Фрэнки в последний раз проверил свой пистолет. Ему очень нравилась эта новомодная игрушка – Кольт 1911. Он мог часами любоваться им, чистить его и стрелять. Фрэнки был лучшим “чистильщиком” семьи, его заслуженно уважали. Имя Фрэнка Фальконе гремело по всему преступному миру Чикаго. Такие люди, как Фрэнк, встречались нечасто, и его по праву можно было считать одним из столпов, на которых держалась преступная империи дона Сальваторе “Счастливчика” Маранцано.

Сегодня Фрэнку предстояла особая работа. И он к ней готовился очень тщательно, просчитывая все до мелочей, так как от этого зависел успех дела. Сегодня вечером он должен был сесть на поезд до Нью-Йорка и убрать человека, который мог принести много проблем семье. Этим человеком была девушка, Констанция Романо, бывшая девушка консильори дона. Сам консильори уже давно спал в цементных сапогах на дне реки. А вот с ней предстояло разобраться. Фрэнки ещё ни разу не убивал девушек. “ Все бывает в первый раз”, заметил философски Фрэнк.

- Черт, а она хорошенькая, - ухмыльнувшись, сказал Фрэнки.

- Да… к сожалению. Но как бы там ни было, ты должен выполнить работу, и не заглядуйся на симпатичную мордашку, понял?, - отрезал сын дона, Сантино.

- Да ладно, не учи. Честь семьи – превыше всего, и я докажу это глупой сучке, - Фрэнк достал зажигалку и поджог фото своей жертвы. У него была идеальная зрительная память, ему стоило раз посмотреть на человека, и он бы его узнал из миллиона.

- Вот и хорошо, - Сантино проводил взглядом затухающий огонек на сгоревшей фотографии, - и смотри, отцу необходимо, чтобы её не стало. Если не дай Господь она откроет свой паршивый рот – мы все загремим в каталажку.

- Я вернусь через три дня. – Фрэнк накинул пальто, одел шляпу и быстрым шагом удалился из комнаты. Сантино проводил его тяжелым взглядом, и закурил. Что-то ему не понравилось в поведении Фрэнка. Скорей всего то, каким он взглядом смотрел на фото. “Как бы он не свалял дурака. Хотя Фрэнки ни разу не давал повода усомниться в его преданности семье. Ладно, там видно будет.”

Фрэнк сидел дома. До отхода поезда оставалось ещё четыре часа. Что-то его беспокоило. Такое чувство, что он уже видел эту девушку раньше. Фалконе отмахнулся от этих мыслей, и решил заняться чем-нибудь полезным. Из коробки на столе он достал дорогую сигару, и закурил ее, а из тайника в стене самодельный глушитель к Кольту. До отхода поезда оставалось немногим более двух часов…

Нью-Йорк встретил Фрэнка проливным дождем. Но это его беспокоило, а то, как отыскать и убрать за три дня жертву. Все семьи Нью-Йорка были предупреждены о прибытии Фрэнка, поэтому помех это ему не предвещало. У семей был договор – не чинить препятствий друг другу, когда дело доходит до нарушения омерта. Омерта – древний сицилийский обычай, обет молчания. Нарушить омерту – самый тяжкий грех для сицилийца. Беспокоило Фрэнка совсем другое – если девка проговорилась, то копы могли её поместить под программу защиты свидетелей. А это усложняло задачу.

К концу следующего дня у Фрэнка было полная информация насчет Констанции Романо. Она устроилась на работу в одну из газет журналисткой, и, судя по всему, молчала. “Видно, она не так глупа, как кажется. Но она много знает, и у семьи нет другого выхода, кроме как её убрать, - с сожалением думал Фрэнк”. Фрэнка в последнее время стала раздражать его сентиментальность, и проклюнувшиеся человеческие чувства. Разве думал он в 22 года о том, стоит ли жать на крючок? Такого вопроса для него попросту не существовало. Он был идеальное машиной для убийства. Его звериная жестокость вкупе с холодной расчетливостью сыграли семье хорошую службу. По всей Америке знали – Фрэнка невозможно остановить, невозможно разжалобить, невозможно купить. Он был предан только одному человеку – дону Маранцано. Но сейчас Фрэнку стукнуло 35 лет, и он все чаще задумывался о своей жизни. Какой смысл его жизни? Убивать всех, кого прикажут? Да, Фрэнку нравилось убивать людей. Раньше…

- Дааа, старик, что-то ты размяк, - пробормотал он себе под нос, и двинулся к дому Констанции.

Поднявшись на третий этаж, он постучал в её дверь.

- Иду, иду, - донеслось оттуда, и через минуту дверь отворилась.

… И тут Фрэнк Фалконе все понял. Он сразу вспомнил, где её мог видеть. Он ещё много чего вспомнил. Вспомнил, как гонял с ней по улицам в Маленькой Италии. Вспомнил, как впервые поцеловал её с замиранием сердца. Вспомнил, как уезжая в Чикаго клялся ей в вечной любви. В то время, как он убивал всех неугодных семье, она была единственным человеком, которого он любил. Он предпринимал попытки её отыскать, но все они были безрезультатными… И вот сейчас она стоит прямо перед ним, и пристально смотрит в его лицо.

- Фрэнки?.. Неужели это ты!? – вскричала Констанция.

- Я, Конни, я… - хриплым от волнения голосом произнес он.

Весь следующий час он с Конни разговаривал, вспоминал детство и пил чай. И все не решался сказать, что послан по её душу. Он мучительно думал, как поступить. “А ведь Конни действительно рада меня видеть. Кажется, она до сих пор неравнодушна ко мне, - подумалось Фрэнку.” И он решился. Рассказал её всё, кроме одного: что жестокий Франческо “Мясник” Фалконе, о котором так много писали в газетах – он и есть.

- Давай уедем отсюда! Подальше, во Флориду, например!, - говорил Фрэнк, - у меня есть деньги, тем более там нас никто не найдет.

- С тобой, Фрэнки, хоть на край света, - горячо шептала Конни.

- Хорошо. Значит в семь вечера приходи ко мне, вот адрес. Я сейчас возьму билеты, а ты начинай собираться.

Иди к себе, Фрэнк обдумывал свое будущее. ОН ПРЕДАЛ СЕМЬЮ! Эта мысль тяжелым набатом отдавалась в мозгах. Для мафии он – мертвец, это лишь вопрос времени, когда его найдут. Но ничего, Фрэнк ещё не потерял своей хватки. Он один стоит целой армии наемных убийц дона. Он ещё покажет всем, на что способен. Так думал Фалконе, направляясь домой.

Конни без труда нашла дом, в котором обитал Фрэнк. Поднявшись на нужный этаж, она собралась постучать в квартиру, и заметила, что дверь немного приоткрыта. Она пошире открыла дверь, и вошла в квартиру.

- Фрэнки, ты здесь?, - слова её отражались эхом в пустой квартире. И тут она его увидела. Он сидел на стуле, низко свесив голову, и, казалось, дремал. Подойдя поближе, она прикоснулась к голове Фрэнка, и с ужасом отдернула руку – она была в крови! Присмотревшись к его лицу, она коротко вскрикнула – на лбу Фрэнка, между бровями, была крохотная дырочка. Резко обернувшись, Конни остолбенела – в лоб её упирался ствол пистолета. Последнее, что она видела в своей жизни – это перекошенное от злобы лицо Сантино Маранцано…