Я проснулась от болезненного хриплого крика. Поняла что он не человеческий, детский, но не человеческий. Кошачий. Малыш, которого я вчера принесла, лежал и не двигался, как-то странно пусто смотрел вокруг – не на мир, а в себя. Ему не больше двух месяцев. Маленький, последний в выводке, загнанный тем, что он полосатик, а остальные черные… слабая пародия на живого зверька. Такой красивый, с полосочками вдоль. И глаза умные, живые. Вечером он так нежно прижался, так мирно царапался, прося еду, а утром он бился в параличе всего минутку и уснул. Знаете, я видела много мертвого, много живого. Но увидеть умирающего… сам процесс. Проход смерти. Когда ты слышишь крик, видишь конвульсию, чувствуешь запах пришедшей дамы, прикасаешься к ее балахону, к шерсти котенка… понимаешь, что его не вернуть, и просто смотришь на него и останавливаешь его сердце. Зная, что так ему будет легче. И видишь, как резко перестает биться тельце, расслабляются мышцы. Обмякает, и без того слабая, голова. А потом маленький пушистый призрак с размаху оцарапывает тебе лицо за то, что это позволила. Не уберегла, за те два дня с ним ничего не сделала. Не исправила 2 месяца планомерного сживания с мира.

И говоришь:

- привет, сестра… да, бери. Я говорила, что найду ему дом… нашла – бери. Он твой, только под балахон возьми, а то замерзнет. Он мирный, не будет по костям лазить… присмотришь там за ним? Не забудь, его зовут Вик. Виктор.

- хорошо, хорошо… присмотрю, дорогая. Снова не тебя в гости, а к тебе. Ну что ж… до встречи, сестрен.

Ну что ж. она его забрала. Я унесла комочек шерсти, боясь навредить уже не живому телу, желая его обнять, не смея это сделать, и похоронила. Стояла у подъезда после этого и курила. Снова поняла, почему я живу именно так. Противно.

Но все таки эти детские глаза меня потрясли. Я видела много смерти. Много жизни. Но приход смерти – это иначе. Процесс угасания жизни, отключение тела... последние… реально последние мысли, соскальзывающие со зрачков в воздух вокруг… как это больно видеть… а самое страшное – я чувствовала его. Как всегда. Как все. Но это был процесс конца. И это больно. Смерть всегда так тихо приходит? Лишь шорохом плаща? Наверно… но ее взгляд я не забуду. Такой разочарованный – так хотела ко мне, а тут… котенок.

Котенок…