Как и все авантюры, эта началась со слов: «Чем заняться на выходных?»

И ответ вопросом, «Может съездить к родне в Апшеронск на велосипеде?», прозвучал не таким уж абсурдным, чем и закрепил диагноз родных – больной велосипедом.

Решено, еду.

Так началось мое приключение из Ростова-на-Дону в Апшеронск Краснодарского края. Своим ходом до ЖД вокзала пригородного сообщения, сажусь на электропоезд до Краснодара, далее к тете Гале на улицу Ставропольскую по делу, потом, через Понежукай грунтами на Имеретинскую и по трассе через Тверскую и Кубанскую на Апшеронск. А там уже будут ждать теплая ванна и вкусный обед.

Что нужно хорошим людям от жизни – позитив. Дорога для велотуриста - неиссякаемый первоисточник счастья и радости, опыта и новых знакомств, особенно, если это «правильная» дорога. Которая ведёт, но не уводит, учит, но не поучает, закаляет, но не обозляет – идеальное место для встречи и разлуки, радости и печали. Дорога, на которой рождаются и умирают, вершатся судьбы народов и стран. В России есть даже специальное слово – Тракт. Это не просто место для проезда, а Путь, как процесс. Это движение в пространстве, времени, внутри собственной жизни и мысли, пересечение судеб разных людей. Вступив однажды, ты уже Путник, Путешественник, Странник. Это не романтичные эпитеты, которыми величают суровых людей с обветренными лицами и прищуренным взглядом, которые все поняли про жизнь и ее смысл. Нет – это обычный человек, которого застигли непреодолимые обстоятельства, в самый неудобный момент его жизни, или наоборот, в удобный, но в таком месте, что хоть плачь. Или он сам захотел отправится из пункта А в пункт В, посмотреть на что-то интересное в конечной точке маршрута или проскочить как промежуточный этап, но выходит иначе. Получается так, что кратчайшее расстояние измеряется уже не километрами, а историями, приключениями, роад-стори. А ведь все это происходит в твоей жизни, той самой единственной и неповторимой, которая так коротка и так скоротечна, и в которой надо столько сделать и столько успеть.

Выходя из дома рано утром, в пятницу, обо всем этом, конечно, я не думал.

Просто наслаждался.

Город ранним утром свеж и так прекрасен, как могут быть прекрасны девушки утром, чуть потягиваясь в простынях и жмуря глаза от первых лучей солнца. Которые вечером после работы едут в жарком и пыльном автобусе, раздраженные и усталые, жаждущие, как и наш Город впасть в сумерки, чтобы до следующего утра забыться в прохладе короткого сна. Да, я наслаждался мигом пробуждения Города. Катил по его улицам, подмигивающие светофоры радовались со мной отсутствию машин, асфальт выглядел отдохнувшим и цепким. Настроение было позитивным, всем телом ощущался подъем, сам себе отрапортовал: «Маральный дух салдат – бА-аевой, настраение – А-атличное» (Дорогая Редакция приносит извинения за причиненные неудобства достойным членам социума и уверяет что с «жаргоном падонков» не имеет ничего общего – здесь и далее прим. Дорогой Редакции.).

Вокзал. Утро. Люди без ПМЖ. Они спят на скамейках, опоздавшие на свой поезд, судя по их виду уже довольно давно и догнать его нет сил, и новый билет никак не выпадает. И возможно это даже не их вина, что они заняли место в самом большом поезде СКЖД, место на вокзале. Деловые люди, держиморды, торгаши, проводницы, служивые, дачники, студенты, лихие люди, домохозяйки, туристы, бизнесмены мелкой руки, люди сомнительной наружности и неопределенных занятий - это пассажиры, особый контингент, сообщество попутчиков. Пропуск на перрон был выписан каждому из нас одной и той же сонной тётенькой, в короткий срок и за небольшие деньги. Мы стоим рядом, в равном положении и ждем пока подадут скоростной электропоезд, хотя каждый знает, что быстрее обычного он не едет, он просто меньше отвлекается в пути. Он сосредоточен на цели, он оставляет за бортом малозначимые станции, он идет по расписанию, есть ассортимент кресел помягче и пожестче для поп с разным достатком, соки-воды на выбор. Меня это вполне устраивает. Быть как он, как скоростной электропоезд, я не могу и не хочу, и пользоваться им мне не нравится, он меня просто устраивает. Мы стоим рядом. Я, пассажиры, поезд, велосипед. За примерно одинаковую сумму денег мы будем транспортированы на другой вокзал, в другой город. Думаю, если провести очень много времени в дороге, может на миг показаться, что это деревья, дома, города несутся на скорости мне навстречу, а я сижу сложив руки, читаю, слушаю музыку и жду когда к поезду прибудет нужный мне вокзал. Лишь на миг может показаться, что сидя и ничего не делая может что-то получится хорошее, тем более интересная история. Сажусь в поезд, занимаю не очень удобное положение в кресле, на персональной сидушке, это вам не место на лавке в общем вагоне – это люкс, комфортдляжоп. Мой байк сиротливо прислонился в тамбуре к дверям и не давал знать о себе до Краснодара, демонстративно уткнувшись в стекляшки дверных створок.

