3 августа, экспресс «Москва – Баку».

Почему Никите хотелось сбежать, куда глаза глядят, после провала охоты на харьковскую ведьму – понятно. За участие в попытке ограбления с покушением на убийство, в Тайном городе по головке не гладили. Высоких покровителей он не имел, а отсидеться в тюрьме надежды не было. В связи с отсутствием в Тайном городе тюрем. Ему всерьёз угрожал смертный приговор. Но сама попытка побега от волшебников Тайного города выглядела глупо. Не было у него надежды на побег. Как обитатель Тайного города он сразу мог бы сообразить, если бы у него в тот момент работали мозги, что от удалённого поиска не спрячешься и на другом полушарии Земли. Если бы этим озаботились.

Но отчего он избрал для своего бессмысленного бегства горы Кавказа, родину сгинувшего на этой охоте подельника, Ахата, он и сам объяснить бы не смог. Возможно, подсознательно хотелось забиться подальше от Тайного города. Спрятаться от его могучих колдунов и волшебниц, в самый глухой горный аул, переждать там грозу нелюдского гнева? Привыкнув следовать за кем-то, более сильным, решительным, уверенным в себе, он совсем растерялся, запаниковал, когда лидер их компании, Иван, так бессовестно его подвёл – погиб. Попутно подставив Егора, втравив его в уголовное, жестоко преследуемое в Тайном городе дело. Не найдя поблизости спины, за которую можно спрятаться, Никита бежал куда глаза глядят. Бежал без оглядки, повинуясь инстинкту самосохранения, даже не задумываясь о целесообразности этого поступка.

Позже, в вынужденном безделье Медвежьей заимки, он сообразил, что не поймали его потому, как не ловили. Кто-то в Зелёном Доме решил, что гибель двух основных виновников достаточное возмездие за неудачное покушение на посредственную человскую ведьму. Иван погиб во время нападения, от её «Эльфийской стрелы». Ахата, подобно другим подельникам, отдавшего перед делом всю магическую энергию непосредственно атаковавшего ведьму Ивану, удивительное дело, схватил и передал нелюдям какой-то посторонний чел. Никита никогда бы не подумал, что такое возможно. На него Ахат производил впечатление очень сильного и опасного человека. Беднягу пустили на запчасти эрлийцы, в возмещение расходов пострадавшей колдуньи на лечение. Краткое сообщение об этом в новостях Тиградкома и окончательно подвигло Никиту на бегство. Потом в Тайном городе разразился кризис Кадаф (а обиженным ведьмам, чего Никита знать не мог, пришлось вести свою маленькую, тайную войну на выживание с несравненно более сильным противником). Всем стало не до сбежавших человских колдунов-недоучек. Куда делся провокатор Микола, собственно и подбивший компанию на попытку ограбления, Никита не знал, и знать не хотел. Своих проблем хватало.

До Дагестана он не доехал. Подошёл к нему по пути, в вагоне-ресторане хороший человек. Здорово на Ахата похожий, но намного лучше одетый, хорошо говорящий по-русски. Случайно за одним столиком оказались, легко сошлись, хорошо посидели. Продолжили в купе нового знакомого, капитальнейшим образом. выпивка развязала Никите язык. Вдали от страшных, могучих колдунов Тайного города он позволил себе расслабиться. Забыть о жесточайших законах предписывающих сохранение в тайне самого факта существования Тайного города.

Никто и никогда не слушал Никиту с таким вниманием и интересом. Всю свою недолгую жизнь ему почему-то приходилось выслушивать других, зачастую глупых и необразованных. А на его мнение всем-всем, друзьям, родителям, учителям было наплевать. Обижайся, не обижайся, огорчайся, не огорчайся, приходилось принимать это как данность. Никита же считал, что ему есть что сказать, умного и важного, но вот беда, никто не хотел его слушать. Даже зачарованные им девушки хотели от него совсем не умных слов. И вот, наконец, нашёлся человек. Умный, интеллигентный, душевный. Сумевший заметить духовное его богатство, оценивший масштаб его личности, прислушавшийся к его тонким, точным выводам и прогнозам. Пир души, именины сердца! И щедрый какой!

* * *

Трудно сказать, почему Муса решил подпоить именно этого гяура. Утром звонила из родного аула расстроенная тётя Фатима, сетовала, что один за другим, сдохли от простуды два раба-пастуха, попросила срочно найти замену. Собачьи дети не дотянули даже до осенних холодов, пришлось послать в горы племянников. У бомжей, которых обычно порабощали, здоровье почти сплошь плохое. Но не заниматься же тяжёлой работой тётиным сыновьям постоянно! Не те времена сейчас были, чтобы Икрамовы сами пасли в горах овец, аллах даровал им более высокую судьбу. Для тупого хождения за тупыми овцами, хвала Аллаху, есть тупые гяуры. Поэтому решил отловить свиноеда помоложе и поздоровее. Главное, не напороться на шайтаново отродье, как Чагоевы, чей раб, оказавшийся бывшим десантником, после наказания его плетьми устроил в ауле настоящую бойню.

Муса решил привезти раба молодого и здорового, подпоив в поезде какого-нибудь слабака. При повальном алкоголизме у гяуров, дело не трудное. Лишь бы был хоть относительно здоровым. Этого парня, бледного, в растрёпанной, но дорогой одежде, с расстроенными глазами и потерянным выражением лица он заметил сразу. Легко разговорился, подсев к нему за столик. Парень жаждал общения. Судя по всему, гяур пил уже не первый день. Однако, услышав от совсем захмелевшего парня уверенные рассказы о волшебстве и магических поединках, засомневался. Разве можно доверить овец сумасшедшему? При всем том, пьянку с ним не прекратил, само собой при всех тостах только пригубливая спиртное, чтоб не упиться самому. После перехода в купе, к великому удивлению горца, гяур продемонстрировал, что действительно умеет колдовать. Тогда ингуш резко переменил планы.

Муса знал, что во всех бедах обрушившихся в последнее время на род, замешено колдовство. Огромные убытки, гибель десятков джигитов, снижение влияния среди других родов, всё свалилось на род из-за одного человека. Если он был человеком, возглавившим китайскую мафию Биробиджана колдун. Причём колдуном его называли не только какие-то там базарные бабы, но и опытные, достойные доверия мужчины. Трижды его пытались убрать. Посылали лучших бойцов, своих и наёмных. Никто не вернулся живым, чтобы хоть рассказать, почему не удались их попытки. Проклятый китаёза даже не прятался! А его узкоглазая банда всё более нагло захватывала территорию и предприятия, которые ингуши уже считали своими. Мудрейшие аксакалы не знали, как справиться с этой бедой. Давно, с потрохами купленные чиновники, высосавшие из рода не мерянное количество денег, вдруг начали вилять своими откормленными на подношениях задами.

Но, воистину, неизмерима милость аллаха к своим верным слугам. И вот, случайный попутчик, подвыпивший русский щенок, намеченный для рабского ошейника, на вид слабак и слюнтяй, на полном серьёзе рассказывает о мире магии, колдунов и волшебниц. Причём не только рассказывает, чего стоят пустые, не подкреплённые делом слова? Походя, пьяный, показывает чудеса непосильные лучшему цирковому фокуснику. Самые что ни на есть настоящие чудеса. Не фокусы!

Окончательно убедил Мусу страх этой бледной немочи, только внешне похожей на мужчину, утром следующего дня. Да какой-то там страх, недостойный любого носящего штаны панический ужас охватил гяура, когда Муса начал уточнять его вчерашние рассказы о волшебстве. Выяснилось, что колдуны убивают всех, кто узнает об их существовании. Через пару дней, опять находясь в сильном подпитии (странно даже, почему эти русские свиньи так любят терять даже то подобие человеческого образа, которое им по своей неизбывной доброте даровал Аллах), хлипкий интеллигентик признался, что Мусе, что в то утро он чудом остался жив. Убить нежелательного свидетеля, гяуру помешали сильнейшая его головная боль с похмелья и полное истощение запасов магической энергии. Тренированный, сильный, ловкий Муса, настоящий джигит, превосходящий москвича по силе вдвое, если не втрое, не засмеялся над этими словами. Понимал, что это - правда. Спас Аллах, на всё воля его, от лютой смерти. Самое время извлечь из этой встречи пользу для рода. И для себя лично.

7 августа, Москва, улица Николаевская.

- Равенство – это конечно хорошо, но платить в ресторане должен мужчина. Если он мужчина, а не слабосильное чмо в брюках или, там, альфонс кудрявый. Вне зависимости от благосостояния приглашённой им девушки. Пусть даже приглашённая - дипломированная ведьма.

Именно такие, шовинистические с тоски зрения феминисток, мысли волновали молодого (относительно, не в сравнении с тинэйджерами) человека. Досада на перманентное безденежье, унизительное для мужчины, мешала сосредоточиться перед важными переговорами.

- Эх, где мои девятнадцать лет? Тогда было достаточно пройтись по улице Подбельского в курсантской форме и подружка на день – гарантирована. Всех расходов – траты на мороженое и бутылку вина. Ну, если выгорит, а выгорало почти всегда, на резиновое изделие. И ни каких сомнений в правильности происходящего, никаких внутренних запретов мешающих получать удовольствие. Главное, чтоб подружка не залетела. Изделия производились советской промышленностью не в пример менее качественно, чем ракеты или автоматы.

К собственному великому удивлению, жизнь среди волшебников и нелюдей воспринималась Сергеем без истерики и особых восторгов, чуть ли не как насыщенная, но обыденная. Может потому, что до боли знакомой оказалась новая, вроде бы, работа? Игра в прятки со смертью, удары в спину, не ожидающему этого противнику, беспощадное уничтожение как тех же противников, так, возможно, он был к этому готов, и нечаянных свидетелей. За линией фронта милосердие – дарование не жизни, а быстрой смерти. Тайный город управлялся другими расами и рассчитывать на справедливость от них, уверен был Ирбис, можно было только в том случае, если им самим это было выгодно. Покидать, впрочем, это волшебное, чрезвычайно привлекательное для него место он не собирался.

Но так достававшее в родном Харькове отсутствие средств на достойную жизнь, здесь ощущалось ещё острее. После привычных для профессионального диверсанта, но всё равно изнурительных спец-операций, хотелось повоображать себя ещё немного легкомысленным повесой, беззаботно погулять в приятной компании. Самая закалённая нервная система требует порой отдыха, а с красивой девушкой отдыхать куда приятней, чем наливаться водкой или ракией в компании подобных себе отморозков. Но на красивых девушек нужны деньги, если ты не альфонс. Ирбис не желал возникновения даже тени сходства с подобными прилипалами. Хотя вполне осознавал, что его временная подружка Миловида, без пяти минут фата из Великого Дома Людь, имеет куда больше денег, чем он, наёмник-новичок. Не строил он никаких планов на долговременные отношения с ней. Успел узнать о Тайном городе достаточно, чтобы понимать, эфемерность этих отношений, основанных на кратковременной прихоти зеленоглазой блондинки. Собственно, и сам не испытывал, слава Богу, к ней ничего кроме нормального для здорового мужчины сексуального притяжения и благодарности за горячие ночи. Кстати, весьма облегчившее ему естественное, без нервных срывов, вхождение в реалии Тайного города. Ведь человские мозги инерционны. Многие скорее навсегда переселятся в соседи к Наполеону и посланнику инопланетян, чем признают существование волшебства в современном мире. Неприятно было то, что денег на рестораны и ночные клубы у него уже не было. Сбережения кончились, а за первое в Тайном городе дело нанимательницы расплатились очень щедро, но натурой. То есть оружием и артефактами, в том числе редчайшими. Продавать их ради продолжения банкета было бы сумасшествием, жить одним днём. С деньгами у колдуний-нанимательниц и у самих возникли серьёзные проблемы. Вот, порекомендовали шасу, и за то спасибо. Не беда, что даже по меркам Тайного города дело не совсем законное. Точнее, совсем незаконное, отвезти аккумулятор с магической энергией куда-то на Дальний Восток. Продавать магическую энергию посторонним, незарегистрированным в Тайном городе челам, запрещено. В любом случае, за всё отвечает наниматель. В этом, конечно, тайногородцы молодцы, справедливый придумали закон. Не то, что у людей, хм, челов. Клинтон с Ельциным намутят, Караджич с Туджменом нахимичат, а отвечать – стрелочникам. Прячься потом всю жизнь от этих евросволочей. Чтоб у них у всех унитазы засорились!

