Тот день для меня был одни из тысячи таких же. С единственным уточнением – одним из тысяч летних дней. А потом наступил обычный летний вечер. Я стояла на балконе и смотрела как оживает город. На улицы выходили люди. Где-то уже раздавался весёлый смех, где-то гавкала собака, где-то выла сигнализация. Город живёт нами. Мы, каждый из нас – его клетка.

Я как часто со мной бывает думала на идиотскую для четырнадцатилетней девчонки тему. Зачем мы живём? Ради чего? И стоит ли жить ради чего-то? В ту летнюю ночь я изменила свою жизнь. Я шагнула из окна 5 этажа. Вниз…

Палата была маленькая… Всего три на три метра. Нога страшно болела, а всё тело саднило. К счастью, или к несчастью под окнами моего дома была трава и мягкий песочек. Из которого меня споро откопала пьяноватая компания и доставила в больницу. Оказывается я счастливица! Я лишь сломала ногу и оцарапалась. Даже сознание не потеряла. Но больно было очень.

На краю одной из двух кроватей сидела девушка. Примерно моя ровесница… Тонкие руки, спокойный взгляд… И лаконичная надпись на спинке кровати. «Серафима. Рак». Странное имя… неизлечимая болезнь… И тот спокойный взгляд зеленоватых глаз.

- Здравствуй. – голос был тоже очень спокойным.

- Привет… - мимолётный взгляд на табличку… - Серафима…

С этими словами я легла на кровать… и моментально уснула. Проснулась я черед день. Как я умудрилась проспать до следующего вечера? Когда я проснулась, я обнаружила на прикроватной тумбочке «набор больного натуралиста». Очень аккуратно расставленный. Моя соседка стояла около окна и что-то быстро строчила в тетрадке.

- Приходили твои родители… Принесли пакет… Ты извини, я заглянула, расставила, и тетрадку у тебя взяла… Я просто давно уже хотела что-нибудь написать… А мне никто ничего не приносит… - кинула через плечо Серафима.

Тихо «угукнув» я пошла интересоваться когда меня выпишут… По идее перелом и ссадины – не страшные вещи… Выяснилось, что всё до лампочки просто. Меня будут держать тут по просьбе матери. Пока кости не срастутся. Грустно доковыляв обратно до палаты я застала Серафиму за разглядыванием каких-то фотографий. Пр моём появлении она быстро сунула их под подушку. Я только улыбнулась….

За тот месяц, что я провела в больнице я успела сдружиться с Серафимой. Она оказалась очень хорошей девчонкой, просто её фатально не везло. Когда её было 10 лет погибли её родители и её отправили в детский дом… А потом нашли рак. В общем в больнице она гниет уже 2 года… И ей вовсе не 14, как думала я, а 16, просто из-за слабости она выглядит намного ниже… Расстались мы хорошими друзьями. На прощание Сима, как успела прозвать её я, потребовала с меня обещание больше не совершать глупостей. Глядя в её вечно серьёзные глаза, я торжественно дала клятву. А я попросила её больше не плакать. Нет, при мне она не проронила не одной слезы. Но ночью я слышала тихое всхлипывание… Она тоже пообещала… Дома мне было неуютно, не знаю почему… Стремительно приближалась осень… Я почти совсем забыла про Симу… Но третьего августа в 6 утра раздался звонок. Холодным голосом на том конце провода поинтересовались я ли Марина Алексеева. Я ответила что да… Меня попросили приехать. Назвали адрес. И только открывая калитку я сообразила, что приехала на кладбище… никаких указаний мне не давали. И я просто побрела по тропинке между надгробиями… И на окраине обнаружила маленькую могилку. Просто крест с вырезанным на ним именем. А ещё небольшой конверт на холме… На конверте было написано : «Марине». Рядом стоял мой телефонный номер. Внутри была маленькая записка и фотоальбом размером с блокнот. «Привет! Надеюсь у тебя всё хорошо! Прости, я нарушила обещание. Сохрани пожалуйста блокнотик? Ок? Удачи. Твоя Сирка J. Да, фотки можешь посмотреть…» Я открыла фотоальбом. Женщина очень похожая на Сирку. Мать. Какой-то парень… Сама Сирка… И ещё листочек в конце. Какой-то стих… ах да.. Это лист из той тетради… Все слова расплылись от слёз…. Нет.. одно осталось…

- Свободна… - тихо прочла я, опускаясь на колени на могиле… Хорошо, что я не давала обещаний не плакать…