Бессмысленное существование Тима продолжалось уже три года. Он спал, ел, ходил на работу и в университет, покупал одежду и делал множество обычных и повседневных дел настолько машинально и обезличенно, что порой он забывал сделать то или иное очередное действие. Но подобным вещам он давно не придавал значения. На работе он был среднестатистическим работником, задания выполнял правильно и в сроки, но на что-то большее, как повышение или увеличение зарплаты не претендовал. Впрочем, так же, как и в учебе, учась средне, он не стремился сдавать предметы на отлично, хотя шансы на это у него были, да и способностями к обучению и усвоению материала он обладал прекрасными.

Тим не жил. Тим существовал. Существовал так, будто в этом безумном, жестоком мире он один. Он не был нужен никому. По крайней мере, так считал сам Тим. Да и ему-то по сути никто не был нужен, ничто не привлекало его и не вызывало улыбки. Он не встречался с друзьями, все они куда-то растерялись за эти долгие три года, девушки у него тоже не было. Но потребности в отношения с девушками и друзьями он не испытывал. Было ощущение, что его сердце застыло, а глаза выражали лишь холод и боль…

***

- Алиса, Алиса, посмотри, что я тебе принес!

Огромная плюшевая собака с кислотно-желтым бантом на голове опустилась с рук девятнадцатилетнего Тима на кровать. Собственно, игрушка заняла почти все пространство детской кроватки его сестры. Алиса вбежала в комнату и кинулась Тиму на шею, а Тим в свою очередь поднял сестренку над полом и начал кружить. Но тут задорный взгляд Алисы упал на собаку, и она завизжала от радости. Девочка и игрушка не сильно различались по размерам, и Тим захохотал, когда его маленькая любимица взвалила на себя пушистый ком.

- Это мне? Тим, правда, это ты для меня купил?

- Ну конечно, малышка, ты же мечтала об этой игрушке, не так ли?

- Да, Тим, да! Спасибо, я обожаю тебя!

Тим был счастлив. Он безумно любил свою сестру. Он баловал ее, несмотря на то, что родители порой и пытались этому препятствовать.

Алисе было 8 лет, это была девочка с горящими жизнью глазами цвета моря, темно-русыми волосами, непослушными, но неизменно забранными в хвостик на затылке. Она радовалась всему, что было на свете, каждый день открывала для себя что-то новое. Но большую часть своей радости и любви она выливала на своего старшего брата. Тим буквально купался в обожании маленькой Алисы, да и сам боготворил свою сестру. Родители были очень рады, что их дети так любят друг друга и так много времени проводят вместе, ведь разница в возрасте у Алисы и Тима была довольно большая. Родители сперва боялись, что дети будут плохо уживаться вместе, но когда Тим первый раз взял на руки плачущую новорожденную Алису и стал ее успокаивать, все сомнения улетучились. Алиса всегда радовала свою семью сообразительностью, здоровьем, жизнерадостностью, с ней практически не было проблем.

- Тим! А как зовут этого песика?

- Ты сама должна придумать ему имя.

- Я не знаю какое. – Алиса пожала плечами и уставилась на Тима своими прелестными глазками.

- Тогда никак не называй. А когда придумаешь, тогда и дашь ему имя.

- Н-у-у… - Протянула девочка. – Хорошо.

- Тим. Алиса. Идите за стол, все готово. – Раздался из кухни мамин голос.

- А ну, кого позвали на ужин? – Тим подхватил Сестренку на руки и пошел на приятный запах жареной картошки.

Во время ужина Алиса, не умолкая, описывала плюшевую собаку, прогулки с Тимом к реке, поездку в цирк. Мама улыбалась и лишь изредка напоминала Тиму, чтобы тот был осторожен, ведь Алиса ещё так мала, отец же всячески поддерживал Тима и смеялся от души над детским рассказом дочери, наполненным эмоциями и жестами.

