***

Случай или космическая закономерность часто сводит РАЗНЫХ людей в ОДНОМ месте. Этот человек был одет в черный, длинный, затасканный плащ; руки у него были грязные; волосы длинные и мокрые, склеившись, лежали на плечах; по лицу стекали черные подтеки от воды; борода была длинная, густая заостренная на конце с перемежающимися седыми и черными волосами. Он присел на стул стоявший в приемной городской больницы и вытащил из-за пазухи плаща кусочек хлеба. Дверь в кабинет врача открылась, из нее вышел один пациент, и зашел другой. В это время в воздухе что-то засвистела, и открытую входную дверь несколько раз ударило о створки сквозняком. На улице раздались удары молнии. Я передернул плечами, проводив взглядом старика. Он представлял собой человека без постоянного места жительства, но при этом ему удавалось оставаться привлекательным. Мое внимание всегда привлекали опустившиеся до дна люди, хотя наверно не более чем слишком поднявшиеся. Но я помню, долго думал о бывшем моем университетском преподавателе, которого как-то увидел в летнем кафе, утром, за бутылкой вина. Я знал только, что у него умерла жена, и он ушел с кафедры. А еще как-то ехал в трамваи и, услышав за спиной громкий голос, повернулся и увидел, старого, явно выжившего из ума и неухоженного человека. Он басом, сбивчиво, о чем-то говорил, вряд ли четко осознавая, где он. Это был не внятный бред сумасшедшего, но некоторые мысли отличались логической состоятельность. Некий сгусток разрозненных, застоявшихся, переживших себя жизненных позиций, которыми в разной степени живут многие ежедневно, но мало кто высказывал их в такой форме. Он говорил: «Все улетело, все ушло. Куда пропало? Я жил и ничего уже нет. Были люди, и не стало. Кошпировский и Чумак лечили, лечили и не вылечили. Все больные. А я тут стою, и доживу, и буду стоять. Ничего, ничего все хорошо. А что? Какая уже разница. А кто вообще счастлив? Кто счастлив? Никого нет счастливого. Все стоят и никто не счастлив – говорил он – И ничего, а я буду здесь стоять».

Но старик, которого я сейчас видел перед собой, был явно не из простых нищих, часто встречающихся на улицах крупных городов, и в славянских местах часто пропитых. Его взгляд был слишком серьезным. А главное в нем не было следов самоуничижения. «Господи как в мире все относительно и сложно» – подумал я. Если бы не внешний вид, он больше напоминал весомого персонажа этой жизни. У этого человека видимо была интересная судьба и можно предположить, что что-то произошло. Я грустно усмехнулся своей мысли. И скрестив руки за спиной, зашагал по приемной, поглядывая время от времени на старика, который, доев хлеб, облокотился на спинку и прикрыл глаза.

Его вид как будто разбудил, всколыхнул во мне что-то. Я вспомнил, сколько я пережил за последнее время. Как много всего произошло!!! В родном городе меня ждала любовь. Какая она все же хорошая, ни смотря на бури, ураганы, смерчи, беспорядок, зло, которое только может быть на этом свете, ни смотря не на что. Вот оно пристанище, спокойная гавань, к которой стоит пришвартоваться!!! – подумал я, представив ее лицо. – «Да, но сегодня я считаю, что все произошедшее со мной, было ради того, чтобы я встретил ее, а завтра вполне может оказаться горьким обманом». Я еще раз посмотрел на старика. Ему наверняка тоже есть в чем разочароваться в жизни.

«Нет что-то здесь не так!» – подумал я. Подошел и присел на соседний от него стул.

- Можно с вами заговорить.

- Да - ответил он, глаза его приоткрылись, и он посмотрел на меня, казалось, ни чуть не удивившись моему к нему обращению.

- Простите меня, но я подумал, что может быть вам нужна какая-то помощь.

- Спасибо, я конечно понял когда вас увидел, что вы в конце концов со мной заговорите. Вы свой взгляд не контролируете. Но помощи не надо. – твердо проговорил он

На какое то время воцарилась тишина, потом он продолжил:

- Вам будет полезно знать, молодой человек, что людям не стоит, а может никогда и не надо помогать

- Это почему же?

- Цветы, растущие в диком поле не нужно поливать, природа сама создает все необходимое. Нельзя ничему мешать, если например глупец на свое несчастье, благодаря вам овладеет знанием, оно уничтожит его удачливый жребий, разбив ему голову.

- Так здраво осознающий свое положение человек, не будет ничего не делать для его изменения!!!

- Это вы обо мне?

- В общем, то да.

- Я сам выбрал этот путь. Поверти, их у меня было много.

И договорив, он достал, спрятанный за одеждой крест

- Вы христианский паломник?