В электричке мне не повезло, слева от меня, у окна присела тётенька, охочая до досужей болтовни, очень словоохотливая. Разговаривая с совершенно разными людьми, из разных слоев общества, с разным достатком и социальным статусом, мне приходиться отвечать на примерно одни и те же вопросы. Причем одни – это вызывающие улыбку, «скока стоит такой велик», другие меня ставят в тупик, например, «зачем тебе это нужно», «какой кайф крутить педали по 8 часов в день». Почему совершенно разным людям приходит в голову один и тот же вопрос, а я не могу совершенно точно, кратко, в пределах одной фразы сформулировать ответ? Какой мотив, что заставляет «одинокого ковбоя» мчаться на закат в вечернем мареве, что гонит меня из привычной городской суматохи и уюта квартиры? Ответа, даже для себя, нет.

Вокзал «Краснодар-1» подали к двери моего вагона вовремя, пожелали «счастливого пути» и «спортивных успехов», и мне ничего не оставалось, как попрощаться с проведенным временем в пути.

Впереди меня ждет много нового и интересного. Там то, что я никак не могу высказать, то, что манит и не дает праздно лежать, пялясь в ТВ. Меня ждет дорога!

Заехав к тете Гале по делу, меня не отпустили, пока я не съел вкуснейших котлет с картофелем, и плотно заправленный салатом и чаем, поехал на выезд из города по Ставропольской улице в южном направлении. Хочу сказать, что за все время моего байководства не встречал более хамского отношения к себе на дороге, чем это имело место в Краснодаре. Был не единожды подрезан, притерт к обочине и подставлен ямам на поругание.

На выезде из города раскинулось водохранилище, Краснодарское море, как его называют местные. И его достопримечательность, не судоходный шлюз в реку Кубань, водосброс. Зрелище впечатляющее, находясь на высоте дороги, открывается вид на русло реки, радуга от падающей воды. Короче я не преминул остановиться и сфотографировать эти красоты. Вышедший из сумрака сторожки наряд, вооруженный АКМ, популярно объяснил мне важность этого стратегического объекта для страны и желание сохранить его в нынешнем виде. Лейтенант привел на память несколько цитат из нормативно-правовой документации и вежливо попросил, с тактом, присущим только стражам правопорядка, удалить фото из моего аппарата. Знаете, я был не против, но в полевых условиях очень трудно удалить два кадра из непроявленной фотопленки, хоть это и были последние кадры на ней. Короче пленка была уничтожена, а вместе с ней и 34 милых сердцу как память снимка. Понимающие и чуткие ребята из СБ заботливо проверили мое снаряжение, не забыл ли я чего дома - наркотики, колюще-режущее, оружие массового уничтожения. И попросили быть предельно внимательным на дороге, мол, местное население лихое и необузданно в своих желаниях развлечься, могут и пристать. «Как вы?» - чуть не добавил я и покатил прочь.

Позже, в Ростове, в байдарочном походе, организованном турклубом «Планета» пересекся с родителями Шев'а, и они поведали свою печальную историю сложных взаимоотношений с этими ребятами на шлюзе, и я понял, что легко отделался.

