Ты есть та, кому я пишу из Зимы.
В соответствии с временем года,
географией мест, вдалеке от Москвы,
проклиная дурную, сырую погоду,
я тебе вывожу эти длинные строки -
растянув через время речь свою.
Ночь глотает другие, чужие звуки,
шепоты, шорохи... Я говорю,

а ты - просто слушай, смотри,
если сей интерес определен словами:
значит ли то, что существо внутри
меня находит общее меж нами?
Наверно. Ибо сжигая наши жизни,
бог все равно остается лишь богом,
мы же – во веки и ночи присно,
бредем по заснеженным дорогам,

в одиночестве славя своих друзей,
заплутав в череде бутылок,
комнат, лиц и чужых простыней,
стеклянных стаканов, ложек и вилок,
в тающем снеге, мельканье прохожих…
Мысли роятся, шумят и несутся,
дни бесконечно и странно похожи -
только б на месте не обернуться…

Нельзя. Уж лучше, выдыхая дым,
расплескивая алкоголь в стакане,
казаться самому себе веселым, молодым,
а утром, пересчитывая в ванне
цветочки или ромбики на стенах,
мечтать, что завтра нас поймут
и воспоют в других поэмах…
Но дни идут, идут, идут…

Все, что я говорю не зная,
может казаться по-детски наивным:
от гудка паровоза – до собачьего лая,
прожил я, и под этим небом темным,
мрачным, пахнущим сединой и камнем,
я скучаю в пустой, захламленной палате,
сам с собой – другим московским парнем,
разучившимся спать на кровати.

Ты – другая. Ты так не похожа
на своих сестер, что любил доселе:
пил, стихи посвящал, получал по роже,
пересчитывал шрамы на сердце и теле,
ты – другая. Мой добрый ангел,
не жалея слов, повторяю строки.
Я не прав? Ну и пусть, согласен,
с детства плохо учил уроки.

Все, что можно сказать, уже сказано.
И слова – что игра в ветряную мельницу.
Столько слов, столько разных «но»!
Все одно окурки полнят пепельницу…
Снег идет, все окрестные крыши в сугробах,
ночь кончается, время бесится…
Птицы глупые в тюремных робах,
как и я, ищут, где б повеситься.

Ты есть та, для кого я пишу из Зимы.
Был бы май – все и было, конечно, иначе.
Но зимой сны длиннее – настолько длинны,
что стихи теперь только и значат
знакомый мотив колыбельной -
созвучие небесного оркестра.
Ты, такая – не первая, я – не первый.
Всему, мой ангел, и время, и место.