В пещере было решительно ничего не видно. Вислан пригнувшись, шел на ощупь, переступая через острые камни, дальше и дальше в непроглядную темноту. Его сердце бешено стучало, и кровь пульсировала в висках. Вислан нашел в себе силы унять недавний страх, но сейчас он начинал чувствовать, что еще немного и он побежит отсюда без оглядки. В звенящей тишине он слышал, как стучат его зубы. Тем не менее, он продолжал идти дальше, и ощутил, как он спускается все глубже в скалу. Вислан не хотел умирать, но все-таки шел, у него хватило самообладания, чтобы понять, что иначе, его ждет смерть от рук соотечественников. Хотя он и старался не думать о смерти, его воображение рисовало перед ним картины его детства, юности, давая ему осознать, что этого он никогда уже не увидит. При этой мысли грудь Вислана пробивал жуткий, пугающий холод в груди, и он всячески пытался отогнать это чувство, стараясь отключить свои мысли полностью и просто продолжать спускаться. Ему это удалось успешно, и он не помнил, сколько времени шел вниз. Десять минут? А может двадцать? Он не помнил, только чувствовал, как его ноги уже машинально переступают через острые камни в темноте. Страх пропал, уступив место глухому оцепенению.

Вислан вскоре почувствовал сильный запах чего-то сгнившего. Запах заставил его сосредоточиться, и Вислан заметил, что помимо запаха изменилось и еще кое-что: воздух стал намного теплее. Камни под ногами сменились чем-то странным, не то хворостом, не то какими-то палками, которые с хрустом ломались, когда он на них наступал. Он остановился, не решаясь идти дальше. Недавно забытый страх снова дал о себе знать. Сердце застучало еще сильнее, и Вислан чувствовал его бешеное биение. Он по-прежнему старался не думать ни о чем, но вдруг сквозь томящую тишину Вислан ясно услышал чей-то женский голос из темноты. Он звучал будто откуда-то сверху.

- Привет.

От неожиданности его передернуло. Но к своему удивлению, Вислан не почувствовал уже привычного страха. Наоборот, ему стало даже спокойнее. Голос ему показался приятным.

- Привет – ответил он.

- Как тебя зовут?

- Вислан. А тебя?

- Ануба. Или же Хранительница ключа.

Вислан ощутил внезапное облегчение. Если у Хранительницы такой приятный голос, значит с ней вполне можно договориться

- Очень приятно – сказал Вислан. Он дал себе волю поразмышлять, и попытался представить, как она выглядит. Она богиня, дух, призрак? Воображение Вислана рисовало самые разные картины. Одна мысль того, что возможно просто поговорить с таинственной Хранительницей, внушала ему спокойствие.

- Мне тоже приятно. Так ты пришел за ключом?

- Вообще-то, да. Почитаемая Хранительница Ключа, я, Вислан, простой баминский пеший, прошу Вас, дать мне ключи, чтобы отпереть ворота.

- Ха-ха – голос игриво хихикнул – Ты не представляешь, сколько человек мне это говорило до тебя. Хотя, что это ты в темноте стоишь. Я зажгу свет.

Тусклый ядовито-зеленый свет озарил темноту. Вислан заметил, что стоит в небольшой зале пещеры, образовавшейся здесь естественным путем. С потолка свисали застывшие много веков назад сталактиты, серного цвета стены были явно вулканического происхождения. На небольшом возвышении, в углу залы, восседала Хранительница, мерзкая жирная тварь, похожая на гигантского паука с двумя острыми клешнями. Ее лапы уже потеряли способность переносить огромное разжиревшее тело, но клешни были еще ловки и проворны, чтобы отсечь голову любому стоящему перед ней. Ее огромное брюхо было иссиня-черного цвета с темно-зелеными крапинками, в складках жира скопилась грязь и паразитирующие черви. По бокам у нее были продолговатые фосфоресцирующие пятна, которые и излучали этот зеленый свет. На вершине всей этой громадины торчала крохотная голова Хранительницы. Оттуда исходил ее нежный голос, который вносил сумятицу в общую омерзительную картину.