+

Ветер гнал меня вперед, крейсерская скорость 28-30 км/ч очень радовала. Доехав до поворота на Майкоп принял решение свернуть с трассы М4 и ехать по майкопской дороге, а потом грунтами через Понежукай в Имеретинскую. До Понежукая ехал и наслаждался от кайфа катить по красивой дороге, не сильно загруженной фурами. Вокруг все в зелени, весна в Краснодарском крае и Адыгее на много красивее и сочнее, чем у нас, даже травы растут другие. А в устье Псекупса так и манило умыться и прилечь в тени ивушек, но мне еще долго ехать и сбавить хороший темп движения в пользу выигрыша качества путешествия никак не мог. (Хех, если бы молодость знала-д.р.) Въезд в местность со странным именем Понежукай не был ознаменован ничем другим, кроме самого факта моего въезда. Понежукай, по-моему звучит как «Не дрейфь!», или «Не грусти», как это переводится с адыгейского на самом деле не знаю, но советом я воспользовался. Долго я пытал человека, тыкая пальцем в атлас автодорог, но он настаивал на том, что дорогой он пользовался последний раз в детстве (наверное пирожки отнес бабушке-д.р.) и сейчас все ездят в Имеретинку по М4 и мне советует, от лица общественности. Для верности поговорил еще со старожилом, как заметил один человек: «старожил – это человек, который ничего не может припомнить на своей памяти, ни морозов, ни лета, ни жары, ничего». Так вот, он прав, у местных ничего не удалось выяснить, все дорогу знают, а где она ткнуть пальцем не могут. Пришлось заниматься туристическим самоудовлетворением, встал по сторонам света, сориентировал атлас, но толку от этих телодвижений было мало, так как подробных двухкилометровок у меня не было, а атлас в лучшем случае, давал понятие о направлении, причем не большое. Свернул с дороги в нужную сторону по наитию, якобы, эта дорога наиболее полно отвечает моим представлениям о том, какая она должна быть, широкая, наезженная, но заброшенная и обязательно на Юг.

Адаптация. Чем дальше я откатывал от асфальтированной дороги, тем более активно холодные слизняки беспокойства копошились у меня на душе. Потом я понял, что просто не привык ехать один и все вокруг пугает и настораживает. Поговорив потом с бывалыми велотуристами, которые забирались в такие дебри, в такую глушь, что за неделю пути ни одного человека не встретили, мне объяснили природу этого страха. Человек – существо коллективное, в основной своей массе, толпой хоть на убой, а живая природа для городского жителя полна неизведанного, непонятного, и оказываешься в непривычной среде, да еще и один. Короче, лично я шугался каждой каряги на обочине первые десять минут и постоянно, о чем бы не думал, на заднем фоне в мыслях сомнение в правильности выбранной дороги. Со временем начинаешь понимать, что страх не обоснован, и опасаться нужно людей, а не лес, просто у природы есть свои законы и их надо знать, тогда наступит гармония. Думаю каждому надо попробовать остаться в лесу одному, слиться на подсознательном уровне с природой. Возможно, люди перестанут губить леса и животных, экологию и вообще, окружающую нас среду. Утопический бред, ведь это не реально. Поэтому, доехав по заросшей дороги до места где она почти исчезла, и осталась только еле заметная тропа, я развернулся и поехал назад. В следующий раз сольюсь просто в мегакосмической гармонии, а сейчас мне не просто ехать надо, но еще и доехать (ванна и обед-д.р.).

Хочу заметить, что съехав с трассы, через какое-то время на горизонте показались странного вида сооружения, в количестве 4 штук, очень похожие на антенны или гигантские громоотводы. Причастие военных к созданию этих вышек было не явным, но подразумевалось из-за отсутствия сигнальных огней на пиках. В принципе солнечный день, видимость просто безумная, и тут выплывают неопознанные торчащие объекты, будто спрятанные. А за ними ТУЧА, не облако, не тучка, не скопление грозовых облаков, а именно ТУЧА (говорится с широко открытыми, округленными глазами-д.р.). Едешь и не веришь, что этот спектакль разыгран для одного зрителя. Решил не рисковать, знаете, знамения и прочие мифические вещи в древности, наверно, выглядели по-другому, но я был впечатлен и уж очень все складывалось не радостно, ехать не зная куда, по азимуту к вышкам генерирующим грозу чёт как-то не хотелось. Позорно ретировавшись, выскочил на трассу и долго всматривался, облака есть, вышек нет, померещилось (мозг всегда подкинет психике спасительную мысль, чтобы та не свихнулась -д.р.).

