.
Поверь, мне знакомы тяжёлая поступь и бред,
На простыни мятой оставленный тенью след,
В холодной постели сменяет вечерний озноб,
Угар на рассвете, покрытый испариной лоб.
Однажды с толпою цыганок стучалась в дверь,
Тогда – незнакомка, мы с ней неразлучны теперь.
Взглянуть я хотела, но пальцем закрыт «глазок»,
Я имя хотела спросить, но в ответ – молчок.
Однажды тайком как воровка прокралась в сон,
И я заблудилась в туманном видении своём,
Ворвалась, запутала, выкрала тайный смысл,
И сны разлетелись, и утра не дождались.
Поверь, мне знаком дыханья искусственный лёд,
К губам прикоснётся и холодом обожжёт.
Хоть ночи тревожной часы остановят срок,
Но в горле на память остался колючий песок.
Ты знаешь одна, но подумай, - кому сказать?..
Я скрою, я спрячу, я им не позволю знать.
Следы на лице я вытерла влажной рукой –
Мне нужен, мне дорог, хоть этот недолгий покой.
Я в зеркале мутном нашла в отражении своём:
Мне больно, мне страшно, я видела снова её!
Она будто призрак всегда у меня за спиной,
И голос её так бывает похож на мой.
Ты знаешь одна, другие меня не поймут:
Собой моё тело наполнила как сосуд.
Я вышла из дома пройтись, но спасенья нет –
Она поджидала на улице, в руках её был букет.

Во взгляде её неподвижном навек поселилась тоска,
А пальцы сжимали четыре мёртвых цветка…
Мне сердце кричало: «Ты прочь, без оглядки беги!
Сыграй, притворись и, спасения ради, солги!
Беги без оглядки туда, где не смогут настичь
Ни совесть, ни кара небесная, ни дьявола огненный бич!»
Я честно исполнила властного сердца приказ –
Напрасно поверила в то, что уже спаслась.
Послушай, ты знаешь, мне страшно почти как тогда,
Я бросилась тут же бежать, но не знала, куда?
Я помню чужой подъезд и лестницу на этаже,
Казалось, я спряталась ловко, никто не найдёт уже.
Ты можешь представить теперь, что случилось со мной –
Я вдруг ощутила дыханье её за спиной!
И не было силы, хоть как-то противиться ей –
С тех пор она стала единой хозяйкой моей.
   2.
То, до чего нельзя дотронуться рукой,
Останется непостижимым, не понятным…
Как лёд отколотый несётся за рекой,
Как сон под утро таял необъятный…
Как в первый раз покинул дом ребёнок,
Один на улице, среди чужих дорог…
Свою мечту ты вытащил с пелёнок –
Она вопит несносный первый слог…
Запутан шаг, желаний путь запутан,
Чужим спасением себя не обрести…
Ещё смеясь в припадке безрассудном,
Ещё не мало ран, ещё – «прости»…

3.
Надколота ваза отчаяния…
Кристаллы, стакан, марганцовка…
Убрать перископ, погрузится в счастливый дурман.
Приёмный покой, телефон надрывается звонко,
Никто не заметил за белой завесой туман.
Закрою глаза, и приснятся мне синие лампы,
Бинты и лекарства, тяжёлый эфирный наркоз.
Под острым ножом я себя не узнать могла бы,
Но всё же узнала, по горькому привкусу слёз.
Внезапно очнуться в постели, холодной и влажной,
Не помнить – зачем остаётся со мной навсегда
Солёный осадок, губами испитый однажды –
Твоих поцелуев дистиллированная вода.
4.
Там, где стопы твои впервые
Босиком ступили на снег,
Накренённые ветви седые
Притаились, ища ночлег.
Голосами незримой муки
Зажурчит на ветвях роса,
Просто отзвуки давней разлуки
Затуманят болезнью глаза.
5.
Подруга, шалунья, тебе я могу доверять,
Мы скоро простимся, осталось не долго ждать.
Тебе я поведаю странную тайну свою,
Тебе я покаюсь как праведному алтарю.
Ты знаешь, как холодно утро встречать одной,
А там, за окном, так немыслимо пахнет весной.
Вчера на рассвете мне снились твои глаза,
Но сон этот… Нет, говорить о таком нельзя!
Мне снился твой запах, ладоней твоих тепло,
Мне снилось… Прости, ведь этого быть не могло!
Я знаю, как больно и стыдно, подругой меня называть,
Я знаю, ты вправе за это теперь меня презирать.
Но что же ты медлишь, скорей выноси приговор,
Сама я не знаю, зачем начала разговор…
Что, что? Но откуда могла ты об этом узнать,
Каким волшебством желанья мои угадать?!
Выходит, ты тоже во сне видала мои глаза,
Точь в точь… Но разве возможны подобные чудеса?
Как стало легко, как немыслимо пахнет весной!
Как жаль, слишком скоро навек мы простимся с тобой!
6.
Нас двое узников у душных комнат –
В компрессах спим и пьём отвары трав.
Когда не одолеть замков в закрытых окнах,
Ты прячешь сигарету в свой рукав.
Нежданный гость – недуг, виски вспотели,
Сжимает плечи дрожь, замёрзли руки.
Твой взгляд – гранёный камень, в нём успели
Сойтись в единый нерв земные муки.
Лежит размотанным твой шерстяной платок,
Но предстоит ещё раздеться не спеша.
Врач приказал – один глубокий вдох
И подчинишься ты, старательно дыша.

