Оксана идет по темному переулку. Никто не знает что она на самом деле не Оксана. Ей за шиворот норовит снег. Снег по прозвищу Авва. Он мокрый и окончательно не крошенный. Дома ее ждет подсохлый наполеон, халва и теплая толстая, как гамаши бабушка, которая никогда не умрет.

Луна сказывается в мокром на асфальте снеге. И говорит «тисссше» Оксана прокалывает ее каблуками приподнятых сапог. В такое время суток никто не смотрит в окна, в которых даже не горят фонари и чернота. Только лишь один небольшой врач, которому мешает луна спать. Он вырезает из исписанной копирки кривой кружок и клеит его на окно. А через час еще один, и после еще остальные. А потом, когда луна все равно находит себе место, он выбегает на улицу с подъездной тряпкой и вытирает лужи с проколотыми лунами. Потом возвращается домой и уставший ложится на кровать не раздеваясь, не замечая в копирковых лунах лица умирающих этой ночью его больных.

Снег просачивается в Оксанины сапоги и мочит ноги. На встречу к ней едет пустой велосипед и звенит ей, чтоб она отошла в сторону. Но перед самым их столкновением, Оксана высоко подпрыгивает и велосипед проезжает под ней, а вскоре за вворачивает за угол на другую улицу.

Еще квартал и Оксана придет домой. Она останавливается и смотрит в окно на третьем этаже. Ей кажется, что из него должны выглянуть. Но в эту пору суток мало кто выглядывает в столь темную улицу. Оксана видит только лишь чью-то спину и затылок. Она медленно появляется и так же исчезает куда-то дальше. Оксана чувствует, что кто-то идет сзади нее и также смотрит на ее спину и затылок. Она чувствует, что этот кто-то, замирает очень близко и ждет, когда она обернется. Она чувствует, что если она обернется, произойдет что-то гадкое. Ее волосы настолько намокли, что снег скапывает на плечи черного пальто. Она читает надпись возле входной двери дома - «47». 51, это номер ее дома. Осталось совсем недолго. И если все обойдется и луна ее не подведет, она бегом взбежит на свой этаж, слишком быстро отворит дверь и также ее закроет внутри квартиры. Дальше она разденется и обернется в махровое укрывало. Усядется на балконе и будет глазеть на темную улицу, размазывая по мокрому лицу краску.