Как всегда после совместного семейного ужина Алиса помогала маме мыть посуду и вдруг тарелка, которую девочка тщательно вытирала полотенцем, выскользнула у нее из рук и упала на кафельный пол. Стеклянные брызги разлетелись по кухне. Мама вздрогнула, в кухню заглянул Тим, узнать, не нужна ли помощь и скрылся, узнав, что они справятся без него.

- Ой, мама, извини меня. – Алиса опустила глазки.

- Ничего, сейчас я подмету, только стой пока на месте, не ходи по осколкам.

- Хорошо, мама. Я уронила…

Алиса смотрела на мать, которая быстро подметала пол. Девочка была странно бледна и напугана.

- Я уронила…

Осколки уже были собраны и быстрым движением отправлены в мусорное ведро.

- Мама, я уронила, потому что мне стало очень больно здесь. – Выпалила Алиса на одном дыхании, будто боялась, что не сможет сказать эти слова, и положила ладонь на грудь.

- Больно? Девочка моя, да ты такая бледная… Завтра утром мы поедем в больницу. – Взволнованный голос любимой мамочки напугал Алису ещё больше, чем боль. Своим детским сознанием (а может, наоборот, бессознательно) девочка чувствовала, что в эти мгновения разбилась не только тарелка, разбилось что-то большее. И, разбившись раз, уже не станет прежним…

На следующее утро Алиса сидела на приеме у врача, а Тим с мамой беззвучно и нервно сидели около двери и ждали, когда их маленькая радость выйдет вместе с доктором, и он скажет, что все в порядке. Но почему-то над этими двумя родными людьми, которые больше всего на свете любили эту маленькую очаровательную девчушку витало чувство беспокойства и безысходности… Об этом однако, ни Тим, ни его мать не заикнулись.

- Ну скоро они там? – Тим заставил вздрогнуть свою мать.

- Тим, успокойся, это же обследование! Пока Алису осмотрят, пока зададут пару вопросов, пока заполнят медицинскую карту…

- Да мы уже сорок минут тут сидим!

- Тим!

- Что?

- Я тоже волнуюсь. Все будет хорошо. – Мать взяла Тима за руку. Она всегда так делала, когда он был маленьким и чего-то боялся…

Но прикосновение было недолгим, потому что дверь в кабинет распахнулась и оттуда выбежала счастливая Алиса. Доктор же был менее радостен, что сразу же бросилось Тиму в глаза.

- Мама, мама, доктор сказал, что я здорова, но мне нужно полежать немного в палате, там есть игрушки, телевизор и много других детей. А ещё в кабинете у доктора сидела медсестра, она такая добрая, она обещала со мной играть.

Тим увидел, как побледнела его мать.

- Тим, возьми Алису и идите к машине, я подойду через несколько минут. – Голос звучал тихо и безэмоционально.

- Мам, я тоже хочу…

- Иди, я сказала, я не собираюсь повторять дважды! – Тим никак не ожидал от матери такого и безропотно повел Алису к машине. Он боялся…

- Что с ней? – Вопрос, направленный на врача был наполнен боли и ненависти, будто это он виноват в болезни девочки.

- Мне бы не хотелось делать поспешных выводов…

- Я спрашиваю, что с ней! Если она здорова, зачем ей ложится в больницу?

- Понимаете, нужны ещё обследование, ведь предварительные данные…

- Что с ней, вашу мать?!

- У нее рак легких… Но это всего лишь предварительный диагноз, мы могли ошибиться, я…

Но договаривал он уже в спину удаляющейся женщине, пришедшей к нему свежей и молодой, а уходящей постаревшей на несколько лет…

- Не плачь, дорогая, пожалуйста, ведь врач сказал, что это предварительные данные. – мужские руки Алисиного отца дрожали, а в глазах застыли слезы.

- Да ты сам-то веришь в это?

- Не плачь…

- За что..?

- Я не знаю… Когда Алисе нужно ложится в больницу?

- В четверг. Только какой от этого толк?