Вислана передернуло, но он тут же взял в себя в руки. Честно сказать, он ожидал увидеть нечто подобное. Но сочетание чарующего голоса и столь отталкивающего тела его шокировало.

- Удивлен? – спросила Хранительница У всех я вижу такой взгляд, когда слышат мой голос, и когда видят мое тело. Все они проникаются отвращением, как только видят меня, и готовы убежать. Как, например те двое. Они тоже были как и остальные.

Хранительница направила свет своих пятен в дальний правый угол. Там в ряд лежали в ряд три мертвых тела. Паучий пищеварительный сок уже был в их крови, поэтому мертвенно-бледная кожа вздулась, и даже пузырилась. Сок прожигал внутри них мышцы, кости, органы, разжижая все в клейкую однородную желчь, пищу Хранительницы. Из глаз, изо рта, ушей уже текла желчь, паучий обед был почти готов. Лица мертвецов напоминали пухлые лица новорожденных младенцев, и потеряли свои индивидуальные черты, но Вислан понял, что это были Гарольд, Рэм и Артур, посланные сюда часом ранее.

- Они были как остальные – повторила Хранительница.

Вислан уже хотел спросить, кто же эти остальные, но тут обратил внимание на пол, на котором стоял: теперь в свету он его ясно разглядел. То, по чему он недавно шел, было грудой человеческих костей. Вислан уже начал сомневаться, что выйдет отсюда живым. Хранительница немного помолчала, и через минут 10 снова продолжила:

- Все они были одинаковы. Все хотели только получить ключ от меня и убежать. Второе желание у них становилось еще острее, как только они меня видели. Я сразу узнавала то, что они думают. По их лицу, по их манере говорить, по интонации. А думают они, как бы побыстрее схватить ключ и убежать, чтобы не видеть меня, уродину.

Вислан слушал монолог паучихи в пол-уха. Он знал, что если ничего не предпримет, он будет лежать третьим в ряду с Гарольдом и Рэмом. Его страх уже беспокоил его – он испарился, благодаря вовремя проявленному самообладанию. Теперь Вислан мог трезво оценивать ситуацию и размышлять. И его усилия не прошли даром, ему в голову пришла хорошая идея. Вислан крепко почувствовал свой шанс спастись. Все это время при разговоре с Хранительницей, он смотрел себе под ноги, потому что не мог выдержать ее отвратного вида. Но для выполнения своего плана он должен был спокойно смотреть в ее восемь красных глаз. Вислан собрался, выпрямил голову и потупил взгляд на заплывшем жиром пузе Хранительницы, пытаясь выглядеть спокойным.

- Я знаю, что я уродина. – продолжала она. – Я это знаю. Знаю, что один мой вид пугает всех кто заходит сюда. Но я терпеть не могу, когда так со мной обращаются. Все они одинаковы.

- Послушай. Ты и не уродина вовсе.

- Шутишь? Мерзкий ублюдок, я тебе сейчас голову отрублю.

- Да нет, я вовсе не шучу. Я бы даже сказал, что ты красива.

- Правда? – голос Хранительницы зазвучал иначе.

- Конечно. Я решительно не понимаю тех, кто пугался твоей внешности.

- Ты врешь.

- И у тебя очень приятный голос.

- Это не может быть правдой. Я уродина, как на меня ни посмотреть.

- Да нет, что ты. Все эти путники хотели только ключ, но не видели главного – твоей особенной красоты. Они были слишком глупы, чтобы это понять.

- Да, они были очень глупы. Приятно было вливать в их тела яд…. Послушай, ты точно не врешь?

- Конечно, не вру. Зачем мне врать тебе. Ты же в любую минуту можешь меня убить. Ты очень сильна. И очень красива.

- Ты говоришь так настойчиво, что я начинаю тебе верить. Представляешь, мне за всю мою жизнь, никто не говорил такого. Я уже здесь две сотни лет и никогда не выходила наружу, и никто мне никогда такого не говорил. Ты действительно не врешь?