И я такая же – проснусь, глотну таблетки,
Стряхну с волос минувшей ночи сны,
И за моим окном цветут каштанов ветки,
Струятся километры солнца и весны.
Глаза болят смотреть, и я задёрну шторы,
Мой приглушённый кашель тоже будит стены,
Я дотянусь до трубки. Я наберу твой номер –
Чего ещё желать счастливым пленным:
«Ну как твои дела? Тебе получше?
Не вешай нос, и унывать не смей!
Мне без тебя невыносимо скучно,
Ты выздоравливай, чтоб встретиться скорей!»
7.
Ты ядом нареки остывший кофе,
Одним глотком испей его до дна.
Поверь, как в панацею в эту горечь,
Ложись и жди крылатой проводницы.
В словах не больше смысла, чем в дыхании,
Теряет силу голос сквозь туман.
Бросать проклятья с крыш многоэтажек,
Навзрыд смеяться, не кривя душой.
Такой игрой, лишившейся значенья,
Ты старый день предашь воспоминаньям.
Ищи свой путь по направленью ветра –
На юге север, словно в пепле жар.
Одна строка достойна написанья,
Одна любовь отрава всех страстей,
Один закон, чья буква непреступна,
Глаза горят, но сердца больше нет.

8.
Ты поверь, для меня уже всё потеряло смысл,
Об одном попрошу, будь сильнее, чем я, держись!
Мне осталось так мало, будет строгим небесный суд,
Я бороться устала, скоро обе за мной придут!
Никому, как тебе не могла я всего сказать,
Ну, прощай, мне пора, они долго не любят ждать!
9.
Опустошённый шприц лежит у ног твоих,
Ещё чуть-чуть…ты не откроешь глаз.
Мы всё с тобой делили на двоих,
Но мне одной наш завершать рассказ.
И не придётся больше вспоминать,
Ни скрип пружин, ни глаз, читавших книгу, ни увядающий букет цветов…
И снова не потянутся обнять пугливым жестом руки пустоту…
Ещё недавно там стояла ты, закутавшись в пальто,
Дрожа от холода, дыханьем пальцы грела…
Но разве мне твой победить озноб?
Стеклянный взгляд и бездыханно тело,
Его так бережно положат завтра в гроб.
10.
Оголённое пламя, свечи,
Ослабевшей рукой не поднять и платка,
Хриплый голос не свяжет речи,
Но внезапный колючий вкус кипятка
От душевного холода лечит.
А в ушах разразится приливом река
И поспешной волною плещет.
Там во взгляде рваные плывут облака,
Кружевными клочками трепещут.
Не спеши умирать, ты живёшь, а пока
Будет сказочный рай обещан.
Коль в прощальном письме не смолкает строка,
Значит, есть и важнее вещи.
11.
Опущены руки… С опустевшим стаканом немой диалог,
Он встретит рассвет в сотый раз за рабочим столом,
Он внешне спокоен, никто б догадаться не смог,
Что снова стоит он пред совести страшным судом.
Предательски пальцы дрожат, обнимая бутылку,
Чего ж вы не дрогнули, взяв рукоятку ножа?!
Не дали ответа, в какую нелёгкую ссылку,
Куда улетает в предсмертных страданьях душа?
Был жив бы – сказал, может быть, хоть последнее слово,
Но там, на столе, он безмолвный, почти как святой,
Терзал его память, закроешь глаза и снова
На «бис», в сотый раз умирал безнадёжно больной.
Его в сотый раз убеждал, умолял о пощаде,
Прощенья просил у небес покаянной строкой,
Но грудь обжигали, как жаркое пламя ада,
Бессонный кошмар и бесчисленный алкоголь.
Всю жизнь за ошибку свою ему не снести наказанья,
Всю боль испытать, увеличив её во стократ.
За то, что не смог, не сумел он сдержать обещанья,
Вовек не простит неподкупный судья Гиппократ.

12.
Стали пресными слёзы твои, как речная вода,
Не клянись позабыть эту странную ночь навсегда,
Тихий шорох, подушка, и в комнату заперта дверь,
Как крадётся тоска – ненавистный голодный зверь.
Он тяжёлые лапы положит тебе на грудь,
И его не прогнать, не задобрить, не отпугнуть.
И в немом поединке вы сцепитесь до утра,
До восторга, до боли, до пены у краешков рта.
Он повергнет тебя и уйдёт в тишину насовсем,
Только шрам от звериных зубов будет виден всем.
Не клянись, что счастливой гримасой сотрёшь следы –
Этой жгучей тоской навеки отравлена ты.
                    КОНЕЦ.