Окаменел навек в устах бойца атаки клич.
Здесь о войне травою тихо зарастает память.
Замшелый постамент, кровавой раною – кирпич.
Лишь помнит мертвый всё, войною опаленный, камень.

Бетон трухой осыпался со склоненных знамен,
И, на когда-то крашенных под мрамор кистью плитах,
Не разобрать уже затертых временем имен,
Тех, заслужили жизнью кто быть в золоте отлиты.

Помыслить страшно! Господи, да сколько ж было их,
Бездумно брошенных бездарными в войны горнило,
В распыл врагу, с винтовкою одною на троих ?
В стране другой такое бы в кошмаре не приснилось!

Какою мерою измерить боль тех, чьи сыны ,
Отцы, мужья ушли на фронт и сгинули без вести.
Как осознание горькО оплаченной цены -
Отчизне все отдать и после смерти слыть без чести…

Чех, италиец, русский, шваб, мадьяр и белорус
В полях до сей поры лежат в объятиях смертельных.
На их зубах рассЫпанных - планеты горький вкус,
Покоя душам нет под тяжестью крестов нательных.

В руках десятки лет зажата боевая сталь,
В земле, там где застал смертельный вихрь в рывке к победе.
Небытия во мгле бредут в не ведомую даль …
Так разве быть должно? За это кто-нибудь ответит?

Без счета в пепел сожжено полков, дивизий, рот.
Такой ценой! Подумать жутко! Пиррова победа?
Скажи, каким же духом должен обладать народ,
Наперекор «дорогам, дуракам» и прочим бедам?

О, сколько было их! Кто со щитом, кто на щите…
И как, поправши смерть, наперекор ветрам свинцовым,
Десятки лет живут и умирают в нищете!
Мой Бог! Замолвил что ли Ты за них хотя словцо бы!

Уходят тихо и, как мало скажет слово «жаль»!
Осталась память, корочки участника Победы
С пометкой: «сорок первый - сорок пятый». Да медаль,
Что за отвагу выдана была когда-то деду.

Бетон трухой осыпался со склоненных знамен.
Здесь о войне травою тихо зарастает память.
Не разобрать уже затертых временем имен,
Лишь помнит мертвый все, войною опаленный камень.

Как жутко осознание оплаченной цены