Вдруг дверь в спальню приоткрылась, и голова Тима заглянула внутрь.

- Мам, пап. Скажите мне. Я имею право знать!

Мать Тима разрыдалась, а отец укоризненно посмотрел на сына.

- У нее рак, Тим. Рак легких. – Слезы душили ее и мешали говорить.

Тим застыл. Эти слова будто пронзили его, он испытал физическую боль, спазм скрутил его живот. Тим опустился на рядом стоящее кресло и слезы беззвучно покатились по его щекам. Он не задавал больше вопросов, он не спрашивал, точно это или нет, он не интересовался тем, что теперь будет, оп просто плакал. Он держал в руках детскую книжку, которую только что читал Алисе на ночь… и плакал… Слезы солеными ручейками скатывались к губам, подбородку и падали на футболку, он не ощущал их вкус, он не произносил ни слова, он умирал… Он морально умирал от той ужасной новости, которую ему только что сообщили…

- Тимик, а Тимик?

- Да, малышка?

- А когда мне можно будет домой поехать? – Алиса капризно сжала губки.

- Скоро, я думаю. Ты веди себя хорошо, не капризничай и тогда поедешь домой. – Тиму каждое слово давалось с трудом. Улыбки он выдавливал из себя ещё тяжелее. Смотреть на угасающую Алису было пыткой, но и не быть с ней хотя бы час становилось для него ещё большим испытанием.

В палату зашла их мать. За эти две недели, что Алиса провела в больнице, женщина постарела, хотя всегда выглядела на десять-пятнадцать лет моложе, чем была на самом деле. Тим не мог не заметить этого, от одного взгляда на мать ему становилось тяжело.

- Девочка моя, мы сейчас поедем домой, а завтра с утра, как только ты проснешься, мы снова будем тут.

- Но мамочка, я хочу домой.

- Алиса, не капризничай. – Тим устало обнял сестру. – До завтра.

Этой ночью Тим спал плохо. Бледное лицо Алисы постоянно маячило перед ним. Тим заплакал. Он не позволял себе этого ни при родителях (исключая тот вечер, когда только узнал о болезни сестры), ни тем более при Алисе. Только ночью, оставшись один на один со своими мыслями, он давал волю чувствам… Но он понимал, что все это бесполезно. Он медленно умирал в моральном плане, пока его сестра умирала физически…

Ранним утром всю семью разбудил телефонный звонок. Тим уже подошел к телефону, когда трубку перехватила его мать.

- Алло. – Сонно сказала она.

- Это из больницы, по поводу вашей дочери.

Тим уже слушал через другой аппарат на кухне.

- Да, с ней что-то не так? – Беспокойство окутывало всех присутствующих в доме.

В трубке повисло молчание, и лишь дыхание человека на другом конце провода разрывало тишину.

- Алло! Вы меня слышите? Что с моей дочерью?

- Ночью у нее был приступ, поднялся жар…

- Ч-т-о с н-е-й? – отчеканила постаревшая и выглядевшая сейчас чужой женщина, некогда бывшая красивой, доброй и жизнерадостной.

- Она… Она умерла. Это случилось в три часа ночи… Алло, алло! Алло, вас не слышно.

Но слушать больше было нечего, и мать Тима отключила связь. Вошедший в комнату отец понял все по лицу своей любимой жены. Никто не произносил ни слова….

Тим на кухне так и стоял с трубкой около уха, слушая гудки. Он не знал, что делать, он не мог ничего понять, он повторял про себя только одно слово, сказанное холодным чужим голосом в телефонный аппарат – «умерла, умерла, умерла, умерла»… Тим не верил. Ему казалось, что сейчас, в этот самый миг Алиса как всегда влетит на кухню, кинется к нему на шею и скажет:

- А вот мой Тимик, мой любимый братик.

И смех ее опять разнесется звенящими искорками по квартире…

Но этого не случилось. Этого не могло уже случиться. Никогда.

Никогда.

Никогда…