Лестницы, башни и коридоры,
влажные стены, просветы окон.
Скоро рассвет. Я предвижу – скоро
лунное в небе сомкнется око.

Писки мышей, скрип ступеней, ставень,
сердце в груди – арматурным колом.
Он ничего во мне не оставил –
сорок недель меня мучит голод.

С пеной у рта, но почти напрасно
я ожидаю слепого гостя –
как он придет, нестерпимо красный,
как замахнется огромной тростью.

Ссыплется мир штукатурным щебнем,
ссыплется дом бесхребетным сколом,
ссыплются двери, проемы, стены –
сорок веков его мучит голод…

..Кровь на платках, зеркала разбиты,
рваные шторы, провалы комнат.
Что здесь отчаянно мной забыто?
Что мне так страшно, так жутко вспомнить?..

Чьи-то портреты без лиц на стенах,
платья, манжеты, постели чьи-то…
Память, сокрытая где-то в венах,
тихо сочится в сердечном ритме –

та, что в рассвет разорвет на части
грубым тупым арматурным колом
мир, что когда-то сулил мне счастье,
мир, превратившийся в вечный голод.