленность о его незначительных заслугах. Неужели он и, правда, им знаком?

- Так что, Денис? – худощавый человек продолжал, как пифия, пребывать в облаке дыма. – Он готов?

- Думаю, да. – Денис Валерьевич принял из рук лакея наполненный бокал и, прокрутив его в пальцах, внимательно смотрел на Максима. – Он выпал за реальность. Случайно, конечно.

- Конечно, – усмехнулся толстощекий господин. – Кто вы по образованию, господин Зубов?

- Я закончил Философский факультет…

- Прекрасно, – перебил его сморщенный старик. – Значит не случайно. Гремучая смесь – философия и творчество. Как вы еще живы.

Семеро господ улыбнулись.

- Ну, что ж, – заговорил человек-пифия, и на его галстуке сверкнул драгоценный камень. – Вы, наверное, уже знаете чего хотите?

- Да. Я… - Макс осекся и посмотрел на Дениса Валерьевича. Тот одобрительно кивнул. – Я хочу узнать формулу успеха. Я уже понял, что писатель как никто другой имеет возможность влиять на мир, на судьбы людей, на мироздание. Есть какие-то неуловимые моменты, какие-то нити, с помощью которых можно… - он умолк и продолжил более вдохновенно. – Покорять. Никаких провалов в сюжете, никаких мук творчества, штампов и вторичных идей. Только какое-то ослепляющее вдохновение, харизма, революция! И ведь пиар здесь совершенно ни при чем?

Они вдруг рассмеялись. Максим замолк.

- О, да! – хохотал толстощекий господин, едва не проливая содержимое полного бокала. – Поверьте нам, опытным акулам книжного бизнеса – пиар тут совершенно ни причем.

- Пиар это масло в кашу. И если каша плохо сварена, то ее и масло не спасет, – изрек человек-пифия, выпуская новую партию дыма. – Это лишь красивая упаковка. Самое же главное – внутри.

- Да, да, – снова занервничал Максим. – Я понимаю. В том-то и дело, что книга должна быть написана так, чтобы читатель стал жить ею. Чтобы она схватила его и влекла за собой, как страсть, как одержимость.

Акулы книжного бизнеса переглянулись.

- То есть вы хотите узнать секрет написания такой книги, – медленно изрек общую мысль самый моложавый. – Хотите познать тайну бестселлера.

Максим обвел взглядом каждого, остановившись на Денисе Валерьевиче, но тот, как и все, спокойно ждал ответа.

- Да. – Выдохнул Максим.

- Браво! – они зааплодировали, отставив бокалы. Даже человек-пифия вынул из зубов свою сигару.

- Я готов учиться этому! Я готов работать день и ночь! – неожиданно для самого себя выпалил Максим. – Я готов на все, лишь бы заглушить этот голод!

Они вернулись к вину.

- Поздравляю, Денис Валерьевич, – произнес круглощекий. – Вам удалось найти проводника.

Главный редактор медленно кивнул.

- Проводника?

- Видите ли, Максим. То, чего вы хотите, не так уж трудно достичь.

- Что?

- Нет, нет, я не буду читать вам лекцию на тему писательской лени и сосания из пальца, – поморщился толстяк. – Я лишь говорю о мировом колодце. Идеи аморфны, витают в воздухе, и их не трудно воплотить. Надо лишь зачерпнуть из этого колодца ту, которая принесет плоды. Вы все еще не понимаете?.. Попробую попроще. Есть некое пространство в поднебесной, где обитают идеи. Так понятнее? Хорошо. Так вот, любой человек, более-менее настроенный на нужную для творчества частоту, может почерпнуть оттуда идею. Что, собственно, и происходит. Использует он ее, или похоронит в своем сознании – это неважно. Идеи умеют настаивать, и если не один, так другой воплотит их в жизнь. Но этот процесс взаимен. Как авторы ищут в этом омуте подходящую себе идею, так и идея ищет себе подходящего автора. Именно такие идеи, созревшие, требующие выхода прямо здесь и сейчас – те самые зародыши бестселлера. Эти идеи всегда к месту, всегда мощны и вызывают ошеломительный резонанс. Мы их еще называем «топовыми». Остальные идеи, плохие или хорошие, слабые или сильные, воплощаются и гибнут в руках миллионов авторов. По сути, сам писатель отличается не талантом, - это вообще понятие абстрактное, придуманное для тщеславия «творцов» - суть писателя в способности уловить нужную частоту идеи. Если она у него слаба, то и идеи будут приходить ему в голову слабые, затасканные, блеклые. Если она у него на высоте, то он без труда вычислит идею бестселлера. Понимаете?

Макс кивнул.

- Так вот, наша задача, - толстощекий обвел взглядом своих коллег. – Наша задача - помочь созревшему автору, выпавшему за пределы обычной частоты, получить такую идею. Он один не справится с их наплывом, уж слишком они жаждут воплощения, и каждая будет соблазнять. Но тут надо быть предельно осторожным! Неправильно подобранная идея может убить автора, он просто не вынесет ее и сгорит. Это уже необратимый процесс. Творческая смерть повлечет смерть реальную.

Максим сидел оглушенный, не отрывая взгляда от кровавой жидкости, бьющейся о тонкие стенки фужера.

- При правильном же выборе, вы получаете то, к чему стремитесь, – продолжал господин. – И вы правы, тиражи, гонорары, известность – это лишь приятное дополнение. Самое главное – утолить творческий голод, который на этой частоте возрастает в сотни раз обычного, общепризнанного «вдохновения».

- Вы не сможете не писать, Максим, – заговорил старикашка. – У вас будут буквально трястись руки. Ни дня без строчки.

Они выжидательно замолчали, и Максим поднял голову от вина. Никто из них в этот момент не пил, не курил, даже не шевелился. Все немигающее уставились на молодого писателя.

- Мало кто соглашается, Максим, – впервые заговорил Денис Валерьевич. - В каждую эпоху один-два человека. Первым был Гомер. Из последних – Толкиен, и… она. Думай. Выбирай.

Максим выпрямился и сдавил пальцами тонкую хрустальную ножку.

- Я знаю только одно, – произнес он. – То, что мне больше не будет покоя. Я не могу вернуться к прежней жизни, я жажду большего, – пафос, неистребимый из лексикона фантастов. – Я уже понял, что меня не удовлетворяет ни одна книга. Какую не возьму – все не то, не мое, несовершенное. А я хочу совершенства. Мне нужны идеалы. Я хочу почувствовать возбуждение от творчества. Я хочу упиваться эмоциями и жить яркой жизнью. Я хочу другую частоту.

- Значит ли это…

- Да, – твердо закончил Максим. – Я согласен.

Ему показалось, что тишина накатила на весь зал, что замерли со своими бокалами рыцари и волшебники, поперхнулась русалка. Все обернулись на тех, кто сидел на красных бархатных креслах, хозяева книжного мира, повелители идей и властелины людских желаний. Демиурги, творцы, боги.

Денис Валерьевич первый поднял бокал.

- Поздравляю, Максим!

Все семь бокалов взмыли в воздух, сопровождаемые единогласным: «За новый бестселлер!»

Восьмой бокал поднялся тоже, решительно сжимаемый рукой молодого писателя. Он будто заново родился на свет. Прежняя жизнь отдалилась и показалась чужой и нелепой. Впереди раскрылись бескрайние просторы вдохновения. И, поднося бокал к губам, он почувствовал сладостное жжение в пальцах.