- Нет не паломник, и тем более не христианский - он улыбнулся и еще раз посмотрел на меня – Мне не нужна церковь, люди слишком много заботятся о форме, а не о содержании. Хотят выглядеть добрыми, а не быть добрыми. Ни дом, ни организация не может быть святым, святым может быть только дух.

- А зачем тогда крест, это же и есть первый фетиш

- Нет, это не фетиш, как вы говорите. Если хотя бы один человек решился умереть ради этого мира, то в нем стоит жить.

- Интересно – проговорил я, усмехнулся и покачал головой

- Совершенно ничего интересного, я уверен, что для тех людей – он махнул головой – намного интересней, почему вы со мной заговорили.

Я повернулся и увидел семью, тоже, как и я, ожидавшую очередь к врачу. Они только и успели отвести голову, увидев, что о них говорят. Я нахмурился. Да, я сам был поражен тому, что происходило, было странно и то, что он говорил, и то, что я слушал. Мне стало неописуемо любопытно продолжить этот разговор, и я рисовано, наперекор публики, еще с большим вниманием и с не меньшим уважением к собеседнику продолжил разговор:

- Каждому «свое» – сказал я, кивнув в сторону семьи - Вы знаете, я пару дней назад был в Ялте и проходил вдоль картиной галереи на набережной, поражаясь насколько все то же самое и бездарно. Как вдруг обратил внимание на несколько картин. Они чем-то выделялись. Я остановился и подошел поближе. Ко мне подбежал мужчина лет 65. Он не был похож на художника.

Старик казалось, меня не слушал, устремив взгляд куда-то далеко. Наш разговор для него явно ничего не значил, и он не находил в нем ничего удивительного. Я же не знаю, зачем ему это рассказывал, но в тот момент мне искренне казалось, что это важно.

- Мужчина оказался реализатором, бывшим учителем физики, и отцом художницы. Меня привлекли картины с изображением японских иероглифов. Он рассказал мне, что сами иероглифы рисовал муж, а фон дочь. И глядя на отца, было понятно, что его дочь была прекрасным и необыкновенным человеком. Конечно, от него прилично разило спиртным, но у него слезы катились по щекам, когда он говорил о ней. Говорил, что она рисует от бога. Говорил что хочет, чтоб именно я купил картину. И я знал, что это не торговая уловка и знал, почему он почувствовал именно во мне человека способного оценить ее творчество. И в правду, главную ценность в картине составлял именно фон. Он был грязный, хаотичный, непонятный, но в нем была сила. Именно не красота, а сила. А в отце была доброта, неосознанная, чистая, простая человеческая доброта. Именно вот чего не хватает самосовершенствованию, аскетизму и отшельничеству.

- Вы очень умны молодой человек, и я думаю, если ничего не случится, будите большим человеком. И я прекрасно понимаю, что желание избавится от страдания, уйдя от желаний, и из мирской жизни тоже есть всего лишь проявлением эгоизма. Но вы знаете, почему у софистов был ответ на любой вопрос? Потому что спор есть дело бесполезное, а любую гипотезу можно опровергнуть. И это все, потому что истинны, нет нигде. И даже в нирване. Потому что та в свою очередь тоже нечто. А нам с вами надо заканчивать этот разговор, во-первых, потому что подошла ваша очередь, а во-вторых, потому что вы можете от меня заразится - и он повернул голову показав мне брешь на затылке на которой было что то ужасное и неприятное, напоминающее лишай у домашних животных.

Я встал и пошел к врачу. Он сказал мне, что зуб вырывать не надо. И как оказалось позже, диагноз поставил неправильный. Зуб мне в дальнейшем вырвали в Донецке. Дело чуть не дошло до операции. А я еще долго думал над моим разговором с отшельником. Наверное, если бы мне еще раз представилась такая возможность я бы, наверное, сказал ему нечто «другое». А тот разговор получился, какой то глупый, в общем-то, как и все в жизни. Зачем было идти на противоречие? Когда такого человека можно встретить раз в жизни. Конечно крайности в аскетическом истязании не приводят к просветлению, но все же если видишь мудреца, нужно следовать за ним, как за указывающим сокровище. А глупец, видя чужие недостатки, не видит свои. Ведь кем в итоге остаюсь я? Обычным, среднестатистическим человеком, может быть даже далеко не глупым. Но который просто собирает знания, бесцельно, потому что я вряд ли когда нибудь решусь в жизни, на что-то значимое. Ибо одно средство ведет к приобретению богатства, другое - к Нирване. Одно к получению удовольствия, другое к благу. Зная же это, ученик не возрадуется почестям, но возлюбит одиночество. У меня в комнате до сих пор висит картина ялтинской художницы с грязным, хаотичным и непонятным фоном. Со своей девушкой я вскоре расстался. А иероглиф по-прежнему обозначает символ непоколебимой и вечной любви.