Добрыня припарковал «Ладу» у тротуара в виду лавки «Золотой дождь». Ирбис, снимая ремень безопасности, на всякий случай напомнил: - Действуем, как договорились. Ты разыгрываешь из себя идиота влюблённого, не желающего влазить в далёкую от романтических воздыханий коммерцию, а я сыграю типичного вояку, тупого и упрямого. «Стражи души», анхи (уникальные волшебные амулеты, изготовленные в незапамятные времена в легендарной Атлантиде, в виде крестов с петлёй вместо верхнего выступа, полученные, среди прочего за первое выполненное наёмниками задание) прикроют нас от сканирования. Авось, удастся отстоять от предвидимой атаки словесной, конечно, шаса хоть что-то сверх минимума. К выторговыванию денег у представителя древней расы торгашей мы явно не готовы.

Добрыня молча кивнул. Всё было обговорено ещё до поездки. Колдуньи, нанимавшие их до этого, рассказали им о возможном нанимателе, дали хорошие рекомендации. Искать наёмнического счастья предстояло самим. Старший из сыновей Гернсбека Хамзи, достойный представитель известной в Тайном городе торговой династии, среди всего прочего баловавшийся контрабандой магической энергии, Тархан почему-то не мог (или не хотел) присутствовать на длительной церемонии в честь бога, в образе которого являлся клиенту.

Из «Золотого дождя» вышли почти через час, радостно вдыхая далеко не кристально-чистый московский воздух. Уставшие, как после марафона, хотя всё это время не бегали, а чинно просидели на стульях. Мягких и удобных. Чувствующие себя выжатыми лимонами к коньяку, которым их угощали. Но сумевшие добиться поставленной цели. Шас, агрессивно, порой переходя на повышенный тон, пытался свести оплату до совсем мизерной, смехотворно маленькой суммы, но наёмники благоразумно удержались от соблазна с ним поторговаться, насмерть защищая запрошенный гонорар, и он согласился. Ирбис тупо повторял одну и ту же цифру, не обращая внимания ни на какие аргументы торговца, не уступая ни копейки, и Хамзи сдался. Все его попытки доказать чрезмерность требований наёмников, на самом деле умеренных, разбились о безмятежную отстранённость Добрыни, действительно способного думать сейчас только о Наташе, и удачно надетую Ирбисом маску знакомого по кратковременной службе в рядах русской армии, прапорщика Ляшко. Удивительно тупого и упрямого человека. Очень уставший от непривычной и противной для него деятельности, Ирбис вяло недоумевал: – Зачем очень богатому чел,… то есть… разумному существу, торговаться ради жалких для него нескольких сотен? Тратить на этот бессмысленный торг почти час? Ведь правильно американосы говорят: «Время – деньги». Торгаш наверняка мог бы потратить это время с куда большим толком. Или он получает наслаждение от самого процесса торга, как некоторые рыночные продавцы? Тогда почему два раза за этот час зверел, если, конечно, не разыгрывал озверение? Но в этом случае ему место в театре или на киностудии, а не в лавке. Нет, не соврали им, предупреждая, что Тархан Хамзи, при всех своих коммерческих талантах – псих. Чудны твои дела, Господи. Или, в связи с местом действия, лучше впредь именовать Его Спящим? Судя по тому, что творится в мире, гипотеза о сне Бога весьма вероятна.

Ирбис махнул рукой (мысленно) на непонятное поведение шаса, и обратился к Добрыне. – Раз нам придётся разыгрывать из себя этого Гуань-Ди, пойди в библиотеку и почитай про него. Где-то я это имя встречал. И как-то видел статуэтку толстенького весёлого старичка – китайского бога богатства. Наверное, это был он. А я позабочусь об антивампирских боеприпасах, простой пулей кровососов не возьмёшь.

- Почему именно антивампирских? И зачем вся эта суета? Тархан же сказал, что дело лёгкое. Фактически, съездить туда и обратно.

- Не припомнишь, что приключилось с героем, которому предложили нечто подобное, по пути? Наёмники, не опасающиеся возможных неприятностей, долго не живут. Мила говорила, что вне Тайного города нам реально могут угрожать только вампиры. Из тех, кто не признаёт договор. Уж прости, не помню, какой и как этих кровососов называют в Тайном городе. Они считают, что имеют право высасывать кровь из любого чела, который им приглянулся. Сам знаешь, обычный чел им даже оказать сопротивления не может.

- Ну, не совсем так. Иногда, если повезёт, может. – Самодовольно вспомнил свой успех Добрыня и, уже с ехидцей добавил: - А я думал, что вы с Милой наедине совсем не поисками потенциальных противников занимаетесь.

- Умей совмещать приятное с полезным. Кстати, у тебя для этого сейчас куда более подходящая партнёрша, не ленись пользоваться этим. Наташа (редкостно красивая ведьмочка, ставшая подружкой Добрыни несколько дней назад) может, знает и поменьше Милы, зато она представительница нашей расы. Ваши отношения душевно наверняка ближе и перспективней на будущее. А касательно твоего героического подвига, то ты сам правильно сказал, что тебе повезло. Причём, добавил бы я, повезло невероятно сильно, больше такой халявы не предвидится. Что бы остаться в живых в следующей схватке с вампирами нам нужно об этом заранее позаботиться. Суворов рекомендовал побеждать не числом, а умением. Вампир, даже один, настолько сильнее нас с тобой, что смело можно засчитать ему подавляющее численное преимущество. Отвези-ка меня к универсаму братика нашего нанимателя, Биджара, надо на выданный аванс подготовить возможным супостатам пару неприятных сюрпризов. А сам гони в библиотеку, набирайся мудрости за двоих.

8 августа, Хабаровск, железнодорожный вокзал. 22.50

- Однако не одних русских трудно измерить аршином. Гуань-Ди, он же Гуань-Юй, он же Гуань Юньчан, оказался отнюдь не маленьким, толстеньким и весёлым старичком, а здоровым мрачным воякой с ярко-красной рожей. Одним из нескольких богов богатства в Китае. Был он, поначалу, в земной жизни, полководцем Лю Бэя, ставшего императором в результате длительной, ожесточённой гражданской войны. По каким-то непонятным среднему европейскому уму китайским извивам мысли, после смерти его обожествили. Сначала он стал богом войны, что ещё можно понять, хотя куда, спрашивается, делся его предшественник не ниве покровительства ратному делу? Боги, вроде бы бессмертны. Или предшественник не справлялся, и его потеснили, для пользы дела, на китайском Олимпе? Но каким образом Гуань-Ди умудрился стать богом богатства? Награбил больше всех и призвал: « Делай как я!»? Хлеще того, он ещё ухитрился стать покровителем учёных литераторов и целителей. При сохранении славы одного из эффективнейших убийц себе подобных в Поднебесной. Наверняка и мирного населения, гражданская же война. После чего был провозглашён ещё и богом дождя. Натурально, бог-многостаночник.

Вялое течение мыслей на теологически-этническую тематику Ирбиса, привычно растворившегося на местности, у вокзальной стены, прервала пульсация «Тревожного амулета». Ёщё одного чуда, сработанного в Атлантиде из загашников Маргариты Александровны полученного за первое дело. По прикидкам самого Ирбиса, они с Добрыней получили за помощь в ликвидации жрицы Зелёного дома Мирославы и пленении её непутёвой дочки на порядок больше, чем посмели бы запросить сами. Добрыня считал, что у пожилых колдуний были на них какие-то виды на будущее. Сам Ирбис придерживался мнения, что сверхщедрая оплата, в большей мере вызвана желанием колдуний сохранить в тайне убийство жрицы Зелёного Дома. Ведь, по закону Тайного города, справедливости которого он не уставал удивляться, наёмники приравниваются к орудиям убийства и к ответу не привлекаются. Наоборот, для них участие в таком деле было бы великолепной рекламой. Зато сами нанимательницы, после оглашения подробностей их схватки с Людославой и её дочкой, попали бы в очень неприятное положение врагинь одного из Великих Домов. Со всеми вытекающими последствиями. В существование бескорыстной щедрости Ирбис перестал верить ещё на Балканах.

Ирбис неспешно поднял левую руку и бросил взгляд на циферблат, не имевший, впрочем, ни цифр, ни стрелки. «Тревожный амулет» имел вид надетых на руку часов. Для наручных часов они были слишком, неестественно массивными. Скорее артефакт походил на переделанные для ношения на руке карманные часы. Большую часть «циферблата» занимало изображение крылатого коня, Пегаса, а по краю шёл стеклянный ободок. Сейчас часть этого ободка, ближайшая к засечённому субъекту, светилась ядовито-оранжевым цветом. Оранжевый цвет означал магию крови. Где-то неподалеку, чувствительность амулета была существенно меньшей, чем у зауряднейшей феи Зеленого дома, гулял вампир. Или вампиры. Не напрасно об антивампирьих боеприпасах озаботился. И, вероятно, он (они?) почувствовал(и) работу мощных магических артефактов. Колдуньи предупреждали, что атланты сработали свои артефакты в русском стиле, прожорливыми, шумными (в магическом смысле), но очень надёжными.

На самом деле, скорее всего, такие артефакты вампиры, не столкнувшись вплотную, засечь, не смогли бы. - Масаны Тайного города, скорее всего, подошли бы поздороваться, встретив «своего» в такой дали – совершенно ошибочно предположил наёмник, всё ещё новичок в мире волшебства, но вывод сделал правильный: - Надо готовиться к бою.

Внешне безразлично, якобы от нечего делать, оглядел зал. Видимо не всех обманывала его природная незаметность. Резкий в движениях, среднего роста бледный брюнет (парик?) в тёмных очках привлёк его внимание сразу. В тот же миг начал разогреваться на груди «Страж души» сигнализируя об отбиваемой им атаке на разум хозяина. В отличие от амулета, Ирбис похолодел. Учитывая скоростные возможности вампиров, выхватить ствол и направить его на кровососа он не успевал.

Пронесло. То ли смущённый безрезультатностью магической атаки, то ли отложивший решительные действия до более удобного для избавления от трупа места, например в поезде, вампир ушёл. Можно было поспорить, не навсегда. Вряд ли даже надолго. Скорее всего, быстро опомнится и вернётся, взъярившись на непослушного «барашка».

- Меня сейчас пыталась зачаровать вампирша. Анх так разогрелся, что я чуть ожог груди не получил.

Ирбис с удовлетворением отметил, что отходивший по срочной надобности, пива в аэропорту много выпил, Добрыня держится спокойно и со стороны его тревога вряд ли видна. Его красивое, смуглое, «породистое» лицо выказывало лишь скуку и лёгкую сонливость. Заметен вот слишком. Высоченный смуглый брюнет в белой джинсе. Сразу вспоминались слова: кабальеро, тореро, мачо. Любой мужик такого легко вспомнит, о бабах и говорить нечего. Хорошо, что проверить эмоции, пробив защиту «Стража души», как заверяла подарившая его колдунья, может только сильный маг уровня командора войны. Вампиры, вроде бы, послабее в магии будут. И стал он правильно, правым боком к стене, левым – к залу. Если стрелять, не вынимая пистолет из подмышечной кобуры, сквозь летнюю курточку, как прикидывал Ирбис ранее, можно опередить и вампира. Только бы не промахнуться. Возможности сделать повторный выстрел наверняка не будет. Сам, умея стрелять по македонски, одновременно с двух рук, он подпёр стену левым плечом. Хотя кобуры со сбруей были прикрыты мороком невидимости, было решено заранее, курточки не снимать. Не смотря на летнюю жару.

- Ты уверен, что это была именно вампирша, а не вампир?

