хочется, чтобы в вальсе припадочном
билась - кружила
такая музыка, чтобы только моя,
незамаранная,
никем неуслышанная -

под руки подхватывала
и снежной лавиной со склонов
заспанных дней
сводила

с грохотом настолько мелодии
принадлежащем

чтобы казалось - это река...

Это небо.

Такое, что если еще хоть
каплю серого, темного -
и рванется молния - литаврами
на полотнища тучи раскалывая.

такое, что если еще хоть
одним вздохом оно
пополнится, разойдется по швам
и выпустит ветер
фаготами
волынками
кричащий
неудержимый...

такое, что если еще хоть
один птичий стон в него вольется,
прохудится небо в тех местах,
где звезды приколочены
и дождь понесет в каждой своей частичке
сотни смычковых
контрабасов
виолончелей
скрипок...

Это гроза.

гроза на мир обвалится
разродится
новой мелодией...

хочется такой музыки,
чтобы от первых звуков стало невыносимо
тошно, горько и безразлично

чтобы удар за ударом ноты обрушивались
на плечи тугими струями
струнами
роялей

и палочка дирижерская
указывала тебе - вот, вот она
твоя вина.
Твоя слабость, твоя непростительность...
непрощенность.

все, что вымалчивалось, вымучивалось
двадцать три моих
выплыло на поверхность мелодии

и уже не скрыть.

Смотрите.

Идет гроза, близится.

Слушайте.