коготь... он вырос неожиданно и довольно быстро: сначала кожа у основания ладони немного набухла, потом довольно четко через натянутую кожу проступил силуэт чего-то острого. Потом я почувствовал боль, она была скорее ноющей, чем такой, какую вызывают раны... Я заплакал: не от боли, а от обиды. Я слышал об этом, но никогда не думал, что это случится со мной. Я с тоской посмотрел на луну. При виде большого желтого круга, висевшего в небе, у меня адски заныла правая лодыжка. Там ещё не зажил до конца укус какой-то дворняги, ни с того, ни с сего бросившейся на меня недели три назад... утерев слезы подушкой, я принялся рассматривать новоприобретенную деталь меня. Коготь был красивый. Ровный и острый, он отражал свет включенной настольной лампы. Я попробовал ковырнуть подушку, и вверх полетели перья... Я перевернул подушку и попробовал продолжить спать... Рука поныла некоторое время и успокоилась, только простыни немного запачкались кровью... Когда под напором когтя кожа лопнула, немного крови все же вытекло. Если б не это, то утром я бы благополучно списал все произошедшее на плохой сон. Следующую ночь я не спал. С неделю я очень переживал, что что-то подобное повторится, а потом потихоньку успокоился, решив, что организм переборол инфекцию. Пару недель я ходил спокойный, но потом приближающееся полнолуние заставило новые нехорошие мысли зашевелиться в моей голове. Я почти не мог спать. Предчувствие терзало меня. На всякий случай я отдал ключ, без которого даже изнутри мою комнату не открыть, своему другу. Через окно я выбраться не мог - десятый этаж все-таки. Да и дверь достаточно тяжелая... Ближе к полночи я явственно ощутил боль, тело просто разрывалось на части, ладони и ступни чувствовали себя хуже всего. Они разбухли и выглядели, как огромные синяки... Боль стала просто невыносимой. Когда показался первый коготь, я отключился... Не знаю, сколько я пролежал. Когда я очнулся, за окном было заметно светлее, но солнце ещё не взошло. Все было как-то по-другому, даже собственное тело ощущалось иначе. А окружающие предметы вообще приобрели какое-то новое качество. Я лежал, как после ужасной пьянки. Мозг отказывался работать. Я лежал на боку, с головой накрывшись одеялом. Меня знобило. Минут через десять я попробовал откинуть одеяло, чтобы подышать свободнее. Ощущения были странные. Рука слушалась меня с трудом. Впечатление складывалось такое, как будто кто-то меня связал, ограничив свободу суставов. Когда мне, наконец, удалось сдвинуть с головы одеяло, на том месте, где, по моим ощущениям, должна была быть рука, я увидел лишь когтистую лапу. Она была покрыта черной шерстью, блестящей и, вообщее-то, приятной на вид. Я почти не удивился. Чтобы последний раз убедится в случившемся, я попробовал языком достать нос. Раньше у меня никогда не подучалось. Теперь же я легко облизал нос, который оказался холодным и мокрым. Сразу появилась масса новых ощущений. Через пару минут, я догадался, что это запахи... Боль ушла, все вроде было хорошо. Я решил подняться. Так наверно барахтается черепаха, силясь подняться, лежа на спине. Кое-как я перекатился на живот, некоторое время спустя попробовал подняться и с трудом встал на четыре, теперь уже, лапы. Попробовал пойти и кубарем скатился с кровати. Заныло где-то ниже позвоночника. Оказывается четыре лапы куда сложнее координировать, чем две ноги. С большим трудом я дополз до зеркала во весь рост, которое закрывало стену от пола до потолка. Из моего нового горла вырвался устрашающий рык. Будь я человеком, я бы скорее испугался до смерти, но новые инстинкты действовали быстрее, и я зарычал на свое собственное отражение. Из зеркала на меня смотрела огромная, наверно немного уступающая некрупному льву, черная тварь. Вытянутая оскаленная собачья морда, огромные клыки, скребущие паркет когти, вставшая дыбом шерсть. И все это в моей же собственной засохшей крови. И самое главное - глаза. Они своей желтизной так выделялись на фоне черной твари, как две луны на фоне ночного неба. Где-то в конце спины шевелился короткий, будто обрубленный, хвост. Через полчаса я освоился и начал бегать на своих четырех ногах. Новая способность унюхать все, или почти все, что угодно очень радовала меня. Она открывала новые возможности. Я нашел пару давно потерянных вещей и оживил связанные с ними воспоминания. То, что я бегаю в обличье твари, меня нисколько не беспокоило. Когда показалось солнце я, на всякий случай, зарычал на него. Когда это не помогло, я лег в темном углу и стал ждать, когда придет мой друг. В дверь постучали. Я вдруг понял, что преображение отняло у меня слишком много энергии, и что я чувствую очень сильный голод. Запах крови, доносящийся из-за двери, сводит с ума. Я притаился, я жду, когда он откроет дверь. Скрипнул замок. Слюна уже капает с губ на пол. Запах человека отнимает последнюю волю, остается лишь инстинкт убийцы.