- Да, конечно. Седые волосы и очень бледная кожа, а лицо выглядит молодым. В тёмных очках. Выглядела явно ошарашенной. Вероятно, от удивления, что я посмел не послушать её мысленного приказа. Точно вампирша. И «Тревожный амулет» отреагировал на неё оранжевым цветом.

- Тогда, добрый молодец, у нас проблемы. Во множественном числе. Меня прощупывал кровосос мужского пола. Остаётся надеяться, что их именно двое, а не больше. Поразительно странное «совпадение». Сильно попахивающее заранее подготовленной засадой.

- Будем звонить Тархану?

- И чего мы после этого будем стоить? Взялись довезти груз, простейшее дело, и чуть что, сразу просим помощи. Кто, спрашивается, к нам после этого обратится? Риск собственной шкурой входит в цену найма. Хотя, честно говоря, стать вампирской закуской очень не хочется. Тем не менее, я готов рискнуть. Ещё со времени переговоров ожидал чего-то такого.

- Неужели нас подставил Тархан?

- Я так не думаю. Зачем ему уничтожать нас таким дорогим и заковыристым способом? Мы ведь ему нигде дорожку не перебегали. В случайные встречи такого рода я не верю. Скорее всего, московские вампиры дали наводку на нас своим соплеменникам. Видно, не всем им твои подвиг по уничтожению их родича понравился.

- Чёртовы кровососы. Я тоже голосую за драку. Делаем что должно, и пусть будет что суждено.

- Вообще-то, наше решение иначе как сумасшедшим не назовёшь. Говорят, Бог покровительствует безумцам. Будем надеяться, что Он включил нас в их число.

8 августа, Медвежья заимка, сорок миль севернее Биробиджана.

Невероятно надоел Мусе этот гяур. Тупой как баран с вышибленными мозгами, прожорливый как взвод боевиков, похотливый и слабый, хвастливый и надменный как павлин. Худшая из всех возможных помесь свиньи и собаки. Не одному ему, кстати, надоел. Муса знал, что почтеннейшие из аксакалов рода уже обсуждали возможность удешевления содержания этого шайтанового вылупка. Да и вёл выродок себя соответствующим образом. Истинные мусульмане, соплеменники терпели его похабные выходки с огромным трудом. Если бы не большая нужда в его услугах, давно бы прирезали сучье семя. В лучшем для него случае. Никакое колдовство ему не помогло бы.

Хуже всех приходилось самому Мусе. Именно ему приходилось общаться с этой бледной спирохетой больше всех. А ведь поначалу показался воспитанным, интеллигентным человеком. Вызывал немалую симпатию. Где были глаза Мусы, один Аллах знает. Может, нечестивый дьяволопоклонник их запорошил своим проклятым колдовством? Когда всё кончится, надо будет совершить хадж в Мекку, очиститься от грехов. И для повышения статуса среди родственников зелёная чалма будет не лишней. Однако, и в этой беде милосердный Аллах не оставил верного Мусу своей милостью. Как главный специалист по этому иблисовому отродью, Муса привлекался к выработке планов по освобождению дальневосточных угодий рода от китайской заразы. Большая честь! Немыслимая ещё несколько дней назад для совсем молодого и не имеющего больших заслуг, слишком далёкого родственника верхушки рода. Если повести себя правильно, можно в родовом совете закрепиться навсегда.

С удешевлением получилось не очень. Гяур, будто взбесившись, пил дорогие коньки, не соглашаясь на дешёвые. Требовал самых роскошных, а, следовательно, дорогих проституток, не имея при этом сил на удовлетворение хотя бы одной. Гулял. Грязный выродок шакала и рака. Хвала Аллаху, великому и всеблагому, было решено немедленно ехать в Биробиджан, где собиравшиеся там моджахеды готовы были проесть доходы рода за весь год. Пусть этот выученик демонов доказывает свою полезность род у. Магическую энергию ему было решено купить по пути, в Москве. Хотя, спрашивается, зачем ему покупать эту самую энергию, если он, сучий потрох, и без неё может такое…

Исмаил забыл про шайтанову суть этого кобеля, ну всем надоел, пошутил про слабость его с бабами, так как гяурыш вызверился! Громко, все слышали, проклял джигита. Опозорил так, что и джигитом-то его теперь называть неудобно. На виду стоял Исмаил, и вдруг штаны его, белые, от Версаче, спереди и сзади, намокли. Все это видели! И запах он очень нехорошо. Джигиты так не пахнут. А шайтанов выродок ещё и пригрозил, что эта стыдная напасть Исмаилу на всю жизнь останется, никакие лекарства не помогут. И, правда, до вечера бедный Исмаил никуда выйти не мог. В своей комнате в памперсах ходил! С большим трудом, уважаемых людей пришлось подключать, уговорили это свиное рыло снять заклятье. Одним мановением руки снял! Исмаил был готов его на куски порезать, да кто ж ему позволит? Аксакалы пригрозили его в свином дерьме утопить, вместе с наследником, единственным сыном, если посмеет хотя бы косо посмотреть на собачьего выродка, пока он роду нужен. Пришлось Исмаилу срочно уезжать на отдых, для поправки нервов. Так ему и надо, наглецу. Везде со своим мнением лез. Теперь на виду больше он, Муса будет.

* * *

Счастье уходило с опьянением. От природы совсем не глупый, Никита, какой никакой, а маг, всё-таки, трезвея начал замечать фальшивость отношения к себе. Никто его в этом грязном ауле не любил и не уважал. Скорее его здесь презирали и ненавидели, боялись его способностей, завидовали им, и, одновременно стыдились общения с ним! Никогда он не смог бы стать здесь своим. Разве что принял бы их дикарскую веру и женился на местной «красотке»? Всё равно, наверное, ощущение собственной чужеродности осталось бы. Никита вдруг понял, что даже чуды и люды ему ближе и понятней, чем эти представители племени челов. И как он, волшебник, пусть слабенький и плохо выученный, мог так ошибиться? Неужели так хотелось быть в центре внимания, слышать славословия и поддакивание, что явная и школьнику средних классов неискренность горцев, в упор им не замечалась целых три дня?

Впрочем, самобичевание никогда не входило в число любимых Никитой занятий. Он предпочитал мечтания и приятные воспоминания. Например, об угощении, которое выставили гостеприимные ингуши. Поили и кормили по высшему разряду, без ограничения в количестве. Всё только самое лучшее. Как в лучших домах Лондона. Нет, намного лучше, чем в любых домах зажравшейся, жлобской Европы, где скорее удавятся, чем потратят столько денег на угощение. И проституток привезли обалденно красивых, все эти «мисс Земля» или «мисс Галактика» по сравнению с ними – тощие уродки. Правда, ни одной местной среди них не было. Все – сплошь славянки. Своих девок попрятали. Ну и чёрт с ними! Всё равно они, по сравнению с нашими красавицами – страшилки. Вспоминать как вежливо, но твёрдо отказали ему во встрече с местными девушками, Никите было неприятно. Побоялся он тогда настаивать, вот и убеждал себя потом, вполне успешно, что ничего от этого отказа не потерял. Не больно, мол, и нужны, замарашки черномазые. На каком-то горбоносом наглеце злость сорвал. Вот он уж точно больше против волшебников хвост задирать не будет.

А с договором на уничтожение дальневосточного колдуна у Никиты промашка вышла. Почему-то он тогда решил, что это какой-то местный шаман. Подумалось, без обучения и доступа к Источнику у этого сибирского самородка в поединке с магом, наполненным магической энергией (что чёртовы кавказцы, гарантировали), у самоучки, пусть даже талантливого, шансов нет. Кто ж знал, что дикари скрывают свои многочисленные поражения от него? Вот будет смешно, если колдун окажется с потенциалом командора войны. Говорят, раньше среди челов такие встречались. И назад не отработаешь. Стукнут кавказоиды в Тайный город и конец Никите Цветкову. Прибавят разглашение секрета его существования к старым грехам и уничтожат невезучего чела, не помилуют. От нелюдей милости не дождёшься. Нарушителей режима секретности Великие Дома выпалывали беспощадно. Самому лишних свидетелей уже не убрать, слишком их много, а главное, попробуй их всех выискать. Опять невезуха!

Никита наполнился печалью, жалостью и сочувствием к самому себе, любимому. Ну, нет в жизни счастья! За что же Спящий его невзлюбил, даже во сне?

8 августа, псевдо-экспресс Владивосток – Москва, 23.33

Все звуки в вагоне стремительно затихали. Неестественно быстро для жилища русских людей, пусть и передвижного. Псевдо-экспресс, умудрившийся опоздать до Хабаровска больше, чем на шесть часов, к моменту отбытия в Биробиджан жил насыщенной дорожной жизнью. Пьяные, на повышенных тонах, разговоры, казалось, вот-вот готовые перейти в выяснение отношений на кулаках. Песни под гитару, нестройные, но громкие. Крики и топот детей, вопреки позднему времени очень активных. И, вдруг, будто эпидемия сонливости сморила всех в кратчайшее время. Вампиры перестраховывались и очищали предстоящее место охоты.

Прятаться от невероятно сильных, способных протечь в любую щель туманом вампиров было глупо. Ждать пока они начнут штурм купе наёмников – безрассудно. Даже при успешном поражении одного из кровососов, второй мог убить потом их обоих, или, хотя бы одного из них. Ничья в таком деле ребят не привлекала. Решили разделиться и спровоцировать вампиров на нападение.

Слава Богу, среди заинтересовавшихся наёмниками вампиров, третьего, вроде бы, не было. Убедившись, по показаниям «Тревожного амулета», что оба кровосова отошли к купе проводника, Ирбис встал для осуществления поспешно составленного плана боевых действий.

- Заманим противника выгодой, заставим прийти туда, куда нужно нам. – Вспомнил он любимого Сунь-цзы, на ходу классика военного искусства коряво переделав, и пожелал на счастье напарнику: - Ни пуха тебе, ни пера.

- К чёрту! И тебе того же самого.

- По тому же адресу.

Ирбис, вышел с наброшенным на шею полотенцем, вампиры могли не знать, что обнаружены и не стоило их разубеждать в возможности внезапного нападения на беспечно расставшихся челов. Прикрытых амулетами, но всё равно несравненно более медленных и слабых. Быстрым шагом направился в противоположенный от купе проводника туалет. Держа правую руку на рукоятке верного «Грача», заряженного патронами с серебряной дробью и заговорённой от сгорания осиновой пылью в очередь с разрывными серебряными пулями. Вслушиваясь в окружающий мир не только ушами, но всем телом, всеми фибрами души.

- Кстати, так и не удосужился посмотреть, сколько раз собирался, у кого и для чего эти самые фибры служат?

Стоя около унитаза, Ирбис держал в опущенной левой руке ручку навского кинжала, пряча лезвие в рукаве, не убирая правую с рукояти пистолета. Сразу захотелось выключить у себя обоняние, запах вокруг стоял ещё тот, не Европа, чай. Но в засаде таким желаниям не место. Бдить надо вовсю. Иначе очнёшься на сковородке или в котле. В аду. Райские кущи для наёмников маловероятны в связи с особенностями профессии. Ещё менее аппетитными для нормальной психики, чем сортирные запахи. В конце концов, для человека сумевшего вылежать более суток практически в обнимку с трупом, несколько минут сортирного амбре – такая мелочь.

