Ты пишешь эти строки, когда тебе больно.
Ты пишешь и забываешь невольно,
То, что вокруг тебя - ты выпускаешь ядовитую кровь.
Что мешает жить, что мешает поверить вновь
В справедливость, правду, братство и добро,
Ты выпускаешь из себя то зло,
Которое душит тебя изнутри, не даёт умереть,
Которое заставит в вечном пламени ада гореть
Ты берёшь ручку, как скальпель, и режешь вены,
И строки горя выливаются вместо алой крови на каменные стены
Окружающей тебя действительности, в которой дождь,
Словно пытаясь землю очистить от грязи, льёт день и ночь.
И как будто становится легче, и как будто слёз туман
Рассеивается, и ты видишь красоту, но это обман.
Обман, галлюцинация, фантом!
Ведь дождь всё идёт за окном.
Он тоже красив, он несёт очищенье…
А ты? Ты чувствуешь приближенье
Грозы, что, может быть, убьёт всё живое.
Посмотри в окно…Видишь волненье слепое
На лицах усталых людей?
А видишь чистые руки их маленьких детей?
Они ни в чём не повинны, но они не жертвы,
Потому что они уже давно мертвы…
Когда капля дождя ударяет в моё окно,
По мне бегут мурашки. Ужасно, ужасно давно,
Когда люди жили в пещерах, по ним тоже
Бежали мурашки от капель дождя! Может…
Всё то, что я говорю - бред,
Но вот только сегодня на обед
Ты съел чужую животрепещущую душу...
А тот корабль, что потонул давно, наконец-то увидел сушу!
Его команда мертва: от них остались лишь истлевшие тела,
Но мы помним, мы помним их великие дела,
Их свершенья в борьбе за чёрную красоту бытия,
Мы их не забудем, не забудем никогда!
А нас забудут - мы канем в лета.
Смертные тихо уходили из жизни всегда.
Мы их не замечаем, потому что они только капля в капле дождя,
В которой растворяется, как в радуге, чья-то душа
Она хочет на волю, но её удел:
Растекаться по грязному асфальту, чтоб смыть следы наших тел.

                                                                                   10.2004 г.

Ты идёшь в темноте,
В никуда ниоткуда,
Ты идёшь, спотыкаясь, к далёкой мечте.
Ты уйдёшь и уже не вернёшься оттуда,
Но это неважно, поверь мне.
Может там будет хуже, может будешь жалеть,
Но поверь! Это всё наяву, не во сне.
Ты дойдёшь и сможешь во весь голос спеть.
Спеть о жизни, что уже вернётся,
Спеть о том, что уже никогда не вернуть.
Ты дойдёшь, и против тебя обернется то,
Что не захотела свернуть.
Но иди всё равно не смотря ни на что,
Ради жизни и смерти иди.
Ты дойдёшь и умрёшь не смотря ни на что.
Так зачем же на месте сидеть? Веселее в пути!

                                                                        2003
Что выбрать? Желчь иль боль утраты?
Что выбрать? Хаос или жизни траты?
Зачем я здесь? Кому нужны мои стихи?
Мне? Людям? Иль в них прощенье за грехи?
Что значу я? Пустая суть? Игра туманного рассудка?
Иль Бога правая рука? Не знаю: весело иль жутко?
Не знаю: мне зачем вся эта головная боль?
Но кто я без неё? Шестёрка, ноль?
Я не такая что ль, как все?
   Или, как все? Бездарности во всей красе?
Что я хочу? Ты заешь? – ’’Нет!’’
Твой лаконичный и простой ответ.
Но кто ты? Бог, моё прощенье?
Услышав странника моленье,
Пришёл, чтобы спасти из тьмы?
Нет? Так кто ж ты, чёрт тебя возьми?
Кто ты, мой странный собеседник?
Не друг, не враг и, вроде, не советник…
Постой, что там в груди померкло…
О, боги, мой собеседник – зеркало!
С собой веду беседы, над собой шучу,
Но правды я в себе не нахожу.
Но где она? Нужна ли мне?
’’Вся правда мира не поможет тебе’’

