В ту сентябрьскую субботу Арьен вышел на улицу непривычно для себя рано.

Последние пару лет субботы в его жизненном графике были тотально выходными, да и в будни он просыпался уж никак не в шесть утра. Однако с этого сентября его свободно-бездельная в плане работы жизнь закончилась. Арьен стал преподавателем. И не абы каким, а на филологическом факультете, который как водится, был почти поголовно женским. В первый рабочий день, да и во многие последующие, он вел семинары по литературоведению в группах с одними только девушками. В детстве подобные ситуации назывались либо «среди навоза одна роза» либо «среди роз один понос». Студенткам он нравился, некоторые даже пытались с ним флиртовать. Арьен не то чтобы пресекал это на корню, но и не поощрял. Служебные романы казались ему чем-то заезженно-пошлым. Обыденным. Ему же хотелось чего-то необычного. Он считал себя не таким, как все. Герой не нашего времени – так в шутку называла его мама. Впрочем, маме не на кого было пенять. Она сама задала сыну вектор развития, подарив причудливо-заморское имя «Арьен». Согласно семейной легенде, так звали ее первую любовь – неизвестно каким ветром занесенного в СССР студента - иностранца, наполовину бельгийца, наполовину голландца... Отец Арьена погиб в автокатастрофе за несколько месяцев до его рождения, и поучаствовать в выборе имени не сумел. Может быть, он отговорил бы маму и тогда никакого Арьена бы не было, а был бы Саша или Коля. Но так не случилось, и винить некого.

Арьен с детства увлекался книгами о пиратах, революционерах и прочих криминальных элементах, покрытых с помощью литературной обработки глазурью романтизма. Определение романтического героя, как «исключительного в исключительных обстоятельствах» впечаталось в его память навсегда. Поэтому он считал, что и с девушкой своей мечты он познакомится неким романтичным образом.

Итак, в то субботнее утро Арьен шел на работу. Жил он от ВУЗа недалеко, поэтому именно шел, а не ехал. Проходя мимо здания городского музея фотографии он увидел проезжающую мимо на велосипеде девушку. Светловолосая, весьма симпатичная, отметил он про себя. Девушка видимо куда-то торопилась, и потому не обращала внимание как на лужи, оставшиеся на асфальте как напоминание о ночном дожде , так и на окружающих людей. Около музея стоял вышедший покурить местный охранник -пенсионер. Проезжая мимо охранника велосипедистка обдала того брызгами из лужи. Одновременно с этим у девушки из маленького кармана на шортах вылетела тысячерублевая купюра. Обрызганный охранник,только было открывший рот для матерного ругательства, увидев купюру, моментально передумал возмущаться. Он тут же мысленно перевел сумму в бутылки водки по тарифу «экономный» и остался доволен. Брюки уже не было жалко, черт с ними, когда такая радость к выходному. Увидел выпавшую у девушки купюру и Арьен. Не раздумывая, он быстро поднял банкноту с асфальта, легонько оттолкнув уже было протянувшего к ней руку охранника. Тот на этот раз не стал сдерживаться и вслед молодому человеку понеслись трехэтажные проклятия. Но Арьену было все равно – он побежал за уже скрывшейся за поворотом девушкой. Повернув за угол Арьен неожиданно ощутил на себе поток хлебных крошек. Оказалось, что сидящая на асфальте старушка-попрошайка решила подать прохожим пример гуманизма, в качестве стимулирования оных к «милости к падшим» - покормить парочку тусующихся неподалеку голубей. В момент, когда она кинула птицам корм из-за угла некстати возник Арьен. В итоге голубям досталось несколько меньше крошек (часть осела в кудрях и на пиджаке Арьена) и рассыпались они не столь компактно, как задумывалось изначально. Отряхиваясь на ходу, он стал лихорадочно искать взглядом блондинку. По счастью, нашел быстро – велосипедистку «притормозил» светофор. Подбежав, он сразу протянул ей купюру :

- Вы обронили.. Вот..

Девушка взяла из его руки банкноту , окинув заинтересованным , хотя и несколько скептическим взглядом. В голове молодого человека предательски застучали молоточки: «Что не так...Что».. И тут до Арьена дошло, что выглядит он как в рекламе шампуней от перхоти. Черный пиджак, который он купил две недели назад, когда потребовалось что-то «официальное» для работы а в его гардеробе не нашлось ничего, кроме джинсов, маек и растянутых свитеров, был покрыт застрявшими в ткани крошками, да и в длинных темных волнистых локонах их было предостаточно.

Он улыбнулся незнакомке – постарался «обворожительно», вышло скорее смущенно.

- Это не перхоть, не думайте.. Это крошки хлебные, они в меня случайно попали...

Девушка понимающе улыбнулась.

Арьен уже приготовился было сказать девушке, какая она красивая, и как он рад с ней познакомиться и не встретиться ли им как-нибудь…

Однако в этот момент блондинка достала из того же самого кармана сторублевую купюру и протянула ему:

- Вот, возьмите. Ценю, что вернули мне тысячу, а не присвоили себе.

Арьен даже не нашелся что ответить. Все заготовленные слова сразу застряли в горле.

Девушка истолковала его молчание по-своему:

- Извините, что всего сто, я бы и двести дала, просто нет с собой больше.

Арьен молча развернулся и пошел по направлению к институту. Шел он медленно и словно не хотя. Рассказывать студенткам о романтизме в английской литературе сегодня не было никакого желания.