Мир волшебства, мир Тайного города, накладывал свой особый отпечаток и на такое привычное дело, как засада. Не смотря на наличие «Тревожного амулета», на этот раз сработавшего с большим запозданием, появление вампира в туалете Ирбис прозевал. Тот действительно проник в туалет в виде тумана, но не через дверную щель, за дверью наёмник присматривал, а поверху, вероятно через воздухопровод. Кровососа погубили пренебрежение к челам и пристрастие к эффектам. Вместо того, чтобы свалиться Ирбису на голову, он опустился туманной колонной сзади и начал принимать телесную форму. Спиной почувствовавший опасность, наёмник выстрелил дробо-пылевым зарядом назад, не оглядываясь, сквозь курточку. Одновременно нажав на камушек на колечке-артефакте, накрываясь от попутчиков, посторонних пассажиров, мороком. Вампирье усыпление – это, конечно, хорошо, но и самим лучше подстраховаться. Оборачиваясь, уже видя инстинктивно прикрывшего неестественно белыми ладонями, ослеплённое, обожжённое лицо, от осины и серебра потерявшего способность к превращениям, обескураженного и страдающего от сильной боли вампира, Ирбис, выхватив пистолет из кобуры, выстрелил ещё раз. В упор. Разрывной серебряной пулей в грудь врага. Тяжёлая пуля тридцать восьмого калибра шмякнула кровососом об стенку туалета. Съехать по ней на пол, отлежаться, прийти в себя, зарастить раны, полученные после шокирующе неожиданного отпора Ирбис вампиру не дал. «Поддержал» падающего воткнув под подбородок навский нож, с расчётом на попадание лезвия в мозг

. Сильно покалеченный, от новой раны он уронил руки, прекращая борьбу. До этого ещё, возможно, способный оклематься, вампир, прижатый к стенке смог только раскрыть глаза и приподнять верхнюю губу, пустив несколько кровавых пузырей и, невольно показав Ирбису свои зубы-иглы, выпущенные перед атакой для высасывания сладкой человской крови. После чего окончательно, навсегда расслабился, стремительно серея. Навские клинки славятся не только потрясающей остротой и прочностью, но и способностью выпивать жизненную энергию из ими поражённого. Сквозь окружающую вонь прорезался острый запах крови.

Наёмник сбросил труп с ножа и, вытирая клинок об стильный костюм убитого, подумал: - Получилось, прям, выполнение призыва президента, террориста замочил в сортире. - Прислушался. Вагон как будто вымер. Судя по полному прекращению вибраций «Тревожного амулета», достававшей наёмников всё время путешествия в поезде, Добрыня со своим противником тоже справился. Оставалось проверить, какой ценой.

8 августа, экспресс Владивосток – Москва, в то же время.

Добрыня затаился на верхней полке. Оставшись наедине с собой можно было признаться, но только самому себе, что вступать в бой с вампиром один на один ему страшно. Страшно до жути, до колик в желудке и холодного пота. Та, первая встреча с кровососом, вполне удачно, можно сказать триумфально закончившаяся, оставила в его душе глубокий след. Почти каждую ночь, собственно, сколько того времени прошло, ему снились те горящие красные глаза, слышался во сне непреодолимо повелительный голос. Слава Богу, он после этого сразу просыпался. Пусть и с криком. Наташа, хоть над «интеллигентскими переживаниями» и подсмеивается, но его понимает и не осуждает. Однако идти в бой с вампирами сам он бы ни за что не посмел. Как хорошо, что решение, фактически единолично принял Ирбис. Другое дело пойти за напарником. Он котяра битый, опытный. Как знал, что с масанами проблемы будут. Кровушки и сам пролил, наверное, побольше иных вампиров, а в общении всегда спокоен, выдержан и корректен. С посторонними даже слишком со всеми вежлив и уступчив. Неумные личности могут посчитать его трусоватым. Солдат удачи в представлении Виктора до встречи с напарником, должен был быть совсем другим. Громогласным, ярким, агрессивным. Подчёркнуто, бесшабашно храбрым. Виктор улыбнулся своей наивности.

Ирбис был в общении скорее нудноват и чрезмерно предусмотрителен. Так кто в мире без недостатков? Разве что Наташа, но это совсем другое дело. Повезло с напарником, хотя номинально и он такой же новичок в Тайном городе, как и сам Добрыня.

Дрожание «Тревожного амулета», ставшее во время поездки привычным прекратилось (потом наёмникам подтвердили «всем» известный факт, что в форме тумана масаны трудно уловимы для магического сканирования), и тут, боящийся лишним вздохом выдать засаду Добрыня увидел кровососа глазами. Из щели между дверью и косяком в купе стремительно, будто из перегретого котла, втекало что-то паро- или туманообразное. Виктор задержал дыхание, включил морок, обеспечивающий не прохождение звуков вовне, чуть помедлил, выжидая более полного втягивания врага в купе и, чего уж там скрывать, набираясь решимости. Легко убивать только сумасшедшим или людям, привыкшим к подобному занятию. Туман рванул вверх, и нерешительность прошла сама собой. Пистолет, находившийся всё это время в руке, будто живой, сам выплюнул навстречу кровососу порцию серебряной дроби и растёртой в пыль осины.

Удивительная всё-таки штука, волшебство. Облачко пара в мгновение ока превратилось в человека, обвалившегося от выстрела на пол. То есть, рухнувшую. Производя четвёртый выстрел, Виктор опознал агрессора. Точнее, агрессоршу, ту самую вампиршу, которая пыталась зачаровать его на вокзале. Ещё точнее, догадался об этом. Два заряда серебряной дроби и, особенно две разрывные серебряные пули, в голову и в грудь, существенно изменили её внешность. Однако, не смотря на страшные, для человека мгновенно смертоносные раны, кровососка, вроде бы, ворочалась. Вопреки усугублёнию травм потерей обеих ступней, отсечённых дверью во время возвращения в телесную форму, видимо не успела втянуться в купе полностью.

Добрыня спрыгнул на пол и, вспомнив, как добивал вампира Брячеслав, наклонившись, воткнул навский кинжал в уцелевший холмик вампирской груди. Врагиня дёрнулась и застыла неподвижно. Вот в этот момент Виктора замутило от смеси запахов крови и дорогих духов. Оставив кинжал в трупе, он бросился к окну, быстро открыл его и, высунув голову наружу, избавился от съеденных на вокзале пончиков.

Впрочем, в этот раз мучения Виктора были куда менее интенсивными и продолжительными, чем при первом убийстве. Видимо он таки действительно становился наёмником Добрыней. Былинный тёзка крови не боялся. Исторический, судя по всему, тоже. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Имя обязывает. Сам выбирал. И Наташа с нерешительным слизняком общаться не будет. Она девушка гордая. Как там дела у Ирбиса?

8 августа, экспресс Владивосток – Москва, 23.39

- И кто это у нас такой вежливый, что оставляет перед дверью обувь вместе с ногами? Такого даже в самых крутых мечетях не требуют.

Добрыня с радостью кинулся отворять двери напарнику. Тот стоял у купе, улыбаясь, обманчиво расслабленный, с изящными чёрными женскими туфельками в левой руке и пистолетом в правой. Улыбчиво-безмятежный, но, несомненно, готовый к бою. Ничуть не смущаясь того, что из туфелек торчат тонкие, грубо обломанные, окровавленные щиколотки. На удивление спокойно воспринял этот натюрморт и Добрыня. Главное, напарник жив!

- Тебя, красавчик, одного и на минутку оставить нельзя. Сразу объявляется какая-нибудь фемина, имеющая на тебя виды. Решил переквалифицироваться в Дон Жуаны? Смотри, узнает Наташа, мигом переделает в евнухи. Оглянуться не успеешь, оборвёт всё что телепается.

- Не виноватый я. Она сама пришла. И, представляешь, амулет на неё почему-то не среагировал. Хорошо, я её уже ждал с оружием наготове. Сразу попал, ни разу не промахнулся. На всякий случай и навским клинкам добил. Лучше расскажи, как у тебя схватка прошла.

- Планово. Мой амулет тоже не сработал, видимо в форме тумана вампиры нашими «Тревожными амулетами» не чувствуются. Надо учитывать это на будущее, ещё имей в виду, что в закрытое помещение кровососы могут проникнуть не только через дверные щели, но и через воздухопроводы и дырки для электропроводов.

- Понял. А что теперь делать будем?

- От трупов избавляться. Или тебе эта вампирская падаль дорога как память?

- Брр… В окно выбросим?

- Чтоб потом нас группа ликвидаторов из Тайного города посетила? Ты помнишь, как заботятся там о сохранении тайны своего существования?

- Почему сразу ликвидаторы? Это ж вампирьи трупы. Солнце взойдет, и они превратятся в прах.

- А сколько ранних пташек увидит их в рассветных сумерках? До того, как на них упадёт первый солнечный луч. Если же трупы успеют переправить в морг, то нам точно не жить.

- Что же делать?

- Сунуть падаль в мешки. - Ирбис вытащил из своей сумки два больших пластиковых пакета. - Накрыть их мороком невидимости, потом, на остановке, выбросить в окно вместе с кольцами морока. Или, под тем же мороком вынести их через дверь. Кроме нас здесь различители вряд кто имеет. Выложим на солнышко в укромном местечке и никаких проблем.

- Ты заранее для них эти мешки прихватил? Именно два?

- Я всегда, перед тем как куда-нибудь залезть, прикидываю, как оттуда, куда лезу можно вылезти. И тебе советую ВСЕГДА делать так же. Если собираешься убивать вампира, то обязательно следует подумать об избавлении от его останков. Вызывать бригаду службы утилизации на край света нам не по карману. Надеюсь, пока, временно. Вот, я и озаботился подручными средствами.

Ирбис на пару секунд замолк, доставая из сумки баллончик-распылитель.

- Ведь надо обязательно зачистить ещё и следы вампирской крови. Универсальный очиститель от Торговой гильдии, гарантированное очищение от любой грязи. Второй же мешок я, честно говоря, прихватил на всякий случай. Почему-то ждал нападения одного вампира. Подожди, я быстренько перетащу «своего» в наше купе и наведу порядок в туалете, а потом займёмся «твоей» кровосоской.

9 августа, всё там же, 00.04

- Слушай, а не… стыдно ли… морально ли копаться в грязном белье с трупов? Не мародёрство ли это?

Добрыня морщил свой породистый (по крайней мере, по виду) нос, глядя, как его напарник тщательно и быстро обыскивает одежду вампирской парочки, срезанную им же перед засовыванием трупов в мешки. К тому же от мужских тряпок ощутимо воняло мочой. – Обоссался кровосос со страху, что ли? - Ловкие, умелые движения Ирбиса невольно наводили на мысль о наработанности у него этой процедуры. – Ох, не в первый раз ему потрошить чужие вещи. – Пришло на ум Добрыне.

- Во-первых, не белье, а в одежде и носильных вещах. – Ирбис щёлкнул ногтем по вычурно украшенной дамской сумочке. – Во-вторых, гениальный Сун-Цзы умение кормиться за счёт противника считал большим достоинством, а великий Суворов называл святой добычу из взятой штурмом крепости или вражеского лагеря. Надеюсь, ты не считаешь кровососов, пытавшихся нами поужинать, или у них это был завтрак… всё равно, случайно оступившимися обывателями? Вот мирных обывателей грабить нехорошо. Хотя, иногда приходится. На войне, как на войне.

- Но мы же не на войне!

- Интересное заявление. А где же мы, по-твоему? Где, в каком таком месте, или при каких таких обстоятельствах атакуют друг друга с целью убийства?

- Эээ… Ну, эээ…

- Не напрягайся и запомни: «Дикие гуси» всегда на войне. Если не готов в любой момент убить или быть убитым, срочно меняй профессию. Иначе сам погибнешь и других можешь за собой на тот свет потянуть. Господи, прими душу невинно убиенной, не знаю, как её звали, погибшей в лапах поганой нечисти.

- Какой такой убиенной?

- Вот, смотри. Нашёл в кармане пиджака кровососа: женское обручальное колечко и серёжки. Сделаны из дешёвого сплава, скорее всего в Турции. Видимо, сняты с последней жертвы.

- Ты хочешь сказать…

- Да ничего конкретно я в виду не имею. Про вампирские обычаи знаю не больше твоего. Но, кстати, по собственному опыту знаю, обречённых на смерть можно использовать весьма разнообразно.

- Я хотел спросить, они, что, своих жертв ещё и грабят? И никак не думал, что ты участвовал в групповых изнасилованиях.