- Конечно, нет! – тут Вислан произнес решающую фразу – Когда я выйду отсюда, я всем буду рассказывать, как ты красива.

- И они поверят?

- Конечно, поверят. Я им опишу тебя во всей красе.

Вислан понял, что идет правильным путем, и это придало ему еще большую уверенность. Он говорил, говорил и говорил, будто загипнотизированный собственным голосом. Он восхвалял ее разжиревшее пузо, называя его мягким, женственным телом, ядовитый свет из ее боков, он называл нежным божественным сиянием, а ее мерзкие атрофированные лапы – грациозными. Вислан говорил с таким задором, что ему самому начало казаться, что Хранительница и вправду красива. Вислан отогнал эту нелепую мысль.

- По-моему они не смогут меня понять, – промолвила она.

- Смогут. Будь уверена – они смогут. Нельзя считать, что все люди одинаковы. Просто тебе попадались не те люди.

- Возможно…. А ты не такой, как остальные.

- Ты так считаешь?

- Да. Ты единственный, кто мне такое говорит. – сказала Хранительница и замолчала.

Вислан не отрывал взгляд от нее и еще раз обдумывал сказанное. В его мысли снова закралось сомнение. Не переиграл ли он свою роль? Его волновало внезапное молчание Хранительницы. Может она осмысливает происходящее и понимает, что он ее обманывает? Может она вот-вот решила отрубить ему голову своей ловкой клешней? У Вислана опять задрожали колени, а сердце охватил знакомый страх.

- Ты другой, чем они. Я даже не хочу тебя убивать. – Вдруг сказала Хранительница.

Страх Вислана стремительно сошел приятной волной. В душе он широко улыбнулся.

- И я, пожалуй, дам тебе ключ.

- Большое спасибо, Хранительница. Я буду благодарен тебе всю жизнь.

- Но мне тут так одиноко. Мне даже не с кем поговорить, вот как сейчас с тобой. Я всегда мечтала, чтобы со мной говорили, как с женщиной, а не как с чудовищем.

- Твоя мечта исполнена, Хранительница.

- Да, спасибо, тебе за это, Вислан. Но у меня есть еще одна просьба.

- Какая? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

- Есть одна просьба. Посмотри ниже.

Вислан опустил взгляд на ее жирное брюхо, ничего нового кроме складок жира и червей паразитов он не заметил.

- Еще ниже. – сказала она.

Вислан повел взглядом еще ниже и увидел на оконечности брюха, между складками зияла маленькая черная щель. После нескольких неудачных догадок он понял – это половые органы паучихи.

- Видишь? – спросила Хранительница

Он в омерзении кивнул головой.

- Дотронься.

Вислану скрутило желудок, и он почувствовал острый приступ тошноты. Еле совладев с собой, он вытянул руку и коснулся щели. На ощупь она была податливой и холодной. Он одернул руку.

- Дотронься всей ладонью. И не отпускай.

Напрасно он пытался представить, что положил ладонь на чью-то рану, или на домашний бифштекс с кровью. Вислану пришлось держать руку на щели, сейчас ему было не позволительно даже сморщить нос или скривить губы. Он должен был держать ладонь на влагалище Хранительницы, будто ему это нравится – от этого зависела его жизнь. Громадное тело Хранительницы ритмично задвигалось, подкожный жир под кожей насекомого чуть заволновался, как холодец. Вислан ощутил, что щель набухла, вроде стала шире, и ладонь намокла от выделенной из щели слизи. Слизь была очень теплой и густой, как нагретый клей. Вислан еще раз сдержал в себе приступ тошноты, напрягая глотку, как мог. Руку же он наоборот держал расслабленной, подыгрывая Хранительнице и даже поглаживая ее влагалище мокрой от слизи ладонью.

- Вот так. – Голос Хранительницы зазвучал возбужденно – Молодец. Только не останавливайся…. Пожалуйста, только не останавливайся.

