начиналась весна очень влажно:
воздух был такой сырой, что выросли жабры.
а потом солнце согрело, высушило –
жабры захлопали, задыхаться стал.
рыба, и сам от себя умираю.
от начищенных ботинок отваливается каблук,
щеки покрывают водоросли,
развеваются подводным течением.
кутерьма – отличная лексема,
в полной мере передает
незамысловатые, но скоропалительные события этой весны.
а теперь вот руки связаны,
и ноги связаны,
и клей под задницу налили,
и в рот чебурек засунули –
жуй да молчи, соколик!
молчу, только глазками по сторонам зыркаю
(забыли глазки завязать, забыли!)
да вспоминаю,
как илюша пешком по шпалам за счастьем ходил
и поезд его догнал.
теперь он в одной палате со мной обитает,
пузыри пускает да песни поет –
про каракатицу.
почему, говорю, илюша, про каракатицу?
а он пузыри пускает да песни поет.
эх, илюша, закончилась наша с тобой весна горемычно!