- В правильном направлении мыслил, товарищ. Я и не участвовал, брезглив очень. Но насмотреться всякого пришлось. А в отношении ограблений своих жертв вампирами, как мне кажется, то я бы назвал это, скорее, собиранием сувениров на память. Благодаря своим способностям, думаю, добыть деньги для них не проблема. Смотри, какие серёжки, и перстенёк с рубинами на вампирше были. Наташке подаришь.

- Удобно ли это? С вампирьего трупа, девушке?

- А ты попробуй. Была бы честь предложена. Испокон веков женщины весьма охотно принимали боевые трофеи. О, в сумочке ещё и кулончик с браслетиком, тоже с рубинами, видимо из того же гарнитура. Я не ювелир, но драгоценности кажется старинные и дорогие. С изысканным вкусом пиявка была, не надела всё сразу, чтоб не выглядеть новогодней ёлкой.

Добрыня тяжело вздохнул. Ох, нелегко перестраиваться на реалии Тайного города жителю современного мегаполиса. Совсем другой мир, другие обычаи. Даже мораль, другая. И никуда не денешься, придётся приспосабливаться. Отказаться от чудесного, чарующего мира Тайного города, от Наташи, ведьмочки прелестной, с ним неразрывно связанной – совершенно невозможно.

- А вот трубочки я возьму, если не возражаешь, себе. Есть у меня мысль по их использованию, к нашей общей с тобой выгоде. – Оторвал Добрыню от размышлений партнёр. – Если была наводка, то наводчика можно найти по памяти мобильников. Вряд ли они шифровались. Наверняка считали нас лёгкой добычей.

- Да, конечно, бери.

- О, Господи, упокой душу раба твоего. Вот, видишь, в отдельном кулёчке, в дамской сумочке, широкое мужское обручальное кольцо и позолоченная зажигалка «Ронсон». Видимо, последняя добыча вампирши. Итого по трофеям: тебе дамскую сумочку с непустым кошельком и дорогущими, как бы не XIX века, украшениями. Мне запонки и галстучную булавку с бриллиантами, плотно набитое портмоне и, вполне возможно, золотую, тяжеленная зараза, пинтовую фляжку. Помою хорошенько и продам.

- Да она, вроде бы чистая.

- Снаружи. А что, как ты думаешь, может носить во фляжке вампир?

- Фуу. Я бы тоже её оставлять себе не стал.

- Продавать я её буду, прежде всего, из-за того, что она очень тяжёлая. У меня нет вампирьих сил, такой груз таскать. А вампирьи тряпки и трофеи предлагаю попробовать продать шасу. В конце концов, они и на его имущество покушались. Может и возьмёт, вряд ли у него, торгаша, богатый трофейный зал. А какому мужику не хочется иметь скальпы своих врагов?

- Согласен. А ты сам скальпы собираешь?

- Ну, вот и ладненько. Проверь свои шмотки, скоро подъезжаем. Нам, если не забыл, надо ещё заключённый договор выполнить. О моих трофеях поговорим как-нибудь в другой раз. Эх, сейчас бы по сто пятьдесят и к девочкам! Но придется отложить разгрузку нервной системы до возвращения в Москву.

9 августа, Биробиджан, улица Ленина, частный дом.

Выступать в роли бога оказалось не столько трудно, сколько скучно. Тархан потом признался, никогда на подобных церемониях не задерживался, экономил своё время. Предпочитал потратиться на лишний межконтинентальный портал, являясь подопечному в начале церемонии и в конце. Наёмникам пришлось торчать от звонка до звонка. Точнее, торчать-то должен был Ирбис, в образе Гуань-Ди. Добрыня вполне мог подстраховывать его снаружи, глазея под мороком невидимости на прохожих. Но он мужественно сел в уголке храмовой комнаты (сакрального места? часовни? в общем, церемониальном помещении с идолами и сооружением для сожжения бумажных «даров») с целью духовной поддержки напарника. А также, чего греха таить, из любопытства: - Как же на самом деле выглядят знаменитые китайские церемонии?

И всю церемонию ржал как конь. Если не целое лошадиное стадо. Благо, морок надёжно прикрывал его от посторонних. Ржал над собственным напарником, честно отрабатывавшим свою роль. С наслаждением предчувствуя, как звонко будет хохотать над его рассказом прекрасная Наташа. Очень сожалея, что нет с собой кинокамеры. Красная, утрированно воинственная рожа бога оказалась каким-то образом связана с мимикой Ирбиса, исполнявшего его роль. Любое, самое слабое движение его лицевых мышц вызывало целую бурю на морде (ну, ей богу, иначе эту физиономию не назовёшь) Гуань-Ди. Бог выпучивал на добрых полдюйма глаза, морщил нос так, что наружу вылазило всё его волосатое, крайне неаппетитное содержимое, как осьминог играл цветом кожи, перебрав, наверное, все оттенки красного, скалил зубы, будто позаимствованные у какого-то крупного хищника. Казалось, озверевший от одному ему ведомых причин бог, вот-вот обрушит свой божественный гнев на вызвавшего его Лю Ван Гоу. Оставалось удивляться, что тот не прервал свои китайские церемонии и не драпанул от греха подальше. Добрыня, попав на его место, не задумываясь, бежал бы подальше и побыстрее от такого небожителя. Возможно, Лю, не без основания рассчитывал на смягчение сурового бога богатыми дарами?

Пожалуй, Добрыня уже тогда начал догадываться, почему таки Тархан согласился на условия наёмников. Ритуальные жертвоприношения (не подумайте чего плохого, людей и животных китайцы не возлагают на алтарь уже тысячи лет) Гуань-Ди полагается проводить два раза в год, по строго определённым датам лунного календаря. Именно такая дата была сегодня. И продолжалась эта церемония не один час. Видимо Лю решил продемонстрировать богу, свою приверженность Ему по полной программе. Естественно, завязанный во множество дел и делишек, Тархан торчать несколько часов в тысячах миль от них ни как не мог. Естественным образом возникло недоумение, как же он обходился без посторонней помощи раньше?

Наконец-то, Ирбис-Гуань-Ди принял у жертвователя три статуэтки (тяжеленных, как потом, таская их, собственными позвонками прочувствовал Добрыня). «Собственное» изваяние, а также статуэтки «своего» верного помощника, военачальника Чжоу Цаня и «приёмного сынка» Гуань Пиня. Всё, по виду из чистого золота, но на вкус Добрыни излишне пёстрые, аляповатые, сомнительного художественного качества. Впрочем, возможно, для торгаша шаса – самое то. Хотя, вряд ли. В лавке у него подобного барахла не было.

В ответ, судя по выражению божественного лица, дошедший до крайней степени остервенения Гуань-Ди перезарядил из своего посоха верному последователю предшествующий свой божественный дар, волшебный жезл (средней ёмкости аккумулятор для магической энергии), магической энергией из Колодца Дождей. Перегонка магической энергии оказалась делом более простым и быстрым, чем перезарядка электроаккумулятора.

Задание было выполнено, можно было откланяться и сваливать в первопрестольную. Но радость по поводу окончания дела оказалась преждевременной.

После уместных в общении с богом благодарственных слов, гуандунский диалект делал для Ирбиса понятным волшебный артефакт для переводов, Лю неожиданно попросил помощи против каких-то ва-на-ха. Расписанный шасом сценарий поездки на Дальний Восток ничего подобного не предусматривал. Пришлось импровизировать. Бог, на секунду задумался, сверкнул своими выпученными глазами и, показав просителю два сосискообразных пальца, пропал, мгновенно исчез с поля зрения китайца. Тем временем, Ирбис, сменив морок образа Гуань-Ди на морок невидимости, подошёл посоветоваться к напарнику. Кстати, переводческого артефакта, из-за жлобства шаса не имевшего.

Объяснив Добрыне произошедшее, Ирбис предложил помочь китайцу. В духе отношений Тайного города: не бесплатно. - С меня хватит безвозмездной, поначалу, помощи братушкам! – Конечно, испросив предварительно разрешение у Тархана. Чтоб не оказаться раздетым вместо получения прибыли. Из-за возможного существования правила: Клиент моего клиента, не мой клиент. В тонкостях торгово-экономических отношений Тайного города, новички в нём, наёмники ещё разбирались слабо. Добрыня засомневался: - Имеем ли мы право, использовать волшебные артефакты для услуг не тайногородцам? - но согласился. Квартира в Москве для него была ещё более желанной и необходимой, чем для Ирбиса. Вспыхнувший в Харькове роман с прекрасной ведьмочкой Наташей с огромной силой подталкивал его к созданию собственного гнездышка в Тайном городе. А в Москве это очень затратное мероприятие. Дешёвым этот город, нельзя назвать ни в каком смысле.

- Здравствуй, Тархан. Здесь непредвиденные обстоятельства возникли, твоему клиенту срочно нужна помощь. Если хочешь, мы с Добрыней, за отдельную плату, с него, естественно, ему поможем.

Тархан, видимо оторванный звонком от каких-то важных переговоров, раннее время для деловой активности шаса – не помеха, поневоле был краток.

- Какая такая помощь? Никогда никакой помощи он не просил.

- Раньше не просил, а теперь попросил. Всё случается в первый раз.

- Поконкретней нельзя?

- Нельзя. Мы без твоего разрешения в дела твоего клиента лезть не захотели. Он сказал, что срочно помощь нужна, против каких-то ва-на-ха.

- Кого?

- Ва-на-ха.

- А кто это?

- Чёрт его знает. Мы ведь нанимались на доставку магии твоему клиенту и его даров тебе. Первое уже выполнили, готовы выехать в Москву с вручёнными нам золотыми статуэтками. Общим весом больше семидесяти фунтов. Тебе решать, выезжать нам в Москву или задержаться для помощи. За отдельную плату, разумеется. В конце концов, не тебе же платить.

- Но клиент-то мой! Половину заработка отдадите мне за посредничество.

- Половину? Не больше десяти процентов. И то, из уважения к вашей семье. Иначе ищи других идиотов согласных таскать для тебя каштаны из огня, а мы немедленно выезжаем в Тайный город. Договор мы выполним, а твоего клиента пусть спасает кто-нибудь иной. Если успеет.

За тысячи миль, благодаря хорошей связи послышалось злобное сопение характерного для Семьи шнобеля. Полутора-двух секунд хватило шасу, чтобы оценить вероятную прибыль от дополнительного налога на наёмников, возможные убытки от потери одного из щедрейших покупателей магической энергии, прикинуть расходы на новых наемников, и принять решение.

- Согласен. Помогайте.

9 августа, Медвежья заимка.

Удивительно, но не намного улучшилось мрачное настроение Никита полное, до упора, до донышка, наполнение его организма магической энергией. Впервые в жизни. Ранее, при обучении, зелёные давали самый минимум, а выкладывать за энергию свои кровные, дураков нет. Повымерли. Это ж, что, ради магии и на дискотеку лишний раз не сходи, пивка с приятелями не выпей? Сейчас платили ингуши и Никита, помимо полного наполнения закупил ещё столько же энергии в аккумуляторе. Ощущение, конечно, упоительное. Все мышцы, нервы, связки, каждая клеточка, напитались сил и энергии. Горы готов свернуть, лёгкость в теле – необыкновенная, кажется, вот-вот полетишь, как шарик с метаном. Но как только вспоминал, для чего предназначена эта энергия, лёгкость и радость пропадали немедленно. Оно ему надо? Рисковать шкурой, родной и единственной, ради каких-то немытых дикарей. Как какой-нибудь примитивный наёмник! Часто и зло поминал про себя Дмитра, Ивана и Ахата, которых стал считать главными виновниками своих бед.

База, в которой кавказцы собирали силы для маленькой победоносной войнушки, оказалась ещё хуже, чем Никита ожидал. Несколько серых, невзрачных бревенчатых домишек затерянных в зелёном море тайги. Глушь невообразимая. Удобства во дворе. Причём удобства тошнотворно не эстетичные и вонючие. Да и сам дворик ощутимо попахивал мочой. Отвратительное амбре не отпугивало летучих кровососов. Днём и ночью вокруг стоял звон от комариного писка. Хорошо, что он вовремя вспомнил читанную в детстве книжку про путешествие в тайге. Прикупил себе во время приобретения магической энергии в супермаркете Торговой Гильдии на Большой Лубянке артефакт «Король москитов». Дикари с завистью и опаской смотрели, как поедающие их живьём, всепроникающие кровососы, облетают колдуна стороной. Их от кровопускания не спасали самые дорогие репелленты.

