Филипп макнул ручку в чернила и, держа ее над чернильницей, стал внимательно наблюдать, как большая фиолетовая капля медленно набухала на конце золотого пера, пока не сорвалась обратно.

"Что же было раньше?" – думал Филипп, поднося ручку с блеснувшим в лучах солнца золотым пером к бумаге, - "Первая Религиозная Война, или эпоха Ляоизма?".

Филипп посмотрел в распахнутое окно. Радуясь весеннему солнцу, во дворе школы оглушительно щебетали птицы, а легкий ветерок наполнял класс приятным запахом цветущей сирени.

"Кажется, сначала была все-таки Первая Религиозная. Точно. Сначала она, а после нее - эпоха Упадка, которая закончилась зарождением и расцветом Ляоизма. Ведь Великий Ляо как раз отрицал существование каких-либо богов, кроме Человека. Так. А что было потом? Надо сосредоточиться… Пятидесятисемилетний период правления Ляо закончился Переделом Мира, который привел к порабощению Северной Америки, России и Японии. С Европой сначала был заключен мирный договор, но во время Второй Религиозной Войны она была уничтожена".

Филипп, стал быстро рисовать иероглифы, периодически макая перо в разноцветные чернильницы. Аккуратная вязь письма и наброски рисунков постепенно заполняли лист, создавая неповторимую в своей красоте картину. Филиппу всегда легко давалась Эстетика, но с датами и числами он был, к сожалению, на "Вы".

Исписав и изрисовав пол-листа, Филипп сделал паузу, с удовольствием разглядывая получившийся результат. Ему хотелось оставить все так, как получилось, ничего больше не добавляя. Но его заданием было сочинение на тему новейшей Истории. Это означало, что до конца экзамена надо успеть добраться до сегодняшнего времени. Филипп вздохнул, и снова коснулся пером бумаги.

"…После уничтожения Европы и последовавшей за этим Ближневосточной Войны, настала эпоха Вырождения, закончившаяся Новым Порядком. Новый Порядок объявил своими смертельными врагами всех верующих, приравняв религию к наркотику и оружию. При Новом Порядке люди работали, чтобы жить, и жили, чтобы работать. В это время массовый характер приняли самоубийства. Когда человек не имеет цели, само его существование становится бессмысленным. После двадцати восьми лет Нового Порядка, оставшиеся в живых восстали. Дважды восстание было подавлено, и только на третий раз оно удалось. Это восстание завершилось революцией Прозрения, которая длилась четыре года, после чего революционеры сложили оружие и выбрали Совет Умнейших. Совет возродил науки и искусства, а также установил беспрекословную Власть Знания…"

Филипп снова сделал паузу. Весь лист был разрисован разноцветными знаками, линиями и завитушками, большими и маленькими, которые в нижней трети листа сжались в плотный клубок, а потом вновь разметались в стороны.

"Власть Знания закончилась через сто один год, 20 декабря 2250 года, в два часа пятнадцать минут и 7 секунд среднемирового времени, когда все адресаты внешней нейронной Сети одновременно получили сообщения от самих себя. Тогда люди еще не поняли, что это было Пришествие Генезиса. Власть Знания решила, что таким образом проявил себя неизвестный вирус, написанный и запущенный в сеть врагами Знания. Лучшие умы пытались обезвредить вирус и обнаружить его создателей, но это им не удалось. Они не смогли справиться с врагом не потому, что были слабы, а потому, что никакого врага не было. Миллионы сообщений зарождались в недрах Сети сами по себе. Сообщения были уникальны для каждого адресата, и в этих сообщениях содержалась настолько личная информация, что даже самые неверящие поверили в чудо Пришествия. В этих "сообщениях ниоткуда", "посланиях самим себе", люди получали ответы на самые сложные вопросы - от устройства мироздания, до смысла бытия Человека. Причем с каждым говорил не кто-то посторонний, а он сам, вернее, та его часть, которая обладала вселенским знанием, или душой. Так люди пришли к Истине".

