У моей душонки скоро настанет рак, понимаешь, я очень болен, я очень плох.
Ну, конечно же - ты весь в белом, а я дурак, разумеется, ты прекрасен, я полный лох.
Только знаешь, на самом деле ведь всё не так, и такие высокие ставки пошли, что ох.

Я умею всего-то - плакать и подражать, у меня - по привычке - звёздочка под ребром.
А таких, как ты, в концлагерь пора сажать, только ты спокойно вхож теперь в каждый дом.
Я пришёл к тебе и замер в дверях, дрожа, ах, какая же безысходность и блажь кругом.

Разлюбил - всё лучше, чем "вовсе и не хотел", только ты говоришь второе, мой нервный друг.
Я, ты знаешь, до гроба верен, но есть предел - и есть шанс, что уже вообще не приду к одру.
А в твоей постели так много каких-то тел, что своё оттуда сам я сейчас сотру.

Ты умел когда-то с понтом стрелять в висок, научи меня, дай в руки мне пистолет.
Ты закажешь "кровавую мэри", я просто сок, но мы оба можем оставить на стойке след.
Говорят, мы похожи, милый - не дай-то Бог, мы такие разные - опера и балет.

...Ну, конечно же - ты был честен, я идиот. И я тут напрасно оды тебе пою.
Только даже если не долетает мой самолёт, ты читаешь с дисплея утром: "I still love you".