Жизнь своей иссохшейся рукой
Пишет нам кровавые посланья.
Ей плевать, что больно нам с тобой,
Просто нет здесь нашего желанья.
Мы на ниточки привязаны к её сухой игре,
Мы как кости в нардах – душно в темноте.
В этой сточной яме нету сил дышать,
Меня ветер создал – с ним мне и летать,
Меня сумрак создал – мне с ним по пути,
Меня звёзды кличут – к ним бы мне уйти.
Но в глухой берлоге тесно разойтись,
Мне на волю надо, с ночью бы сойтись.
Мне и жизни мало – вечность мне судьба,
Но вокруг преграды – как уйти туда?
Каменные стены, каменная жизнь.
Вере здесь нет места – ты ведь нигилист.
Только на погосте выход в никуда,
Но меня здесь держит сильная рука…
Но синеют пальцы, сжимающие грудь.
Отпустите, люди! Я хочу уснуть!

ойлом д
            СМЕШНЫЕ РАЗДУМЬЯ.

   Я не опять знаю, как сказать,
Отчего стучит сердце неровно,
Отчего кровавую бойню
Не могу ни на что променять,

Отчего даже в сумраке ночи
Не могу я найти себя?
Отчего удачу пророчат
Люди, что не знают меня?

Почему мне так одиноко,
Когда рядом столько друзей?
Почему на тиранов жестоких
Не повесит никто цепей?

И зачем мы холода просим,
Когда рядом столько тепла
И когда золотая осень
Навсегда остаться б могла?

И кому нужны эти вопросы,
Когда все куда-то спешат?
Философия не пользуется спросом,
Потому что нельзя ей дышать.

И напиться словами сложно,
И наркотик её не для всех,
Но в ней утопиться можно…
Утопить своё горе и смех.

Мне смешно оттого, что время
Нам диктует свои законы
И что человеческое племя
Трепещет от его канонов.

Мне смешно оттого, что не сбыться
Ни твоим, ни моим мечтам,
Смешно оттого, что скатиться
Ниже уже некуда нам.

Мне смешно оттого, что свобода
Стала ’’пойлом для дураков’’,
Оттого, что свои заботы
Ставят выше чужих счетов.

Мне смешно, что друзья кинут,
Когда больше всего нужны
И за деньги они удар в спину
Нанесут, не подумав, кто ты.

Мне смешно, что всё продаётся:
Жизнь, здоровье, счастье, любовь…
Даже церковь над нами смеётся,
Вином Иисуса заменяя кровь.

И теперь в этом грязном царстве
Мы должны поклоняться Сатане.
Смешно оттого, что братство
Здесь возможно только во тьме.

И смешно, что выбора нету:
Другие веры только обман.
Мне смешно, что сама я свету
Теперь выбираю туман…
   01.2005.



              ПУСТЫННЫЙ РАЙ.

Кровь на белой бумаге,
Разбитые мечты рядом с бритвой.
Не надо много отваги…
Распался на части мир твой,
Разлетелись на кусочки грёзы…
Горели ярко те лепестки розы,
Что последнюю надежду украли.
Может быть, тебя здесь и не ждали?
И ты что-то написала на прощанье миру,
Но никто не взглянет на кровью залитую лиру.
И последняя надежда в сгустках крови,
И взгляд стеклянный мертвых глаз из-под вздёрнутой брови.
   И в блестящем металле отраженье
Твоего последнего движенья.
   И тот вопрос, что недосказанным когда-то был,
Усмешкой дерзкой на губах застыл.
И серый пепел ярко-красных роз
С росой блестящей солёных горьких слёз
Не скажет больше ничего о жизни той,
Что, может быть, была твоей мечтой.
К которой, по колено в грязи утопая,
Ты шла в потёмках, время не считая.
И что нашла? Обманутых сияньем ночи,
Таких же, как и ты, потупленные очи,
Опущенный разбитый взгляд,
Ушедших в никуда на растерзанье адом,
Не мог уж ничего теперь сказать…
Отняли сердце, гордость и, как знать
Быть может, и свободу тоже потеряли
В пустынных дебрях той страны, где рай искали.

   02.2005