Так, где мой атлас, посмотрим-посмотрим, как можно проехать по-другому, уж очень мне не хотелось назад вкурчивать до М4. Маршрут напрашивался сам собой, через Аcсоколай, Красный Восток, Мартановскую. Ну что ж, вперед, а потом направо и до вечера. В поселке, мирно пашущий человек до моего появления загорал седалищем, склонясь над грядками с картошкой, увидев меня он принял более благовидную позу и поведал мне короткий путь до Красного Востока. Пока не скрылся из виду он провожал меня взглядом как в последний путь. Тронутый таким вниманием я пропустил нужный поворот и поехал не туда, пока не встретил чабана с маленькой отарой овец. Очень интересно ехать через овец, они не обращают внимания на твои маневры, а идут куда их гонят, почувствовал себя глупо пробираясь через стадо посреди огромного поля, вспомнил баранов из басни Крылова, и уже на сентиментальной ноте вышел на нужное направление. За поселком находится разрушенный коровник, не старый, но разрушенный. Проезжая мимо увидел, как местная ребятня разбирает шифер на крыше и увозит на тележках, с кирпичом тот же алгоритм. И не исключено, что даже в эту самую минуту происходит демонтаж. Чуть-чуть поплутав, выехал на нужную мне дорогу. Это грунт, хороший, укатанный, проходящий через сенокосы, то тут, то там из поля торчали кустики, как щетина у юнцов. Потеряв время на изучение вышек и овец, я поднажал, тем более с юга потянулись облака. Хоть я и был готов к непогоде, но в промокнуть под дождем в мои планы не входило.

Вдалеке увидел человека, тащащего тележку, поравнявшись с ним что-то меня насторожило в его виде, а что не понял, и лишь когда я задал вопрос о дороге, до меня дошло. Это же турист! Натуральный турист, но вот способ транспортировки скарба у него необычный – тележка. Колоса на ней со спицами и с тормозом (!), ручка тормоза расположена на внутренней стороне перекладины. На руках у него были велосипедные перчатки, типа Прошных стартеров, спортивные трикошки, совдеповские кеды и рубашка-ковбойка. В тележке лежал видавший виды кремат, палатка, спальник и баул, видимо с вещами, готовит он на костре, так как чумазый котелок ехал там же.

- На Мартановскую правильно еду? – спросил я.

- Правильно, а я ведь не местный, тоже турист - вымолвил Странник.

- Уже понял, из далека Вы таким способом идете?

- Таким, пол страны исходил, а сейчас из Сочи иду в Краснодар, куда дальше видно будет.

Чуть передохнув, он показал направление и рассказал как выбраться в поселок кратчайшей дорогой. Он шел грунтами не через Имеретинскую, а через Саратовскую, поэтому о дальнейшем моем маршруте ничего сказать не мог. Попрощавшись и разойдясь в разные стороны, потом пожалел, что не узнал его имя. Но он был не очень разговорчив и ясно видно, что не привык терять время и обсуждать пустое.

До Мартановской то тут, то там встречал следы его двухколесного зверя, за день до этого здесь был дождь, огромные лужи на подступах к маленькому поселочку Красный Восток то и дело заставляли спешиваться. Миновав его встретил целую банду велосипедистов на сборных байках а-ля Взрослик, они катались в Мартановскую купаться на дамбу.

Впервые пожалел, что фотоаппарат у меня разряжен, именно на этой дамбе, настолько там красивый и умиротворенный пейзаж. А еще там очень интересный способ сброса воды с дамбы. Не далеко от берега находится «колодец наоборот», этакое квадратное сооружение, через его края переливается вода внутрь, уходит по трубе и выбрасывается уже за дамбой. Со стороны такое зрелище просто завораживает, как окно в небе, так и этот колодец в воде, переворачивает привычную реальность.

Въехав в Мартановскую взял холодной воды и сел напротив школы. Школа самое крупное здесь здание и я понял, что красновосточные дети сюда приходят каждый день за 5 км за знаниями. Попивая приятную жидкость узнал, что у детей скоро последний звонок и «Дискотэка». Сразу вспомнил свой последний звонок и представил, как вечером детишки купят паленой водки или самогонки и вполне прилично, то есть, по-взрослому отметят все это дело. А завтра будут вспоминать приколы, произошедшие в хмельном угаре, и будет веселее чем вчера в пьяном виде. Эх, юность. Думаю, побеленный известью горнист, стоящий около входа в сельскую школу, со мной согласится, если перестанет на секундочку задорно дудеть в свой пионерский горн и хорошенько подумает.

В путь. Хватит лирики, с этого момента она уступит место суровой правде жизни и весь мой дальнейший путь - это преодоление.