Кроме надоевших Никите ингушей, на этой Медвежьей заимке, вот уж точное название, натуральная берлога, скопилось несколько десятков совсем уж диких, и на вид свирепых чеченцев. Весь организм московского интеллигента протестовал, когда приходилось идти лоб в лоб на такого злобного, опаляющего ненавистью горного волка. Создавалось впечатление, что вот-вот бросит он автомат, а они с оружием не расставались, и кинется встреченному гяуру зубами горло рвать. Крайне неприятные субъекты. Приходилось, каждый раз, собрав волю в кулак, ходить по прямой. Иначе, Никита чувствовал это, заметив слабину, разорвут и затопчут. Увидев их, он сразу понял, точнее, почуял своей кожей, печенкой или другим каким органом, среди них надо вести как в стае хищников. Надо сразу показать, кто здесь сильнее. А маг, ошибочно считал Никита, всегда несравненно сильнее обычного чела. Чеченцы, неохотно, но с его дороги сворачивали. Ну, какая радость может быть в такой компании?

Из не кавказцев, на заимке помимо него была затраханная до полусмерти аспирантка с факультета китаеведения. Или востоковедения? Собственно, и ей самой уже всё равно. Дурочку пригласили для перевода коммерческих переговоров лощеные кавказские джентльмены. Она, с надеждой подзаработать и обзавестись полезными связями, прилетела на Дальний Восток, где ею немедленно начали пользоваться по полной программе. Никаких переговоров не предвиделось, а намечались допросы. Кто ж после такого свидетелей живыми выпускает? Зачем добру зря пропадать? К моменту приезда Никиты она уже утратила все признаки привлекательности, превратившись в жуткую, неопрятную лахудру неопределённого возраста. Некогда ей, было, заботится о своей внешности. Руководителям ингушей и чеченцев тоже скучно было. Рядовых к ней не подпускали, иначе она не дожила бы и до вечера. Никите, после сочинских див на неё смотреть противно было. В конце концов, два-три дня и без женской ласки обойтись можно.

9 августа, шоссе в миле южней Медвежьей заимки.

Таинственные ва-на-ха оказались вполне обыкновенными, но не менее от этого опасными в качестве врагов, вайнахами. Китаец, будучи поначалу нелегальным эмигрантом, выходцем с южного берега Янцзы, давно в России натурализовался, принял русское гражданство, числился почтенным местным предпринимателем, меценатом и благотворителем. Весьма немногие знали, что главным его занятием является руководство местным отделением триады. По мудрому совету Тархана он не лез на телеэкраны и страницы газет и остался вне поля зрения местного отделения инквизиции. А благодаря сочетанию организаторского и колдовского талантов, не знал соперничества в собственной организации.

Ингуши с имперских времён контролировали в России нелегальную торговлю золотом, имели в Биробиджане разнообразные экономические интересы. Они уже считали эту местность своей вотчиной, когда организация Лю начала их ощутимо теснить, захватывая в собственные руки контрабанду, торговлю мехами, подбираясь к скупке золота у таёжных старателей. Все попытки ингушей убрать слишком прыткого конкурента окончились крахом, часто весьма болезненным и убыточным для кавказцев. Тогда они пригласили для разборки отряд чеченских бандитов. Лю чеченов не боялся, китайцев всё равно больше, но превращать ставший родным для него Биробиджан в поле боя ему не хотелось. И бизнесу это могло сильно повредить. Вот он, после особо щедрых даров и попросил помощи у бога.

Забавно, но появление в молельне двух вполне заурядно одетых парней явно испугало его больше, чем долгое пребывание в одном помещении с разъяренным богом. Но, отойдя от неожиданности, он, хоть и с жутким акцентом, временами переходя на китайский, но тут же сам себя, одёргивая, и переводя свои слова, на русский. В итоге он смог вполне внятно объяснить свои проблемы воинам, которых прислал ему бог. В отличие от жадного шаса, он быстро согласился на запрошенную ими оплату необходимых ему услуг. Очень щедрую, должно было хватить не только на квартиры. Ирбис и Добрыня решили первым делом разведать обстановку во вражеском лагере. Обе посланные китайцем разведгруппы пропали без вести. Что-что, а воевать чечены умели. Поехать туда самому и разобраться с врагами лично, китайцу почему-то не хотелось. К удивлению Добрыни, Ирбис одобрил такую осторожность, заметив, что и у него бывали подобные случаи.

Поначалу наёмники хотели сразу въехать в штаб-квартиру противника на предоставленном им китайцем «Патруле». Благо, благодаря прикреплённому к антенне артефакту морока невидимости никто их заметить не мог. Но при подъезде к объекту, внутри у Ирбиса вдруг сработал тревожный звоночек, много раз спасавший ему жизнь прежде, и он, съехав на обочину, остановился.

- Дальше пойдём пешком.

- Зачем? – Искренне удивился, придремавший было в дороге Добрыня, почесывая искусанную местным комарьём щёку.

- Надо. – Не желая вдаваться в подробности, кратко ответил Ирбис, зеркально повторяя жест напарника. Против вампиров припасти средства он догадался, а вот про не менее кровожадное местное комарьё, забыл. За что сейчас они оба своей кровушкой расплачивались. Но, сообразив, что ответ получается грубым, добавил: - Предчувствие у меня вдруг появилось. Опасность там какая-то есть.

- Конечно, есть. Целая куча вооружённых и злых чеченов. Но под мороком невидимости им нас не увидеть. Так зачем ноги напрасно ломать? – Тащиться пешком Добрыне не хотелось категорически. К тому же, он не был уверен в надёжности прикрытия кольцом морока невидимости от комаров. В отличие от перстня на антенне, артефакта четвёртого уровня, колечки имели всего лишь первый, самый низкий. А Наташа, вроде бы говорила, что сквозь морок первой степени некоторые животные видят свободно. Очень не хотелось кормить таёжных кровососов, фантастически многочисленных, разнообразных и всепроникающих.

Ирбис посопел. Куда менее внушительно, кстати, чем незадолго до этого Тархан, сопелка не того размера, подавил идущий ещё из армейских времён позыв к использованию командного голоса. И подчёркнуто тихо, медленно, с паузами для поиска нужных слов, объяснил. – Есть у меня внутри… Я, собственно, тебе рассказывал. Трудно объяснить словами… В общем, я чувствую надвигающуюся опасность и… инстинктивно наверное, понимаю, как на неё надо реагировать. Проверено многократно. Причём, во всех случаях, когда я не прислушался к этому предчувствию, мне приходилось туго. Можно сказать, чудом спасался. Зато когда я к своим предчувствиям прислушивался, удавалось провернуть невероятные вещи. Сейчас, я ЗНАЮ, нам НАДО идти пешком.

Добрыня, хоть и добившийся большей известности в Тайном городе, хорошо понимал, что напарник, не знающий, как надо рубить мечом или держать в руках алебарду, несравнимо более опытен в разведрейдах и диверсионных операциях. Ему самому известных только по книгам и фильмам. И склонности к пустопорожней болтовне Добрыня за напарником не замечал совершенно. За эти дни были случаи убедиться, если что-нибудь Ирбис утверждает, следовательно, знает. Значит, придется идти пешком. Подумал: - Интересно, что сейчас делает в Харькове прекрасная ведьмочка? - Подчёркнуто тяжело вздохнув, спросил: - Что с собой брать?

К счастью, опасения Добрыни в отношении комариной угрозы не оправдались. Собратья масанов по способу питания сквозь морок невидимости видеть не умели. Даже вездесущий, неистребимый, ненасытный гнус напарников не замечал. Пока их вылазка напоминала прогулку в парке перед сном. Для нагуливания аппетита. Ирбис, вопреки обманчивой мягкости походки, всегда передвигавшийся весьма споро, в этот раз шёл неспешно, внимательно оглядываясь, ещё более чем обычно напоминая перешедшего к хождению на задних лапах кота. Причём, кота на охоте. Добрыня вздохнул. Очень хотелось надеяться, что хоть когда-то, и он сможет так соответствовать своему новому имени.

Внезапно Ирбис остановился. В очень неудобной для взгляда со стороны позе, застыв в момент шага, в самом его начале, лишь приподняв левую пятку после переноса веса всего тела на носок правой ноги, и напряжённо вглядываясь куда-то влево. Добрыня внимательно всмотрелся в том направлении, но ничего примечательного не заметил. Холмики, кустики. Тайга как тайга. Дальше вон совсем глухая чащоба. Что там можно рассмотреть без электроники?

Ирбис, не меняя позы, заведомо неустойчивой и неудобной, будто хищник, почуявший добычу, махнул рукой, подзывая напарника. – Чёрт! Люди – не кошки, чтоб стоять подобным образом. Так рождаются и укрепляются легенды. – Подумал Добрыня, подходя к товарищу вплотную. Тот, не оборачиваясь, направил указательный палец левой руки на то самое место, которое Добрыня только что безуспешно рассматривал. Одновременно условными жестами правой руки показав, что там вражеский пост из двух бойцов с пулемётом. Простенькие различители позволяли наёмникам видеть друг друга, но не слышать сквозь морок невидимости. Поэтому они заранее договорились об условных жестах для жестикулярного общения. Благо, и выдумывать ничего не надо было. Подобными жестами давно пользуются бойцы спецназа и десанта, Ирбис их хорошо знал.

Невольно глянув вниз, Ирбис стал таки на пятки, Добрыня ещё раз всмотрелся в предложенном направлении, но опять ничего, кроме ничем и никем не нарушаемого таёжного пейзажа не там не усмотрел. Оставалось поверить напарнику на слово. То есть, на жест. В конце концов, у кошек зрение лучше, чем у людей. В смысле – челов. Вот и смейся после такого над глупыми и суеверными красными шапками. Кстати, сам Ирбис по суеверности даст фору любому разумному в Тайном городе. Правда можно ли относить к разумным красных шапок, весьма сомнительно.

Добрыня достал пистолет и растерянно попытался выцелить свою потенциальную мишень, всё ещё её не видя. Но напарник остановил его порыв, помотал головой, махнул на засаду рукой и жестом предложил продолжить движение к вражеской базе.

- Вперёд, так вперёд. Решение оставить за спиной двух вооружённых врагов выглядит странным, но уж с такими врагами Ирбис имел дело много раз и остался живым. Эрго, он знает, что делает.

Добрыня мужественно удержался от желания дать «умный» совет, пусть даже жестами, и пошёл след в след за напарником. При подходе к вражеской базе удивила царившая там тишина. Если не считать не смолкающего комариного гула, практически тишина абсолютная.

Во двор заимки проникли легко, сквозь приоткрытые ворота. Но никаким разгильдяйством тут и не пахло. Неподалёку, справа от входа, из-за небольшой поленицы дров, на ворота был направлен ПК. И кавказец за пулемётом отнюдь не спал. Впрочем, различителя позволяющего видеть сквозь морок невидимости у него не было и он, естественно, посчитал лёгкий скрип створки следствием порыва ветра. Ирбис сразу двинулся осматривать стоявшие в центре большого почти квадратного двора автомобили, а Добрыня, пользуясь неопределённостью командного жеста напарника, пошёл вдоль одной из сторон двора. До идеального понимания друг друга, лишь недавно близко сошедшихся в единую команду наёмникам было далеко. Обговорить же заранее все возможные в рейде случаи заведомо невозможно.

Добрыня спокойно шёл вдоль ряда довольно однообразных срубных сооружений, разглядывая их. Любоваться этими старыми, но ещё прочными сооружениями было затруднительно. В связи с их явно не выдающейся эстетичностью. Наверное, именно отсутствие серьёзной нагрузки позволило ему быстро среагировать на вибрацию амулета на руке. За стеной, возле которой он проходил, был колдун.

