Песнь первая
Среди зимы, среди метели,
В лесу, где тихо дремлют ели
Стоит хрустальная скала.
А в той скале, где камни и льды
Дочь чародейки Синегильды
Скрываясь от людей, росла.
Хотя была она прекрасна,
Но холодна и беспристрастна,
Бела, как снег с верхушек гор.
Снеглада звалася девица.
В ней око, как волна искрится.
Но будь он проклят, этот взор!
Кого красавица полюбит,
Того глаза ее погубят.
В них страшная жила беда.
Кому в глаза Снеглада глянет,
В том сердце биться перестанет.
Кто был живой – тот глыба льда.
Так Синегильда сотворила,
Чтоб дочка вдруг не повторила
Ее ошибок никогда.
Коль в Снежной нежность шевельнется,
Бедой для ведьмы обернется –
Любви не терпят холода.
Лишь дочь после себя оставит,
Сама, спустя три дня, растает,
И будет уж не лед – вода.
А так – кого любить Снегладе,
Когда любой, в глаза ей глядя,
В секунду туже коченел.
Вот и жила она свободно
В скале хрустальной беззаботно,
Лишь свод небес над ней чернел.
Ей мамушки – лесные звери,
Для всех иных закрыты двери,
Да там никто и не бродил,
Лишь птицы пролетали чаще,
Густой непроходимой чащей
Снегладу лес огородил.
     Песнь вторая
Шумит хрустальная сосна,
И не уверенно со сна
Чирикает синица,
Все жители лесные спят.
Чу! Ветки на земле скрипят.
Кому еще не спится?!
Медведь уверенно бредет,
Лиса ль свою добычу ждет,
О чьем же пребывании
Оповестил опавший лист,
Чей раздается тихий свист
И песни напевание?
Лес насторожен, будто пуст,
Ореховый раздвинув куст,
Выходит неизвестный.
Собаку выпустив вперед.
Зачем в чащобу он идет,
Сквозь лес густой и тесный.
Какой же вид герою дан?
Высокий рост и стройный стан,
Не новая находка.
Волос каштановых волна
До плеч, но неуверенна
У юноши походка.
Откуда взялся он в глуши?
Все расскажу, друг, не спеши.
Гориний его звали.
Певец свободы и добра,
За эти песни со двора
Его-то и изгнали.
Чтоб это пение пресечь
Решил король.… Но дале речь
Об этом будет литься.
О том, как волю царь свершил,
И в чащу юношу пустил
С приказом удалится.
Но воля все еще жива.
Бредет Гориний день и два,
Тут вдруг, о наважденье!
И сердце дрогнуло в груди,
За чащей, где-то впереди,
Он слышит девы пенье.
   Песнь третья
Снеглада (это ведь она!),
В свои мечты погружена,
На пне сидит сосновом.
И видит трону вместо пня,
И песня льется ввысь звеня.
Чу! Хрустнет ветка снова.
В глазах у девушки испуг,
Бледнеет, прячется, и вдруг
Свою же песню слышит.
И голос поднимает ввысь.
Там вместе души их сплелись,
Знать, так судилось свыше.
И он явился. Но страшна
Картина. Ведьма влюблена!
Сейчас оледененье
Наступит! Ясный приговор,
Всего один влюбленный взор,
Заклятия мгновенье.
Но вот и вздох, и девы взгляд,
И уж влюбленные твердят
Друг другу объясненья.
« Друг милый! Но постой, постой,
Скажи, откуда пред тобой
Бессильно заклинанье?
Ты величайший, верно, маг?
Ужель, любимый, это так,
Сбылись мои мечтанья?»
« Не чародей я, вовсе нет,
Лишь претерпевший много бед
Отброшенный изгнанник.
А жив стою я пред тобой
Лишь оттого, что я… Слепой!
Певец свободы, странник,
Скрывался я среди людей,
Но встречен мною был злодей,
Предатель дерзновенный!
И лишь ему благодаря
Попал к прислужникам царя
Певец любви священной!
И вот к монарху на допрос
Попал. И задал царь вопрос:
« Что цель твоих стараний?»
« Чтоб воцарился мирный труд,
И стал свободным бедный люд,
Не видеть их терзаний!»
« Ты сам решил судьбу свою.-
Смеется царь.- Мечту твою
Исполню. Даю слово!
Ты не увидишь больше бед,
Но кроме них весь белый свет
Ты не узреешь снова! »
Так был я зрения лишен
И в лес дремучий водворен,
И брошен на съеденье
Волкам, медведям, кабанам!
Кабы не повстречаться нам,
Погиб бы, но спасенье
Я повстречал. Сбылись мечты!
Снеглада, знай: одна лишь ты
В душе моей отныне.
О, не гони меня, хотя б!
Теперь я твой послушный раб,
Служащий, как святыне».
            Песнь четвертая
Объединилися они,
И полились спокойно дни…
Чего им не хватает?!
Зеленый лес, как тихий рай –
Казалось, счастья это край,
Увы, Снеглада тает.
Грустней и тоньше каждый час,
В очах огонь давно погас,
Бледна, как никогда!
А Снегорину родила,
Так вовсе стаяла, слегла,
Теперь уж навсегда.
Вот на исходе третий день,
Укрывшись под лесную сень,
Зовет: «Иди скорей!»
Вздохнула, будто невзначай,
Шепнула ласково: «Прощай!»
И разлилась в ручей.
Гориний ниц стремглав упал,
И горько-горько зарыдал.
« Снегладушка, ты где?»
« Свободы верному певцу
Ты знаешь, плакать не к лицу!
Я в ручейка воде.
Я в облаках, на небесах,
В твоих померкнувших глазах,
С тобою я везде!»
« Но как мне тошно без тебя,
О поцелуй меня любя!»
«Пониже наклонись!»
Гориний на колени встал,
Ручей водой его обдал
И покатился вниз.
Почудилось ему едва,
Что снова девица жива –
Так поцелуй горел.
Когда же поднял он главу,
То не во сне, а наяву
Гориний вдруг прозрел.
И что увидел он вокруг?
Постой, нетерпеливый друг,
Все расскажу сейчас!
Что перед ним бежит ручей,
Целитель сердца и очей.
И снова слышит глас:
« Теперь, любимый, уходи!
Борьба, свобода впереди!
Ты ныне зрячим стал.
Иди и людям помогай,
В них веру в волю пробуждай,
Как прежде поступал.
А Снегорину мне ставь,
Пусть вырастет в лесу.
А как придет ее пора
Подняться к людям, на-гора,
Я весточку снесу.
      Эпилог
Итак, истории венец!
Пора умолкнуть наконец
Как лире, так и мне.
Иль песню новую начать.
Ах да! Забыла досказать,
Что в этой же стране
Случился вскоре поворот,
И стало все наоборот:
Свобода там теперь!
И, может быть, в конце пути
В страну ту нам с тобой найти
Удастся чудо-дверь.
Там нынче странность есть одна:
Страною правит женщина,
Умна и хороша.
Того же человека дочь,
Который людям смог помочь,
Широкая душа.
Итак, теперь-то уж венец,
И сказке северной конец,
Туда закрыта дверь.
Ветра свободы иногда
Летят оттуда к нам, сюда,
В малюсенькую щель.