+

Проехав через поселок, остановился около развилки. Войдя в образ старорусских богатырей, для приличия поискал дорожный камень-указатель: «Направо пойдешь - трым-тым-тым и коня, и деньги потеряешь, налево пойдешь – трым-тым-тым и жена не узнает, прямо пойдешь – трым-тым-тым и что-то про пушного зверя писца, а будешь долго стоять, то уже и не торопись никуда, к тебе сами подойдут». Ни одна из перспектив меня не устраивала. Дяденька, мне бы до Имеретинки как-нить, а? Сморщенный, как вьетнамская кожаная куртка, местный долгожитель, посмотрел на меня очень внимательно, как Йода на джедая. Оценил, готова ли моя чаша сознания принять ту истину, которую он мне поведает. Достоин ли я тех знаний, которые передаются от отца к сыну, из поколения в поколение, и, махнув на меня рукой, продолжил созерцать внутреннюю бесконечность. Однажды пошутили про прибалтов, что на Кавказе люди живут долго, а в Прибалтике медленно (этот абориген видимо адыг-прибалтиец). Пришлось искать аборигена поразговорчивее. Мужик средних лет сказал, что на прямки ехать 9 км, в объезд по асфальту через Саратовскую больше 20 км. Прямая, короткая дорога это грунт, причем были дожди, но как он заверил на велосипеде проеду, его сын уехал в Имеретинку на мотороллере часа два назад и ничего проехал. Объездная это асфальт. Выбор асфальт-грунт стал моей точкой не возвращения, ведь когда принимаешь решение, назад пути нет. Как у автостопщиков, если заехал не туда, назад не возвращаются, только вперед, будет другая возможность попасть в нужное место, если не попал, значит не судьба, значит дорога распорядилась по-другому. Эту мудрость я начисто забыл, когда смотрел на вышки под Понежукаем, наверное, было не до философии. Смысла ехать в объезд по асфальту теперь, когда столько уже пройдено, я не видел. Если свернуть сейчас, то моя идея проехать грунтами до Имеретинки останется так и не осуществленной, то есть лаконично замкнутой траектории не получится. Еду вперед, по грунтам.

Сидя на мягком стульчике под кондиционером в данную минуту, все это не так остро чувствуется, как тогда, стоя на распутье. Желание довести начатое дело до логического конца было сильнее голоса разума.

Мартановская провожала меня со всей помпезностью, которая была уместна при отправлении велотуриста во все тяжкие, а именно пасущимися лошадьми, квохчущими курятниками и сворой беззаботной ребятни, которая, обогнав меня, тут же потеряла интерес, и помчалась по своим пацанячим делам дальше. Огромная свинья лежала в луже, и было очевидно, что многие мои соплеменники не в пример лучше выглядят, хотя и ведут подобный образ жизни, ведь времяпрепровождение у телевизора, от болота, мало чем отличается.

И тут я впервые увидел следы мотороллера, не то чтобы я никогда в жизни не видел следов трехколесного «Муравья», нет, видел и в разных местах, но эти следы, этого мотороллера увидел впервые. Грунт был протряхшим, и абсолютно не налипал на полуслик, очень приятно было катить, запас по времени внушал уверенность, что могу успеть засветло в Апшеронск. Через полтора километра дорога заметно ухудшилась, и это было видно не вооруженным взглядом, насыпь закончилась, и грунт стал обычной земляной дорогой между полей. То тут, то там были бывшие лужи, такие места, куда после дождя стекла вода и оттуда испарилась или ушла под землю. Но ведь земля там еще влажная, хотя сверху ветер и солнце высушили ее, пару наездов на такие островки и я чуть не слетел с байка, изображая корову на льду, при попытках балансировать. В маневрах между этими минами я полностью забил грязью протектор и отметил плохую тенденцию. Дорога из наезженной земляной, стала заросшей, и только небольшие колеи остались свежепротропленными, грязные полуслики с большим удовольствием ели траву и пришлось пару раз очищать от нее покрышки.

Вдруг дорога круто взяла влево, я от нее не ожидал такого поворота. По всем ориентирам она должна идти прямо еще километров 7-8. Но дорога уходила влево объезжая поле вдоль лесопосадки, а прямо передо мной поле с пшеничкой, и только тут я заметил, что потерял следы Муравья и то, что прямо по полю есть колея, заполненная водой, и что прямо уходит ЛЭП. Для очистки совести я покатил по «нормальной» дороге налево и когда стало понятно, что она забирает постоянно влево, меняя курс на 210 градусов, чуть вернулся и поехал напрямик через поле. Так отвратительно ощущать себя человеком, топчущим пшеницу, я прекрасно помню рассказы своей бабушки о том далеком времени. Она много рассказывала о нем, потому что молодость пришла именно на эти годы. Как за колоски сажали, как в голод в тридцатые годы за фамильный крест червонного золота, с ладонь величиной, купили мешок муки и только поэтому две семьи выжили. Как она одна с двадцатью пятью килограммовым мешком муки ходила за сорок верст на ЖД станцию, чтобы отдать продсбор Красной Армии, на фронт, во Вторую Мировую. И получить взамен муки, которую собрали со всего колхоза, талон, бумажку. А вся семья сидит дома голодная, и на дороге могли за этот мешок убить, потому что время было такое, и зима, и мороз, и снега целина выше колена. И председатель побоялся отправлять обоз, потому что коней надо было беречь для посевной, потому что на дороге точно напали бы, а она могла проскочить лесопосадками, ночью, одна. Труд на земле я уважаю, труд, к которому я не способен, это каждодневная забота, тяжелая забота. Искать оправданий себе я не хочу, потому что злюсь на себя, так как смалодушничал, злюсь, потому что в поле конский щавель выше руля и его столько же, сколько пшеницы.