9 августа, где-то глубоко под Нагорным районом Харькова.

- Как ни старайся поддерживать форму, сколько не принимай омолаживающих средств, а годы берут своё. Короток человский век. И совсем уж короток век женский. Но об этом лучше не думать.

До изнеможения напетлявшись в подземном лабиринте, с гудящими ногами и сбившимся дыханием София дошла, наконец, к нужному месту. Блокирующей любой магический поиск и сканирование комнаты вырубленной то ли татами, то ли навами в незапамятные времена на третьем, самом нижнем из достижимых для проникновения в наше время уровне. По некоторым признакам был ещё более глубокий уровень харьковских подземелий, четвёртый, но до него докопаться, пока не удалось. Если он всё-таки есть, кто же интересно его пробивал? Асы? Может вообще никому не ведомые предтечи?

Наташа, забравшись на стул с ногами, морща лоб, штудировала какой-то толстый том под укреплённой на стене тоннеля лампочкой. Видимо из-за сосредоточенности на чтении и шума издаваемого дизельным генератором, поздно услышала шаги своей наставницы. Услышав, бросила книгу на столик, сверкнула золотом фамилия автора: Де Ла Гун (крупнейший теоретик применения боевой магии), подбежала к Софии.

- Ой, наконец-то! Заждалась я вас ужасно! У меня всё давно готово. Будем начинать?

- Поначалу лучше поздороваться.

- Ой! Здравствуйте, София Борисовна, извините, я здесь вся испереживалась.

- Ну, здравствуй. Погоди немного, дай отдышаться. Магия магией, а такие блуждания по подземным лабиринтам уже не по мне.

- Кокетка вы, однако, София Борисовна. Знаю я вас. Ваших сил на десяток молодых оторв хватит, ещё и останется.

- Не стыдно так беззастенчиво льстить немолодой уже женщине?

- Нормально. Причём тут лесть? Вы в зеркало посмотритесь. К вам в транспорте, наверняка мужики цепляются. Скажете, нет?

- Ох, и хитрая ты лисичка, Наташа. Ты уверена, что правильно всё поняла и справишься?

- Спрашиваете! Что я, дура? Ничего там сложного нет. Если уж эта дебилка Лихослава при большом источнике, «Колодце дождей» помощницей принимающей энергию числилась, для меня освоить этот, игрушечный, можно сказать, – семечки. Вы бы видели, как она задёргалась, когда «Посох Перуна» увидела. Всю камеру слюной забрызгала, так орала, что это собственность Великого Дома Людь.

София недовольно поджала губы. – Показывать ей «Посох Перуна» было совсем не обязательно.

- Так я ж всё равно ей Заклятье обещания дала. На честный поединок. Иначе только Спящий мог бы определить, всё ли, что нужно она сказала. А так, пусть тешет себя мыслями о лёгкой победе над глупой челкой. В любом случае, выпускать её на волю нельзя. Ну, чего тянуть, будем начинать?

- Ты в своих силах уверена? У Лихославы ведь выучка куда более основательная, нам челам о такой и мечтать не приходится.

Наташа на секунду-другую задумалась, как бы вслушиваясь во что-то внутри себя, мотнула своей роскошной гривой и, глядя в глаза наставницы, уверенным тоном произнесла:

- Да.

Посох Перуна, один из малых, переносных Источников и выглядел в соответствии с названием, как посох. Зелёно-жёлтая палка странного, будто подсвеченного изнутри дерева, высотой чуть больше двух ярдов и диаметром около полутора дюймов. С золотыми шишкообразным навершием вверху и острым конусообразным наконечником внизу. На металле и внизу и вверху располагались надписи непривычного вида иероглифами, не имеющими ничего общего с известной Софии письменностью людов или каких-нибудь других рас. Она нашла его, среди весьма ценных вещей как раз в том самом помещении, где сейчас пребывала пленённая Лихослава, ещё в конце шестидесятых. Её знаний, то есть знаний доступных в Тайном городе челам, не хватило даже для определения расы собравшей этот бесценный клад, включавший артефакты и штучной работы оружие изготовленные асами, навами, людами и ещё двумя-тремя другими расами, ею неопознанными.

Наташа к мощному, до сих пор разыскиваемому людами артефакту никакого пиетета явно не испытывала, обращалась с ним свободно. Будто не понимала, что при легчайшем непонимании, лишь чуть-чуть неточном жесте, она до обещанного смертельного поединка не доживёт. Магические потоки уместно сравнивать с молнией: Малейшая ошибка может закончиться смертью. Не смотря на относительную слабость Источника.

Девушка поставила посох перед собой, сосредоточилась, собираясь приступить к его активизации, но тут же прервалась, хлопнув себя ладошкой по лбу. Быстро сбросила босоножки, расстегнула пуговицы на кофточке и начала стремительно преображаться. Лицо и, особенно фигура вытянулись, кожа и волосы посветлели, глаза засверкали изумрудной зеленью. Перед Софией стояла уже не человская красотка Наташа, а воевода дружины «Дочерей журавля» Милана. Только сильно исхудавшая. Заключительным аккордом превращения стали выскользнувшие из-под платья ажурные трусики. Не ожидавшая этого девушка смущённо ойкнула.

- Ой! Извините, София Борисовна, не ожидала, что она окажется такой узкобёдрой.

- Уж очень ты худая стала. Возможно, лучше превратишься в кого-то поменьше ростом? Тем более, к работе с Источником Милана не имеет ни какого отношения.

- Зато я её хорошо знаю. – Перешла на более низкий, вылитый Миланин тембр голоса Наташа. - У меня даже её волосок есть. Лихослава утверждает, что с малым Источником может работать любая фата. Милана сейчас из них самая крутая. А худая потому, что очень уж она длинная и мускулистая. У меня вес на добрых три десятка фунтов меньше, чем у неё. Но мне ведь в этом теле надо не с чудами рубиться, а магическую энергию из Источника принимать. Для этого её культуристская мускулатура не нужна, магический потенциал от неё не зависит.

- Может, всё-таки погодим? Нас ведь ничего не гонит.

- Ждать пока Спящий проснётся? Глупо и обидно София Борисовна, не использовать такой артефакт.

К расхождению между словами и делами Наташа всегда относилась крайне отрицательно. Некоторые из её многочисленных ухажёров, весьма болезненно ощутили это на собственной шкуре. Поэтому она, не медля, активизировала «Посох Перуна». Источник не работал тысячи, если не десятки или сотни тысяч лет, но включился без задержек. Вокруг навершиия проявилась интенсивная ярко-зелёная аура, объёмом с футбольный мяч, из которой тут же внизу проклюнулся зелёный же отросток. Появившись, он начал стремительно вытягиваться вниз, одновременно закручиваясь вокруг посоха по спирали против хода часовой стрелки. Дав ему опуститься примерно до середины посоха, Наташа ловко перехватила магический поток и потянула его в себя, в область солнечного сплетения. С минуту после этого в тоннеле не происходило ничего. Ежесекундный выход «Посоха Перуна» оказался не впечатляющим, в конце концов, это был один из многих переносных Источников предназначенных для подпитки отдельных отрядов армии людов. А Наташа, принадлежавшая к считавшейся вымершей линии человских колдунов-оборотней. С магическим потенциалом и способностью вбирать магическую энергию со скоростью лучших фат Зелёного Дома. Если не быстрее. Правда рассчитывать на полную реализацию этого потенциала ей не приходилось. Челов люды учили абы как.

После томительно долгого ожидания, наконец, наполнившись, девушка плавным жестом кисти перенаправила поток энергии в один из заготовленных заранее аккумуляторов. Зарядка десятка аккумуляторов заняла несравненно меньше времени, чем наполнение магической энергией одной колдуньи. Причём выяснилось, что в магических технологиях есть не только регресс, Источников магии больше делать никто не умел, но и прогресс. Древние аккумуляторы, найденные здесь же, в катакомбах под Харьковом, были более массивными и заметно менее ёмкими. Заполнив все припасённые ёмкости, Наташа несколькими словесными формулами и жестами «выключила» Источник. После чего быстро преобразилась в исходное состояние. Из высокой тощей зелёноглазой блондинки в невысокую, ярко-голубоглазую шатенку, земное воплощение райских апсар. С неправдоподобно тонкой талией, но весьма пышными бюстом и бёдрами. В сочетании с задорным, красивым личиком, она производила совершенно убойное впечатление на мужчин всех рас Тайного города. Кроме, разве что, гермафродитов.

Закончив манипуляции с посохом и превращениями, Наташа посмотрела в глаза Софии. – Ну, что, разберёмся заодно с Лихославой?

- Ты уверена? – Опять засомневалась София. Точнее, честно говоря, не засомневалась всерьёз, она и сама верила, что маг-оборотень без больших проблем сможет одолеть заурядную фею из Зелёного дома. Московская подруга уверяла, что потенциал, пусть ещё плохо освоенный, Наташи почти в десять раз выше, чем у липовой феи Лихославы, получившей свой ранг благодаря высокому положению матери. Но, Боже, как же ей хотелось разорвать горло хоть одной белобрысой ведьме своими руками!

- Да вы и сами знаете, София Борисовна, я её одолею. И выжидать нам просто опасно. К тому же, я ведь ей «Заклятье обещания» дала. У меня запасного сердца нет.

- Ну, как знаешь. Кто её пойдёт освобождать?

- Я и освобожу.

Наташа развернулась, подхватив тяжеленный посох подмышку, нагнувшись, подняла трусики и небрежно бросила их на столик. Где они и живописно расположились на толстенном томе о боевой магии, с торчащими из него многочисленными закладками. В рассеянном свете слабой электролампочки получился забавный натюрморт. Пока Наташа относила в замаскированную кладовку волшебный артефакт, София вынула из сумочки миниатюрный фотоаппарат и несколько раз щёлкнула им с разных ракурсов. – Надо будет не забыть переслать снимки старому приятелю, Алиру Кумару. – решила София. – Его такая картинка может позабавить.

10 августа, к югу от Медвежьей заимки.

На сообщение Добрыни (жестами, надо будет обязательно, сразу по возвращении в Москву, сделать артефакты морока невидимости дающие возможность общаться между собой с помощью речи), Ирбис отреагировал спокойно. Именно чего-то такого он и ожидал.

Причём, скорее, с подспудным желанием, чем с опасением. Давно имел возможность убедиться, что после подобных подарков судьбы, как бы для сохранения баланса добра и зла, фортуна подбрасывает «подарочек» с обратным знаком. Да такой пакостный, что лучше бы она ничего не дарила совсем. Другое дело, вещи, заработанные потом и кровью (желательно чужой). Заработанное – не подаренное. Хотя, конечно, Бог (чёрт, рок, случай…) может подбросить неприятный сюрприз и без всякого повода. Но, всё равно, предпочтительнее для Ирбиса было достигнуть желаемого через труд и риск.

Дав напарнику команду на немедленный отход, не медля ни секунды, рванул к оставленному на обочине джипу. Не стоило светиться возле волшебника с чародейскими прибамбасами, легко обнаруживаемыми при магическом сканировании. Маргарита Александровна вроде бы говорила, что настоящий маг чувствует работающие артефакты на расстоянии. Как бы «слышит» их. Будем надеяться, что здешний колдун спит. Время то позднее.

В машине, чьё поле невидимости надёжно прикрывало сразу их обоих, они, наконец-то, смогли отключить персональные мороки невидимости и поговорить. Кто-то, во время большой пьянки в ресторане, хотя, нет, вроде бы в «Ящеррице», или, всё-таки в ресторане?.. заверял Ирбиса, что сквозь автомобиль под мороком четвёртого класса может проехать хоть электричка, никакого вреда от этого никому не будет.

Отрадно было отметить, что форму Добрыня не потерял, ни малейших следов усталости после неожиданного кросса не выказывал. Не было заметно у него и проявлений сильного волнения.

- «Тревожный амулет» завибрировал возле … эээ… Ну, бревенчатой хатки.

- Срубом это здесь называют.

