Спячка закончилась как всегда неожиданно. Прохожий наступил в коровью лепешку, рассеянный олень провалился в медвежью берлогу, кто-то возжелавший узнать новости, стащил газету с черепахи, которая спала под ней уже неделю. Мне всегда приходится просыпаться неожиданно. Таков удел чувства. Человек ставит будильник и в этом случае он внутренне готов, к тому, что его побеспокоят в семь утра. Чувства же просыпаются неожиданно. Вот и страдаю я от нерегулярного сна.

На этот раз было особенно обидно. Цветной, широкоформатный сон цифрового качества только достиг кульминационного момента. Роботы трансформеры учились ухаживать за бабочками и у них уже почти начало получаться, когда меня подбросило, и я вылетело из кокона сна.

Пейзаж был довольно банальный: океан, пляж, унылая хижина на берегу, серые каменистые скалы. Ни тебе экзотических растений, ни редких животных, ни чудес Света, ни дворцовых усадеб с ухоженными парковыми дорожками. Стало досадно: опять попались какие-то чудики с убогой фантазией. Они займутся друг другом, а меня будут держать в черном теле: ни тебе пирожных, ни развлечений, ни катания на лодке при луне, ни на лошадях, ни миллиона алых роз - об этом нечего и говорить. В общем, никакой романтики. А я ведь привыкло, чтобы влюбленные носились со мной как с писаной торбой, холили и лелеяли. Так что при виде каменистого берега настроение у меня сильно испортилось.

- Ну, дорогие мои, раз вы зрите в корень, насыплю вам перца. - Приняв такое решение, я занялось делом.

Для начала, устроило небольшой смерч в сердечной области мужчины. На нервной почве он забыл билеты в театр, ему пришлось возвращаться, и он безнадежно опоздал к началу спектакля. Я надеялось, что после этого смогу спокойно досмотреть сон про бабочек, ибо какая женщина воспылает чувством к тому, кто опоздал на первое свидание на сорок минут? Не тут-то было. В этот милый апрельский вечер мне пришлось попотеть как в жаркий июльский день. Она терпеливо прохаживалась у входа, и даже, как ни в чем не бывало, присела на скамейку, чтобы почитать книжку. Ее теплые мысли о мужчине поджаривали мне пятки, пока я вместе с ним торопилось к месту встречи. Мне ничего не оставалось, кроме как признаться, что приготовить острое блюдо с первого раза не удалось.

Но вечер только начинался. Я чувство - светлое и сильное. Белые начинают и выигрывают, как известно.

Они шли после спектакля, на который их все же пустили, довольные и умиротворенные. Женщина была тиха как украинская ночь. Мужчина смотрел на нее нежно и по моей наводке рассказывал ей, что живет не один, а с кухаркой, и что на его острове уже перебывало двенадцать женщин, ушедших ни с чем. Ну, кому нужен такой экстрам? Они были так увлечены друг другом, что не разбирали дороги. Я повело их к цветочному киоску. Что женщина любит цветы, было написано у нее над правой бровью. Теплая волна сменилась холодной, и я поморщилось от контраста температуры, когда он сделал вид, что на месте цветочного киоска располагается пустырь. Дальше был ресторан, в котором я распаляло музыкантов, и они играли так громко, что разговаривать было невозможно, и певица пела только те песни, которые для мужчины были неразрывно связаны с воспоминаниями о его бывшей жене. Затем они поехали к нему, чтобы заняться мной. Банальная история - я нисколько не ошиблось насчет полного отсутствия у них творческого отношения к жизни. Потом было здорово - меня щекотали, во мне купались, меня испытывали. А потом он сказал ей без всяких дополнительных усилий с моей стороны:

- Если тебе понравилось, то следующий раз привози халатик и тапочки, - и мне стало даже жаль женщину. Ну, неромантично, ну обыденно, но зачем же так цинично? Я догадалось, что неверно выбрало объект для провокаций: значительно проще показать женщине непривлекательность такого кавалера, она забудет обо мне, и я смогу спокойно расслабиться в идеальном, иллюзорном мире бабочек.

Чувство ответственности и любви к работе крепко сидели в мужчине, и поэтому он был почти все время занят. У него практически не оставалось сил, чтобы подумать о женщине. Кроме того, он уделял жалкие крохи своего свободного времени бывшим женщинам, мальчику, кухарке и многим не менее интересным, чем общение с женщиной, занятиям. Женщина часто плакала, так как скучала. Я нашептывало ей, что мужчина никогда не согласится менять облик своего острова и превратить его в Чунга-Чангу даже для нее. А ведь это было бы так заманчиво. Не лучше ли найти свободный остров и выращивать на нем кокосы и бананы лично для себя, а меня отправить на заслуженный отдых. Женщина тяжело вздыхала: видимо бананов ей все-таки хотелось, но она была упряма в своем безрассудстве.

Я чувствовало себя растерзанным птенчиком. Они привязали меня шелковыми ленточками к своим сердцам, и я день и ночь неприкаянно болталось в воздухе на телефонных проводах. Он не любил говорить обо мне, боясь спугнуть. Она наоборот, писала стихи, и любила рассказывать ему обо мне. Мне это было приятно - я ведь романтичное. Он сердился и поминал Моисеево кольцо, обещал женщине, что все пройдет и я тоже.

Эти двое, вопреки моему первому впечатлению, оказались большими оригиналами. Они все время поминали какой-то остров и вроде бы даже бывали на нем. Поскольку я никакого острова не видело, наверно они его придумали. Но меня периодически уносило в какое-то другое измерение, там я становилось властелином всего, всесильным чародеем, я было каждым атомом этого измерения, я было везде и меня не было. Это было жутковато и великолепно, давно никто не выделывал со мной такие штуки.

Если скрестить два сундучка с сейфовыми замочками, какой получится плод? Кто вырастет, как будет жить, и какие цветы-мутанты раскроют свои головки на его могилке? Когда такие сумбурные вопросы начали мучить меня, я решило, что в том, что люди не любят перченую пищу нет никакого злого умысла. Пусть живут, как могут, ходят в диетическую столовую, мечтают об островах, раз им нравится. С проводов к тому же открывались прекрасные виды на бабочек, причем реальных. Да и наблюдать за двумя идиотами, гуляющими по несуществующему острову, значительно интереснее, чем смотреть сны.

С течением времени я привыкло к ним, и они стали казаться мне милыми, и то, как нежно они относились ко мне, оказалось прикольным. Так что я считаю, что жизнь удалась, я есть, я не сплю, значит победа осталась за мной.