Проехав поле мне открылся наичудеснейший вид, такие перспективы я уже видал в своей жизни, но никак не ожидал встретить здесь. Лесовозная дорога. Кто видел, тот поймет, а кто нет, то я попытаюсь объяснить, собрав всю свою способность к литературному жанру. Есть просека в лесу, для ЛЭП, как в данном случае, то есть расчищенная от леса полоса, потенциально пригодная для передвижения особых, высокопроходимых транспортных средств. Когда дожди не льют, они ездят. Когда льют, то колеи, которые остаются от этих машин заполняются водой, а колеи обязательно остаются, так как земля проседает под массой Уралов и 66-х Газонов, и эти же водилы объезжают свои же ямы, рытвины, колеи, но уже рядом, расширяя эту дорогу. Через некоторое время дорога превращается в месиво, и только сами водители знают безопасный фарватер, хотя в обратном убеждают обрывки стальных тросов и следы борьбы с колеёй. Среди всего этого великолепия увидел след своего знакомого из отряда трехколесных.

Я въехал в лес. До этого меня весь день носило по подлескам и степям, сейчас же очень отчетливо понял, что попал в самый настоящий лес кавказского предгорья. Постоянная влажность, здесь тень и запах черных лежалых дубовых листьев, растительность настолько разнообразна и так густо растет, что свернуть с дороги нет никакой возможности. Трава растет только в полосе, а шаг вправо или влево среди стволов деревьев заросли кустарника и глинистая почва. Через двадцать метров колеса были заблокированы грязью, кроссовки промокли насквозь и путешествие приняло свой нормальный ход. Просчет траектории и выбор оптимальных мест, где-то на себе, где-то волоком, чистя колоса от травы, веток, грязи я начал приступ поселка Имеретинский.

Признаюсь честно, в лес без компаса и нормальной карты больше ни ногой. Ориентируясь по солнцу и атласу автодорог, я чувствовал себя несколько неуверенно в лесу, пусть и на дороге, которая была отмечена в атласе. Иначе говоря, был в шоке. Вот если бы из кустов вылез строгий офицер-преподаватель с военной кафедры в тот момент, смахнул пылинку с погона, и строго так спросил: «Товарищ курсант, укажите мне, пожалуйста, ваше местоположение на карте, курс и расчетное время выхода на следующую точку маршрута, а то вы, мля, только и знаете, что теток на гражданке тискать, да рассказывать им про бренность нашего бытия при лунном освещении, да алкоголь употреблять, в дозах несовместимых с жизнью, ну что, не слышу ответа?» Хоть под трибунал, за отсутствие карты, компАса и потерю ориентировки на местности всеми способами, в том числе и визуальным, то бишь по приметам и ориентирам, но я не могу ткнуть пальцем и сказать: «Туточки мы, тов подполковник, выберемся». В авиации данная ситуация называется - полная потеря ориентировки, когда спирт выпит, штурман пьян, карта, только на пачке «Беломора», компас показывает капитану корабля на Север, в поселения, или в прапоры, РСБН молчит как Зоя Космодемьянская, экипаж не узнает друг друга в течение часа.

Все эти факторы меня отнюдь не радовали, но вариантов уйти с нужной мне дороги было масса, радовали лишь три следа, три широченных протектора. Как будто три таких реальных чувака, на таких конкретных покрышках агрессив-гряземес проехали дружной шеренгой, как раньше на параде кавалеристы прошлили и указали Путь.