- О! Точно, возле сруба. Не большого, двухэтажного, что дальше стоит, а маленького, где-то ярдов 5 на 5. Завибрировало возле стенки этого сруба, причём слабо. Намного слабее, чем от вампиров, не говоря уже о твоей Миле или Наташе. Сам знаешь, рядом с ними эту хренотень лучше и не включать. Ободок светился тоже слабо. Синим с зелёным отливом. Как я понимаю, это означает, что колдун – чел, с энергией их «Колодца дождей». Причём колдун слабый. Или, почти магически пустой.

- Он двигался? Слышал ли ты из этого сруба какие-нибудь звуки?

- Нее. Звуков точно никаких не слышал, тишина стояла, как в склепе. Странно даже, почему там собак нет? Насчёт движения мне трудно поручиться. Я ведь смотрел на циферблат секунды две-три, а потом сразу побежал к тебе.

- Правильно сделал. Будем надеяться, он спал и нас не почуял. А собак нет, скорее всего, из-за чеченов. Животные воспринимали бы их как чужих, и лай бы стоял неумолчный.

- Даа. Попали бы мы как кур во щи. И как ты предлагаешь его мочить?

- Ха! Ликвидировать его, конечно можно. Но разве нас для этого нанимали?

- Не понял.

- Нас наняли уничтожить банду чеченских боевиков. О ликвидации колдуна в переговорах хоть раз упоминалось?

- Нет. Но он же нас самих может замочить, когда мы их убирать будем.

- Что он может, а что не может, мы не знаем. Но за ликвидацию банды с колдуном, мы имеем право запросить сумму, существенно большую, чем за обычную банду. Хватит с меня братской помощи почти на безвозмездной основе. Есть у меня мыслишки как их всех ущучить. Разворачивай машину, надо у китаёзы кое-что получить, да и об увеличении оплаты договориться.

9 августа, катакомбы под Харьковом.

Пролежав несколько дней скованной цепями по рукам и ногам, рядом с судном для отправления естественных потребностей Лихослава рвалась в бой. Она была непоколебимо уверена в своей победе. Не смущала её собственная рана, впрочем, лёгкая и уже немного поджившая. Молоденькую, наверняка толком не обученную, известную буквально всему Тайному городу своими постельными приключениями ведьмочку, соперницей для себя она не считала. Скорее, лёгкой жертвой. – Не глупой, толстозадой челке, умеющей только прыгать из постели в постель сражаться с волшебницей из Великого Дома Людь. Ох, и получит эта сисястая дура за своё наглое поведение. Биться в магическом поединке, это тебе не глупых похотливых мужиков отбивать. Тут умения соблазнительно вертеть большим задом мало. Совсем другие умения нужны.

Лихослава сорвала с постели простынь, намочила её кусок и с наслаждением обтёрлась. - Несколько дней без ванны! О, это подлой обезьяне тоже учтётся! Надо будет её руки и ноги переломать, уши оборвать, морду расцарапать, бесстыдный язык вырвать. Хотя нет, язык придётся оставить. Чтоб могла рассказать, где они «Посох Перуна» взяли, и нет ли у них ещё каких ценных вещей. Зато, за обнаружение этого Источника, что автоматически увеличивает магический потенциал Зелёного дома больше чем на пять процентов, королева не пожалеет ничего. Положение и влияние волшебницы вернувшей людам такой артефакт будет очень значительно. Без всяких маминых связей.

С удовольствием, ощущая бурлящую в теле силу, Лихослава энергично помахала правой рукой. Безмозглая кукла позволила зарядиться до упора, хотя могла бы ограничиться выдачей минимума магической энергии. Ну, сейчас она за очередную свою глупость получит по полной программе. Жаль, конечно, что из этого проклятого каменного мешка невозможно ничего просканировать. Впрочем, с другой стороны, лишний плюс ей, Лихославе. Ценное место для содержания важных пленников. Чудов, хванов, навов.

- Ну, что ж, Наташка-какашка, ты напрашивалась на взбучку, ты, скотина безмозглая её получишь. Вернём хамку в естественное для неё состояние кучки дерьма.

* * *

Лихослава выпрыгнула из своего места заточения, одновременно метнув в обе стороны по пучку «Эльфийских стрел». Жиденькие, с точки зрения Наташи. Всего лишь первого уровня, что впрочем, рекомендуется, если ты не уверен, что попадёшь в противника. Сама Наташа ударили бы намного более густым пучком и только в одну сторону. Ту, где находились обе волшебницы-челы, Наташа и, поодаль, София Борисовна. Предусмотрительно прикрывшиеся магическими щитами. О Наташин щит они и разбились.

Не ожидая дальнейших действий врагини, Наташа ровным, печатным шагом, насколько это возможно босиком, подражая белогвардейцам из фильма «Чапаев», двинулась на противницу. Та, наконец, сориентировавшись, уже целенаправленно метнула в Наташу подряд три пучка «Эльфийских стрел». Лишь чуть более густых, опять первого уровня. Их, естественно, постигла та же участь. Наташа, надёжно прикрывшаяся щитом, молча, не предпринимая ответных магических атак, продолжала надвигаться на Лихославу. Про себя, удивляясь примитивности тактики врагини. Метать слабо поражающие пучки «Эльфийских стрел» есть смысл в быстро перемещающуюся, но не прикрытую магическим щитом мишень.

Сообразила это и Лихослава. Видимо не веря в надёжность щита у какой-то челки, она дважды ударила по нему «Дыханием дракона» третьего уровня. Удары получились более эффектными и красочными, волшебный огонь живописно растекался по магическому щиту, но эффективность и у них была нулевая. Тогда, и не думавшая отступать от подходившей Наташи, Лихослава ударила по щиту огненным шаром. Третьего уровня, что было крайне неразумным поступком с любой точки зрения. Потому как если надеешься взять врагиню в плен, то неразумно лупить по её щиту смертоносными заклинаниями, которые её могут убить. А если начинаешь подозревать, что противница сильнее, чем ожидалось, глупо устраивать фейерверк прямо перед своими глазами, самоослепляясь таким образом. В годы учёбы Лихослава наверняка проводила свои учебные поединки куда более разумно. Но когда это было. Звание феи она получила давно и боевой магией более не интересовалась. Мамин титул жрицы Зеленого дома надёжно прикрывал её от придирок воевод в моменты обострений отношений с другими великими домами, а к моменту начала штурма Зеленого дома возродившимися гиперборейцами она уже была в плену. Так что реальный военный опыт ей приобрести не судилось.

Когда искры от взрыва огненного шара потухли, Лихослава обнаружила, что Наташа прижала её своим щитом, изменив его форму, к стенке катакомбы. Какой-то миг девушки смотрели друг другу в глаза. Рослая, голая блондинка с изумрудными глазами, воплощённая амазонка, если кто не видел воеводу «Дочерей журавля». И невысокая, легкомысленно одетая голубоглазая шатенка с потрясающей, с точки зрения мужчин, но совсем не мускулистой фигурой. Даже при очень большом желании невозможно было найти в этих взглядах любви или сочувствия.

Долго играть в гляделки Наташа не стала. Воспользовавшись огромным преимуществом в магическом потенциале, она грубо продавила щит противницы и, без малейшего намёка на боевую выучку замолотила своими маленькими кулачками по лицу и голове Лихославы. Кулачками, усиленными заклинанием «Кузнечный молот» четвёртой степени.

Лихослава так ничего и не успела понять. Первый же, или второй удар оказался для неё роковым. Смертельным. А вымещавшая свои многочисленные обиды Наташа нанесла их более полудюжины. Разошедшаяся девушка лупила по одной из ненавистных гордячек, несколько лет отравлявших ей жизнь в Тайном городе. Постоянно открыто демонстрировавших ей своё презрение к ничтожной, беспородной челке. Била, не замечая, что бьёт уже не живую противницу, а прижатый к стене и потому не падающий труп. Труп с разбитым в отвратительную отбивную лицом и расколоченным черепом, брызги крови и мозгов из которого летели во все стороны. Обильно «украшая» не только стенку катакомб, но и её смертоносные кулачки, плечики, платьице.

Осознав, что за капли летят на неё, Наташа отшатнулась, отступила на несколько шагов. Лишившись поддержки, тело люды обвалилось вниз, явив Наташе разбитый и сзади, об стену катакомб череп. Наташа отвернулась и согнулась в сильнейшем приступе рвоты. Так как после превращений желудок её был совершенно пуст, то её рвало жёлчью. Рвало неудержимо, изнурительно. Выворачивало наизнанку.

Каким образом она очутилась в доме у Софии Борисовны, Наташа не помнила. Потом наставница рассказала ей, что они телепортировались туда прямо из катакомб. Благо магической энергии у них достаточно, а вывести или вытащить её по длиннейшим лабиринтам задача не для одной пожилой женщины.

Выйдя, через несколько часов из состояния психологического ступора, Наташа первым делом побежала мыться. Хотя, конечно же, София обтёрла её влажным полотенцем сразу по прибытии, девушке показалось, что она чувствует на коже капли крови и мозгов Лихославы. Активное, до красноты обтирание губкой, показавшейся слишком мягкой, помогло, но ненадолго. В ближайшие несколько суток Наташа то и дело бегала в ванную отдирать свою кожу от якобы имеющихся на ней микрочастиц крови и мозгов. Ещё несколько недель её мучили кошмары летящей в лицо чужой плоти. И, если не было рядом всегда готового утешить и приободрить Добрыни, она опять бежала в ванную. Прекрасно понимая, что ничего постороннего на её коже быть не может. Прав оказался Витечка, убийство самого отвратительного типа – всё равно большой стресс для убийцы. Если убийца не маньяк или садист, конечно.

10 августа, Медвежья заимка.

- Господи ты ж, Боже мой! Почему же ты так несправедлив ко мне? – мысленно взывал к Вседержателю Никита, забыв даже, что он считается Спящим и обращаться к нему, в таком случае бесполезно. Вставать с постели ему не хотелось категорически. Душа, тело и мозги, в трогательном единодушии требовали отложить подъём на потом. На как можно более позднее потом. Самочувствие было в сто раз хуже, чем перед охотой на харьковскую ведьму, чтоб ей было ещё хуже, чем ему. Проклятая старуха, никому не нужная и неинтересная, живёт в своё удовольствие, а он, ни в чём по большому счёту не виноватый, мается из-за неё в таёжной глуши. Нечестно это! Что-то тревожило его, можно себе самому признаться, пугало до дрожи, колик в животе. Сон ночью дурацкий приснился. Будто подполз к нему огромный чёрный удав и, понюхав, (интересно, змеи нюхать могут?), просканировав воздух своим раздвоенным языком, отполз, к притаившемуся невдалеке огромному коту. Леопарду, наверное, только очень уж заросшему. И тот, уставившись на него огромными зелёными глазищами, присел, готовясь прыгнуть. В ужасе Никита хотел убежать, дёрнулся и, проснулся. Весь мокрый от пота и с ощущением страшной опасности рядом. – Жуть!

Но вставать было всё равно надо. Невозможно объяснить этим тупым дикарям, что у него плохие предчувствия и лучше бы с выездом на Биробиджан погодить. Не верил Никита, что его вынужденные союзники, буквально излучающие агрессию и злобу, прислушаются к его словам.

На самом деле, хорошо понюхавшие пороху в тяжёлых боях, чеченцы вполне могли бы прислушаться к предупреждению о возможной опасности. Многие из них по собственному опыту знали, насколько важно прислушиваться к подобным предчувствиям. Только очень важно было знать, как надо им преподнести такое предупреждение. Никита не знал, да вообще предпочитал с ними общаться поменьше. Потому что их боялся и не уважал. Они это чувствовали и относились к нему соответственно. Так что всё пошло своим чередом.

Повалявшись в тоскливом безделье, Никита вынужден был встать из-за нараставшего давления естественной гидравлики. Встал, обул кроссовки, благо одеваться не надо было, спал одетым, и тяжело, будто к ногам по тридцатифунтовой гире привязано, двинулся к двери.