Мои вечные чаши из снов и шарфы из дворового смога…
Превращаюсь в собаку на сене,
Которая грозно рычит.
Твои ласки на мне – уж давно царско-славная тога.
Явный признак того, что ты мною ещё
До конца не забыт.
Помнишь, как-то я выткала плащ тебе лунного цвета.
Торопясь, ей вдобавок – и шапку
Из тающей мглы…
Через день ты ушел. Не к другой, просто с этого света.
Оглушенная, билась – не на смерть –
Рукой об углы.
Я ещё и ослепла от слез и жестокости жизни реальной.
Или нет – просто я разглядела
Пустую её черноту…
И с тех пор – эти чаши да крестик из неги хрустальной,
На который молюсь, просыпаясь во тьме
И в холодном поту.