Идти было тяжело и физически и морально, по описанным выше причинам, когда я въехал в лес, из девяти километров предсказанных мартановским пророком оставалось пройти лишь семь, на часах пять, вода и грязь под колесами и ногами в избытке. Двигаясь со скоростью 3 км/ч, плюс остановки на очистку заблокированных колес не трудно подсчитать, что проползать там меньше трех часов не получится. Мда, по асфальту было бы быстрее, да ну его этот асфальт, зато, где бы еще испытал такой экстрим. Надо давать, как там говорил, дороге вести тебя, но ведь нервы не стальные, хочется ведь еще и удовольствие получать от процесса. Кстати, мне кажется, что-то в этом порочное есть, получать удовольствие от путешествия как от процесса, как вы считаете? Ведь человеку нужно есть, он ест, но если он начинает делать это изощренно и предаваться этой радости, то это уже чревоугодие – грех, тоже самое, и с продолжением рода, развивать тему не буду. Вот надо мне поехать в Апшеронск из Ростова-на-Дону, сел в машину и езжай, зачем такие извращения с байком. Зато теперь удовольствие получаю, неестественным путем. Хотя, такой туризм и можно назвать узаконенным бродяжничеством, а средство передвижения лишь несколько расширяет охват территории, но вот Странник с тележкой идет пешком, но прошел больше, чем я проехал, потому что он и сейчас идет, а не что-то кому-то пишет с целью развлечения. Куда, зачем, почему, это те вопросы, на которые даже если вы получите ответ, будут в лучшем случае непонятны, ответ просто породит такие же «куда, зачем и почему». Одно успокаивает, что к таким людям христианство всегда относилось снисходительно. Вот только вслед звучат эти вопросы. Куда? Зачем? Почему?

Многие, думаю, будут против того, что турист это бродяга, и первым буду я сам, потому что у меня есть дом, люди к которым хочу вернуться, у бродяги дома нет. Ради себя уезжаю, ради них возвращаюсь. В одном научно-фантастическом рассказе был такой момент, последний тест космонавту перед длительным полетом к звездам, такой вопрос: «Хотите ли Вы вернуться домой?» Он сказал, что всю свою жизнь посвятил изучению неба и не видит другого дома, другой цели в жизни, кроме неба. Его не пустили в полет, возможно, одним душевнобольным стало больше на планете, но если человек не хочет вернуться домой – он фанатик, сколь благими его цели не были, но хорошего будет мало. Он не сможет сохранить в себе тонкую нить человечности, останется в душе только Дорога, он станет ее рабом.

С другой стороны, это лучше, чем сидеть сложа руки и ждать пока выпадет твой билет в жизни, активная позиция заслуживает большего уважения, чем выбор правильного потока и осторожное лавирование между берегов в тихой и серой воде будней. Лучше быть, чем казаться.

Лучше бы доехать. Перспективы ехать по ночи светили мне не очень приятным светом и я приналег на руль со всей силы. Буксуя, не обращая внимания на мелких, злых, кусучих комаров, огромной стаей, летающей надо мной, шагал по лужам и грязи выбирая дорогу для байка, но уже не для себя. Скоро появились следы коров, кабанчиков и прочей лесной живности, с сорок пятым размером резиновой ступни. То тут, то там были делянки лесозаготовок, хотя до жилища было каких-то пять км, но здесь была глушь и тишь. И пейзаж ничем не отличался от Шпалореза или других диких мест.

Как райские кущи, восхитительные в своей первозданной красоте, приняли Адама, так и полянка с земляникой приняла меня в свое лоно, не долго думая, обнес все ягодки, упиваясь их теплым ароматом и нежным вкусом. Но также быстро был изгнан из этого места, как и принят, гонимый пинком под зад своим желанием добраться домой.

Чем ближе подбирался к логову дровосеков и пастухов, тем хуже становилась дорога, и вообще, стоило мне подумать, какая здесь ужасная дорога, как она в опровержение моих слов становилась все хуже и хуже. Скоро одно большое месиво из сотен коровьих копыт и широченных протекторов Уралов вынудило идти по кромке леса, путеводная нить ЛЭП ушла кому-то в огород, а мотороллерная троица потерялась еще за двадцать минут до появления на горизонте поселка. Возвращаться я не стал, так как было очевидно, ЛЭП идет в поселок, и я обречен выбраться к цивилизации. По доброй старой традиции зашел в населенный пункт с черного хода. Увидев дома и услышав звуки трассы, забыл обо всем и кинулся по азимуту к поселку. Так и не догнав стадо коров, которые шли впереди, свернул с дороги и через кустарники и колючие, низкорослые, южные деревья стал продираться к людям, сперва по заросшему склону. Финишная прямая пролегала по мочаку, поле было подтоплено, абсолютно не думая об этом, вышел к речушке. Около нее два хмурых парня грузили песок лопатами, рядом крутился бухой мужик из местных работяг, которые вкалывают с утра до ночи и все дружки идут лесом, но как выпьет, очень хочется общения, и именно не найти собутыльника, а "пгврить, бл". Этот мужичек, увидев меня, бросил монолог с ребятами и быстро переключился на меня, так как увидел во мне более благодарного слушателя. Начал он с того, что клянчил покататься на велике, за малым его не послав, сказал от куда и сколько ехал, видимо войдя в мое положение он предложил себя в мое распоряжение и уже начал докучать помощью. Хочу сказать, что он мне нормально помог, держал байк, пока чистил от грязи и показал ближнюю дорогу до трассы. Почистив от грязи и поблагодарив мужичка все же пошел его мыть, так как в грязи было все, и цепь, и тормозные колодки, и сам я был не очень чистым. На помывку ушло еще полчаса с переодеванием в сухое и чистое, там же одел непромокаемый ветряк, потому что пришла смс от родни с новостью, в Апшеронске лупит дождь и идет как раз мне навстречу.

