Лето

В твоих глазах я вижу здания...
Листаю улиц пыльный том,
Чтобы тебя узнать - а знание
Мне облегчит отход потом...
А за окном пылится лето,
И мы - в троллейбусе пустом,
И я молчу о том, что где-то
Я видел раньше этот дом...

Тот тихий дом, где клетка лифта
Мне охлаждала жар щеки,
Где маятник на стенке тикал,
Прося от жизни защитить,
Куда вбегал я уничтожить
Весь будничный и серый мир -
Но как назло звонок в прихожей
Всегда звучал на ноте "ми",

И эта злая однотонность
Глушила пыл моих атак,
Как та непробивная тонкость,
С которой говорят: "Чудак!.."

Несносно мне, как зданья схожи -
И вновь один я меж людьми,
И мир в твоих глазах - прихожая,
Где я звоню на ноте "ми"...

Но за окном дымится лето,
Троллейбус пуст, и мы - вдвоём,
И я солгу себе, что где-то -
Что не в глазах увидел дом,
А дом - снесу...
Но клетка лифта,
Всё так же звякая дверьми,
Взмывает вверх - туда, где тихо
Ветра поют на ноте "ми" -

Поют на "ми", звонку послушны...
Я здесь бессилен: не разрушить
Мещанства в женщине приют -
Приют единый на все души,
Где однотонность ломит уши,
А ветры - о тепле поют, -

Поют себя перемогая
И разбиваясь о щеку
Холодного, как лёд, металла...

Но я туда уж не взбегу -

Ведь за окном дымится лето,
И мы - в троллейбусе пустом,
И я солгу себе, что где-то,
Что не в глазах увидел дом -

Дом, теплотой прикрывший жесткость,
Поскольку он - лишь быта остров,
Что мы в троллейбусе, и просто
В твои глаза
ложатся здания...

В твои глаза ложатся здания,
И всё кругом - толпа и прах,
И всё растворено в мелькании,
Но замедляется в глазах...

Письмо любимой, написанное под
аккомпанемент телевизора 30 декабря.

Всё чаще становлюсь сентиментален я -
Должно быть, стар... Давно имею право
Начать письмо: "Тоска моя!.."
И потому их рву...
Что льстить тебе? - Отрава!..

Сказать: "Не ждёшь меня" - смешно...
И я - не жду...
А просто снег, вскипая, в окнах кружит -
И каждый год, вином наполнив кружку,
Я пью тебя в несбывшемся году...

Опять мой стих "вдали от мозговых извилин"...
Но - что хитрить? Что смею предложить?
Лишь выпить без меня, да год ещё прожить,
Да, выйдя из такси с пригожим простофилей,
Поэта вспомнить? -
Но ведь телевизор ежедневно
Показывает нам такие образцы
Любовников - начальственных, прямых и гневных! -
Хоть режь из их портфелей для тебя уздцы!

Вообразишь себя берёзой - есть начтополь,
Кобылой станешь - замзаввитязь есть!..
Я представляю, как ты утром, голой топая
К окну заснеженному, гладишь месть!..

Опять я о страстях - пошлей, чем телевизор!
Зачем нам, сверхпростым, начальников дела?
Россию нам любить! - Так на безрыбье ризы
Таскал к губам народ у храмовых палат!..
Лелейте свой завод - не женские капризы,
Своих директоров с мужской гневцой в скулах!..
И я без денег - эрго, ласкать Россию призван!
Что ж делать, если ты, как снег её, бела?

Но я - вдали, далёк... И часто сожалею,
Что, дикость давнюю в себе смирив,
Забыл тебя, листаю Данте и болею,
И каждый день готов сорваться в крик -

Мне б душу выкричать!
Ну вот, опять о "том"...
Писать от сердца - верный признак детства!..
Ведь скоро - праздник, и любой литгном
На выпивоны снискивает средства!

А у меня и на поездку денег нет -
Не то что в водке утопить несчастье...
Ну вот, опять... Прости...
Играют менуэт,
Но век - не тот, и потому что "век" -
Прощай!
Танцует высшее начальство!..

Песня надежды.

Время дотла сожжёт
Все обиды и страхи -
И тогда без натуги
Я снова вдохну
Этой улицы лёд,
Этот запах собаки,
Этих шубок духи
И каштанную хну...

Я, как прежде, увижу тебя в повороте,
Подворотнею скован,
Точно крестиком - нуль,-
И, чтоб не быть нулём,
Выйду прямо напротив
Тройки пуговиц в космах -
Гулких пуговиц - пуль...

И, как прежде, спеша
Из "нигде" на подушку,
Меря взглядом один лишь
Каблучков своих стук,
Пробежишь ты проулком
Заснеженно - душным,
И улыбкой подавишь
Свиданья испуг...

Засмеёшься щетине моей двухнедельной:
"Ты, конечно, опять -
Точно ангел на крест?
И, конечно, опять -
Без угла и постели?
Угол - я не могу,
А постель нам - подъезд!.."

Магазинчик в проулок нас выплюнет двушкой:
"Что звонить? - Это крюк ведь!" -
Снег накроет парчой...
Мы поделимся булкой,
Я припрячу горбушку,
Догорит твоя юбка
В подъезде - свечой...

А потом уж - мороз,
Ослабевший в метели,
Нас утихшею прытью
Своей заслонит
От горючего слёз,
Разводимых в котельных
Кочегарьими пассиями
В щелках ланит...

Но опять встанет грозное:
"Куда ж её денешь?
Жить любви - иль честить
Каждодневно постель?" -
И слова примут позы
"разини" и "денег" -
И разнимет их
мягко и честно
метель...

Весна в запертом изнутри
классе консерватории.

Пьём вдвоём. В паркете прожжена
Лунная дорожка - и до дрожи
Платье на ногах твоих тревожа,
Змейкою вползает в зал весна...

Пьём вдвоём. Стакан весны - без дна,
Вид его хоть сочен, но неплотен...
Как запасы нерождённой плоти,
Нависает в городе весна...

Пьём вдвоём... И всюду - сквозняки,
Как призыв: "Ничьим губам не верьте!
Только факт рождения и смерти
Существует - прочный, как тиски!"

Пьём вдвоём - за сохраненье тайны,
Как вдвоём без поцелуев пить...
Сквозь окно блестит торец от зданья,
Сжатый в нить - и нам видна лишь нить;

Зданье - тень, лишь тень... Свет сзади , с тыла...
Но и плоской тени существу
Можно крикнуть в мир: "Я существу!.." -
Чтобы ты, как эхо, повторила...

Крик, надёжно запертый в костюм -
Это я, и крик зудит под кожей...
Пьём, сидим, дрожим холодной дрожью,
Молчаливость глупую итожим
И жуём весны гнилой изюм...