Вода у нее, сказали, бывает по сиськи. Сказали, поднимался уровень воды в реке, в прошлом году, вот, случалось после ливней. Странно, как в горной речке. Как это они ее называют тут теперь по-своему? Заканчивается то ли на –няле, то ли на –неле, не вспомню… Что, чьи? А, сиськи… Сиськи – русалкины. То есть, фигурка, статуя, в подпорной береговой стенке, в нише она там сидит, русалка, возле моста.

Зашел чаю попить. Хорошо тут, тепло, спокойно, только картинки на стенах странные. Фотографии. Толстый волосатый голый мужик в балетной пачке в разных позах. Изображает балерину, в прыжке и так… По всякому. Много фотографий. Может, думаю, это забегаловка для геев? Нет, не похоже. Видимо, «арт» такой. От этого мужика не то, что геи, а черти в страхе разбегутся.

Нет, решил, не пойду я в этот район, пойду обратно, на тот берег и вдоль речки. И называют же они его теперь по-своему, у меня на слух ассоциации, слышится, будто как «в жопе», уж да простят меня эти новые местные. Что с того, что в Европе схожих языков больше нет? Тоже мне, оригиналы. По мне, так Заречье, оно и в Африке - Заречье. А тут целый район, и «в жопе». Забавники… Не пойду туда. Не поэтому, не хочу просто сегодня, в другой раз...

Насчет звучания много чего мне забавно, вот, например, чтоб улица с пиелонефритом отождествлялась? Странно, да? А мне сразу, почему-то пиелонефрит мой залеченно-недолеченный вспоминается. Что? Что это такое? Вот будешь дальше столько водки жрать, и на земле ночевать, очень скоро сам узнаешь. Тебе твои почки объяснят и расскажут. Нет уж, если я знаю, что улица Замковая, мне по ней и ходить спокойней будет. Ладно, бог с ними, с названиями.

Решил, пойду, взберусь на гору, говорят, оттуда вид хороший. Ходил всегда только на другую, более известную. Там башня, она сама по себе привлекает. А на этой крестики, они мало привлекают. Они меня вообще мало привлекают. Но, почему бы не взобраться? И прямо отсюда, от речки, где откосы круче. Знаю, что что-то должно быть, аллея какая-то или дорожка. Подхожу, вижу – лестница. Из распиленных пополам железнодорожных шпал. Пошел по ней в гору. Гора поросла практически настоящим лесом, замечаю, даже грибы кое-где растут. Подъем, конечно, крутой, экстремальный, особенно в моем нынешнем состоянии. А тут и тепло стало, жарко, по-летнему, хоть и сентябрь. Пусть и по шпалам-ступенькам, но уклоны лесенок ни в какие нормативы строительные не вписываются, и никаким стандартам не отвечают. Ради удобства слабеньких телом и духом, для промежуточных отдыхов, скамейки встречаются. Но это не для меня. Никаких остановок! На одном дыхании до вершины!

Ну вот, наверху, я - герой! Где же тут крестики? Лежат. Вторые. Два комплекта их, оказывается. Старые, три, подпорченные воинствующими атеистами, лежат, новые, три - стоят. Бережное отношение, понимаешь. А всего то их, таким образом, выходит на горе – шесть! Если уж морочить головы символизмом чисел, то надо быть последовательным. Не продумали этот момент. Забавники…

Ну что ж, горька участь тех мучеников, в память о которых эти кресты ставили. Но видит бог, окажись я на месте тех язычников, с удовольствием обошелся бы с теми тремя мучениками точно так же. В конце концов, это позволило им реализоваться, как мученикам, а то, так бы и остались неизвестными.

Да, гора действительно, высокая, пожалуй, самая высокая точка в окрестностях. Панорама старого города. И знаешь, смотрю и чувствую, что это все мое. Было моим раньше, до моего рождения еще, и сейчас мое, не смотря ни на что. Попросту приходит сама по себе эта естественная уверенность. Что вблизи, там внизу, на улицах старого города, на расстоянии вытянутой руки от этих старых стен зданий, храмов, дворцов, остатков городской стены, укреплений, что отсюда, с высоты птичьего полета, одинаково. Это специфическое ощущение соответствующей энергетики. Оно у меня всегда есть, и тут невозможно ошибаться. Всегда точно ощущаю – вот эти места чужие, а вот эти свои. И этой моей уверенности совсем не мешает жизнь нынешних местных, что появились тут полстолетия тому назад. Она даже кажется мне несколько смешной, их жизнь. Все эти упорные потуги на подобный образ жизни, усилия делать вид. Словно играют в этакую респектабельную мелкобуржуазность. Внешний вид у них получается, а все равно, сущность какая-то ненатуральная.

Пойду дальше, спущусь с горы на другую сторону, взгляну, как выглядит теперь “жемчужина барокко”...