Благополучно выбравшись из Имеретинской да еще и на асфальт, было подумал, сейчас как пульну в точку, но ошибся. Накопившаяся за день усталость дала о себе знать, ноги абсолютно не хотели крутить педали. Вспомнив к девяти часам вечера, что последний раз ел в двенадцать и неплохо бы закусить, съел шникерс и заправился изюмом, сосиски, заботливо положенные тетей Галей были уничтожены тоже.

Наступала темнота. Было понятно, что в лучшем случае приеду заполночь. Постоянно вспоминал друга, подарившего пецеловский налобный фонарик добрым словом, встречные машины моргали дальним и дудели в мою честь. Фары машин видно издалека, вначале как свечение, затем луч и потом звук. Уже возвращаясь в Краснодар днем, по этой дороге понял, почему так тяжело было крутить, там постоянный набор высоты, и даже если кажется, что подъем закончился, в лучшем случае просто ровно, иначе небольшой, но уклон все-таки есть. Борясь с собой и подъемами ехал очень медленно, на спусках давал себе волю, но нечастые встречки не давали расслабиться. Вокруг лес и его запах, очень приятный и холодный одновременно. Стало холодать как-то сразу, и буквально всем телом почувствовал приближение дождя.

На одном из затяжных спусков, когда можно чуть отдохнуть я понял, что за 8 километров до ст.Тверской спустило колесо. Резко остановившись, начал спокойно заниматься бортировкой. Достал запаску и хотел её чуть расправить подкачав, обнаружил, о ужас, отсутствие насоса. Нет, я не забыл его дома в Ростове или еще где-то, его не украли злобные гопники. Нет, его сорвало в лесах под славным поселком Имеретинская, может когда радостный оболтус щемился сквозь кустарники по склону, может остался лежать в поле, но факт оставался фактом, ничуть не утешающим. Насоса нет, колесо пробито, стою один на дороге в лесу, ночью. Стал голосовать, двадцать минут, десяток машин, никто не остановился. Затем пришла мысль, что разные люди ездят, могут остановиться не только хорошие и отзывчивые, а как раз наоборот. Позвонил в Апшеронск, попросил друга выехать ко мне навстречу, описал, где я и чего со мной. И буквально через пять минут пришло спасение в виде транспортного средства Павловского автобусного завода, модели, широко распространенной в сельской местности. Каково же было удивление пассажиров, когда я заперся в итак переполненный, последний автобус из Краснодара. Отзвонился и отменил спасательную операцию. Водила на до мной прикалывался нещадно, предлагал дать насос и сказал адрес, куда его я могу завтра завести, интересовался моим отношением к шакалам и волкам в лесу, не жмет ли шапка, то бишь каска и еще много чего, пока я его не вспомнил. Это Борис Борисович, фамилия у него на букву Е (всю уже не помню), и все его называют ЕББ, за талант видимо. После обменом информацией он меня не узнал, но вспомнил и даже денег хотел не брать, но любой труд должен быть оплачен, а спасение еще и вознаграждено.

В Апшеронске на автовокзале меня уже ждали и через пятнадцать минут обмена информацией и лихой езды на новенькой KIA я был дома, у своего родного деда. Днем на машине к нему приехала моя мама и все уже меня заждались. Встреча была классикой жанра, сначала ванна, затем тарелка борща, три стопки водки для сугреву и спать под одеяло.

День для меня закончился, длинный день, моей жизни, той самой единственной и неповторимой, которая так коротка и так скоротечна, и в которой надо столько сделать и столько успеть.