Мой сон кричал, кривляясь в танце разноцветных пятен.
И руки мне несли покой, который снился мне.
И видел я удава пожирающего жертву, в оцепенелой, вялой тишине.
Разорванный проём дверной, скрипя и плача
Манил туда, где был разрушен храм.
Иуда ухмылялся по щенячи и Бог мне голову обрил со мной навеки шрам.
И Я пошёл на прошлого похорона, где обливаясь потом, нёс свой гроб.
Где плакало желание и руки заломив кричала где мечта,
и речь толкал напыщенный богатый сноб.
А после было утро, где курил на кухне
А страха не было, как впрочем, и любви.
Там дым на солнце был, и там летали мухи
Купаясь в брызнувшей на стол крови.