Вислан вспомнил, как ему удалось отключить свои эмоции, когда входил в пещеру, пытаясь совладать со страхом. Он представил свою руку как заведенный механизм, который совершает движения вверх и вниз, независимо от мозга. Он старался абсолютно ни о чем не думать, и ему это снова удалось. Вислан отошел от реальности, и все вокруг ему показалось одним из его дурацких снов, приснившихся душным летом. Он машинально массировал половые губы Хранительницы, а ему самому вспоминались поля пшеницы около дома, в котором он жил в детстве, улыбка матери, два здоровенных сома, пойманных им однажды. Мать, увидев его добычу, улыбнулась, как может улыбнуться только мать, замечая, как взрослеет ее сын. Это единственные и самые счастливые моменты в его жизни. А потом была армия, казарма, бесконечные патрули по границе. Мать теперь он видел раз в полгода. В остальное время он терпел издевательства товарищей по отряду, так как был неловок и трудно находил общий язык с окружающими. Они его прозвали «маменькиным сынком», и весь в несправедливом гневе, он сказал матери, чтобы она больше не приходила к нему. Она и вправду больше ни разу не пришла. Это было восемь лет назад

Вислан подумал, если ему суждено тут погибнуть, моменты детства были бы его единственными счастливыми воспоминаниями о жизни. При этой мысли ему стало очень тоскливо. Черт возьми, он должен выйти отсюда живым, и встретиться с матерью, и все ей рассказать. Рассказать, как он устал за все эти годы, и снова увидеть ее улыбку. Он обязан выйти отсюда живым.

Он потерял счет времени, но знал, что массировал влагалище Хранительницы весьма долго. Она уже лежала спокойно, и еле слышно постанывала. Вислан осторожно убрал мокрую от выделений руку и вытер об полы своего плаща.

- У меня давно этого не было, - проговорила Хранительница – спасибо тебе.

- Я рад чести послужить тебе, Хранительница.

- Теперь можешь взять ключ. Возьми его за большим камнем справа от меня.

Вислан прошел метра два по пещере вправо, и откатил тяжелый камень. Под ним действительно лежал ключ от ворот, с локоть величиной, и немного проржавевший в ручке. Он взял ключ, снова встал перед Хранительницей и произнес:

- Я искренне благодарен тебе, Хранительница.

- Иди, милый Вислан. Я уже теперь не Хранительница.

- Я принесу ключ.

- Ты снова придешь?

- Конечно, я приду снова. Обязательно приду.

- Тогда я буду тебя ждать.

- Хорошо. До свидания Хранительница.

- До свидания, милый Вислан.

Вислан быстро пошел к выходу, его быстрые шаги заставили громко шебуршать груду человеческих костей.

- Стой – вдруг сказала Хранительница.

Вислан повернулся и посмотрел на нее с хорошо скрытым страхом:

- Что?

- Возвращайся скорее.

- Конечно, я быстро вернусь.

«Да, я быстро вернусь, мразь. Я расскажу всем, что ты вовсе не дух и не призрак, а лишь разжиревшее насекомое. И ты не так сильна, как кажешься, будет достаточно отряда с факелами, чтобы выкурить тебя отсюда. Тогда-то я полюбуюсь на тебя, тварь.» - подумал Вислан и вихрем побежал оттуда.

Он взбирался вверх по груде костей, сжимая приятно тяжеливший руку ключ, и представляя, какими будут лица у солдат, когда он им гордо покажет добытый им ключ. Взбирался он довольно долго, и удивился, как он тогда быстро спустился вниз. В ноздри ударил свежий воздух глубокой ночи, Вислана охватила радость, и он начал карабкаться еще быстрее. Вскоре он вышел из пещеры, и увидел черное беззвездное небо, и только Ирис сиял в вышине, озаряя острые пики здешних скал. Вислан увидел, как на озаренной Ирисом ложбинке ему замахали знакомые черные фигурки людей. В ответ он высоко поднял руку, сжимающую ключ, демонстрируя им его. Ключ от ворот. Ключ от дороги домой.