Коршун кружил в небе плавными кругами… А, может, это был ястреб или орел…Мне было все равно. Он кружил, едва касаясь кончиком крыла сияющего круга солнца, и я следила за ним сквозь растопыренные веером пальцы, пытаясь защитить глаза и не упустить его из виду.

Такое редко можно увидеть, по крайней мере, в моей жизни. Может, кто-то видит это каждый день, а вот для меня.. Птица сначала исчезла в центре солнца, а потом, все так же медленно кружа, исчезла из поля зрения. Больше я не могла её видеть, и поэтому медленно, как и исчезновение птицы, закрыла глаза. Слезы очертили контур границы ресниц и теней, отброшенных ими, и неровными линиями скользнули вниз по щекам. На ярком солнце они вспыхнули искрами.

Тишина окружала такая, что её, наверное, можно было потрогать руками. Но я опустила их на песок и сжала пальцы. Песок был горячим и сыпался по линиям ладоней. Где-то далеко слышался плеск. Странный, совсем не похожий на плеск воды. Это не было прибоем, не было водопадом или журчанием ручья…

Сквозь тишину глухо пробился детский голос: «Мама, смотри, тетенька плачет»! Детские голоса имеют свойство прорываться через что угодно. Они звонкие и пронзительные. Им не помеха какая-то Тишина. Я невольно улыбнулась.

И тут тишина разлетелась острыми осколками брызг!

-Ты! – взвилась я на покрывале. Динька с оглушительным хохотом рухнул рядом. Мокрый и шумный.

Окружающее меня пространство расцвело шумной многоцветной какофонией, которая чуть не оглушила меня своей внезапностью.

-Купаться! – веселым приказом указал Динька на воду.

И я улыбнулась. Пожалуй, он был прав. Валяться на солнышке и воображать себе что-то ирреальное – это прекрасно, но вот сама мысль о купании была не просто хорошей, она была очень правильной.

Я махнула рукой на возмутителя моего спокойствия и отправилась в воду. Надо будет успеть придумать хорошую месть за это нападение…

…Если лечь в воду на спину, то можно увидеть небо. Нехитрая, в общем-то, истина. Но ничего больше увидеть нельзя. Вода закрывает твои уши, и можно слышать лишь глухой шум твоей собственной крови да позвякивание длинных сережек, которые забыла снять.

Небо расплывается в глазах, размазывается бело-голубым полотном. Миражем…

Если лежать так целую вечность, то твое тело медленно погружается в воду, которая заливает широко распахнутые глаза, на мгновение, делая мир снова четким и предельно ярким. Это пугает. И, чтобы не дернуться в испуге, не рвануть на поверхность задыхающимся диким животным… как же нужно забыть себя?

Из полуоткрытого рта вырываются пузырьки воздуха и стремительно уходят сияющей вереницей в небо.

Волосы, руки, ноги – все тянется вверх, и только упрямое тело, складываясь пополам, стремиться вниз…

Потом наступает понима…И тело делает резкий рывок, изгибается, вырывается из шума крови, позвякивания сережек этого неба… Тонкая черта…

Если б не было черты

Я б плыла до звезд,

А в морских волнах

Колыхались сетки птичьих гнезд.

…

-Ты украл у меня эти деньги! Верни долг.

-Не верну. Какая-то жалкая пятерка…

-Пятерка?! Да ты мне должен был десятку! Двушку ты нашел, ещё трешку я тебе простил, но пятерку отдай! Или я пойду на разговор к твоим..

-Да кто тебе поверит!

-Мне-то поверят! Я не такой вор и врун, как ты!

-Я – вор?! Это ты вор!

-Когда это я крал?!

-А когда у меня полтинник был? Это ты его украл.

-Да у тебя таких денег в жизни не было!

Я начала хохотать. Я не могла остановиться. Пальцы комкали покрывало, глаза не желали смотреть на яркое солнце, да и вообще меня сильно разморило, но этот разговор.. Я смеялась, сама не понимая чему, то ли горечи, то ли действительно было очень смешно…

Если приподняться на локте и открыть глаза, то.. недалеко от меня. Опустив голову и пересыпая песок, сидел пацан, лет десяти-одиннадцати, а над ним, такой же худущий и перемазанный, стоял его ровесник…Юные бизнесмены. Смеясь, я поднялась и ушла в воду, где ещё долго не могла успокоиться…

…

-Смотри, снова птица. Только на этот раз она ниже.

Она прикрыла глаза рукой и посмотрела. Улыбнулась:

-Красиво.

Мы сидели и болтали ногами на самом краю обрывчика. Даже такой низкий, он все равно вызывал восхищение. Все-таки дикие пляжи – это одно из самых замечательных маленьких чудес.

Внизу тихонько плескались волны, а мы смотрели на кружения крылатого хищника, пока он не исчез.

-Пиво нагрелось, - внезапно загрустила я , посмотрев на банку.

-Это плохо? – она наклонила голову, действительно ожидая ответа.

-Нет, наверное. И так хорошо, - пожала я плечами.

-Точно, – она потянулась, - Пойду окунусь.

-Ага, - я немедленно откинулась на спину, подставляя солнцу бледный живот.

Рядом басовито подавала голос огромная пушистая овчарка и слышался счастливый детский смех.

-Мама! Мама! Жук плавает! Он тоже захотел искупаться?

Мои губы невольно разъехались в улыбке, когда я услышала смешки его родителей.

-Нет, сына, он жить хочет.

-Жииить?- голос ребенка был полон сомнений, - Можно я его вытащу?

-Вытащи.

Если бы не лень, обязательно приподнялась бы и посмотрела, вытащили ли многострадального жука из воды или нет. Через несколько минут вернулась она, и пришла моя очередь реки. А в сумке, рядом с нагревшимся пивом лежали билеты на завтрашний поезд до дома…