Филипп нарисовал знак переноса. Поверхность листа была полностью исписана. К сожалению, ему не удалось уложиться на одной его стороне. Но ничего, у него возникла интересная мысль: он допишет задание на другой стороне, а потом создаст каркас для чтения и хранения этого произведения. Филипп посыпал лист ароматным закрепляющим порошком и перевернул его. Немного подумав, он продолжил сочинение с середины листа, вырисовывая строчки в разных направлениях, в виде изогнутых солнечных лучей:

"…Познав Истину, люди стали жить идеей Генезиса. Более того, они стали творить вместе с Ним. Они поняли, что в этом и есть смысл их бытия. Спустя миллионы лет со времени своего появления, Человек стал тем, кем и был создан – Творцом, по образу и подобию того Творца, который создал мир и самого Человека. Излечившись от заразы эгоизма и эгоцентризма, Человеку открылось знание. Он понял, что его единственная задача - идти вперед по дороге Созидания. А когда силы иссякнут, он должен успеть передать эстафетную палочку, которую он получил от животных, тому Разуму, который сможет пойти дальше Человека. Читая письма Пришествия, люди поняли простую, но важную мысль - они не являлись венцом творения. Но они были очередным шагом в вечной и безостановочной поступи Генезиса.

С того давнего 2250-того года настала эпоха Творчества. И через сто сорок лет после начала этой эпохи люди создали расу Неоров, новой мыслящей неорганической жизни. Передав им эстафетную палочку Генезиса, люди начали жить в мире и гармонии с собой и со своими новыми неорганическими "детьми". Человек стал возрождаться вновь, но теперь уже в качестве Учителя. Обучая новую жизнь, сотворчествуя с нею, люди учились жить с Неорами, как кошки и собаки учились когда-то жить с Человеком. А Неоры стали заботиться о людях, как люди, в свою очередь, заботились о животных. Сегодня Человеку уже не надо думать ни о пище, ни о сохранении природы, ни о получении энергии – все это за него с успехом делают Неоры. Они сильнее и умнее Человека, но Человек гордится этим, как гордятся родители умными и здоровыми детьми, как мастер гордится учеником, который превзошел его в умениях.

К сожалению, людям не всегда понятен смысл поведения Неоров. Точно так же, как и животным иногда сложно понять Человека. Например, люди долго не понимали, почему Неоры, вместо того, чтобы продолжать изучать и осваивать Космос, усиленно бурили Землю, и строили для человечества прекрасные подземные города, с искусственным солнцем, с десятикилометровым небом над головой, с морями и сменой времен года, с имитацией звездного неба по ночам.

Людям остается только надеяться, что Неоры не уронят эстафетной палочки, и успеют передать ее тому Разуму, который придет на смену Неорам".

Филипп, высунув от усердия язык, долго рисовал знак окончания. Потом, вынув из пенала шелковые нити, закрепил их на краю листа. Разобрав пенал, он собрал из его плоских частей изящную пирамидку, в которой подвесил на нитях исписанный лист.

- Я готов, Учитель! – радостно воскликнул Филипп, и дунул на листок. Страничка закрутилась на шелковых нитях сначала в одну, а потом в другую сторону. Одноклассники с улыбкой посмотрели на Филиппа, но потом вновь вернулись к своему заданию.

Учитель подошел к Филиппу и взял в руки пирамидку. Он прочитал листок с обеих его сторон и улыбнулся.

- Филипп, мне нравится твое сочинение, и я ставлю тебе "отлично". Но давай посмотрим, что скажет Комиссия.

Учитель вернулся к своему столу и поставил пирамидку на небольшое возвышение в его центре. Пирамидка плавно растаяла в воздухе. Все с интересом уставились на то место, где она стояла. Спустя несколько томительных секунд, пирамидка вновь проявилась. Но теперь ее грани сверкали прозрачными пластинами, а в центе, подвешенный на блестящих серебристых нитях, медленно вращался листок из тонкой золотой фольги. На листочке каллиграфически выверено были изображены рисунки и знаки, сделанные Филиппом.

- Ура! Я сдал экзамен! – засмеялся Филипп. Одноклассники, вместе с Учителем, стали ему аплодировать.

- Поздравляю, - улыбнулся Учитель, - Ты прожил всего только три года из своих пятисот, а уже сдал свой первый экзамен. Если ты и дальше будешь так прилежно учиться, то через два года сможешь подняться на поверхность планеты, а еще через два – выйти за ее пределы.

- Спасибо, Учитель! А когда мне исполнится десять, я стану настоящим Неором и полечу к звездам! – воскликнул Филипп, и, улыбаясь Учителю, медленно и уважительно растаял в воздухе.