Проходят, мчатся года, а он стоит и стоит, кажется на последнем дыхании, но всё не желает сдаваться на милость стихиям. Он уже не такой, каким его запечатлело в памяти моё детство. Вот он: зияет проломами, дальняя часть, где когда-то была лестница, сходившая к самой воде, совсем обрушилась, и теперь, видимо, лежит на дне грудой прогнивших брёвен, или давно разметалась по просторам бухты. Некоторые высокие опоры покосились, осел на левый край и сам пирс. Ощетинился обломками досок и выступившими проржавевшими, крошащимися гвоздями. Солёная вода быстро справляется с железом, не щадит она и дерево. Заброшен, кое-где обвалившийся, щербатый, потрёпанный волнами и ветрами пирс. Лишь ребятня ещё пользуется его останками, кто для игр, кто для рыбной ловли. А когда-то, когда я был таким, как они, каждое утро, если не бушевала буря, доводилось мне провожать отца в море, а вечером ожидать его возвращение. Так и он провожал и встречал своего отца, моего деда. Из поколения в поколение воспитывались, вырастали в нашей семье рыбаки. Передавались из уст в уста знания, оттачивались навыки, переходили из рук в руки и обновлялись рыболовные снасти. От деда достался отцу ялик. Здесь многие мужики промышляют рыболовством. Прибрежное селение, живущее благодаря дарам ревнивого моря.

Но я выбрал другой путь, судьбу не связанную с морем, ловлей рыбы и краба. Ни о чём не жалею, ни о чём не печалюсь… вот только смотрю сейчас на этот старенький пирс, ныне неизвестно кем сооруженный, и вспоминаю детскую мечту. Мечту, где: утро, близится рассвет, но солнце ещё не взошло из-за гор, звёзды же неспешно исчезают со светлеющего неба; я стою на берегу, смотрю вдаль, стараясь предчувствовать погоду – по порывам ветра, по ряби на воде, по поведению чаек, – смотрю, а рядом, внимая священному молчанию, стоит, переминаясь с ноги на ногу, уже мой сын… через пару минут я отчалю и уйду в море. Он останется на земле. И вечером будут встречать меня мой малыш… и всё тот же верный, скрипящий пирс.

Мечта! И хоть не суждено мне плыть в ялике… я – точно в мечте! – стою и смотрю, и вспоминаю, а поблизости бегает, играет сынишка. Наслаждаюсь. Наблюдаю, как он запускает кораблик, сделанный из газеты. И видится мне, что на разукрашенном печатными словами кораблике, дрейфуют, собираясь в опасное последнее путешествие, мой отец и дед. Качается, раскачивается… скоро бумага впитает влагу, разорвётся, растворится… растает. Возможно также «растает» и пирс; разрушит ли его природа или человек, построив новый, такой же, как по соседству, громоздкий железобетонный, или оставит это место пустовать. Так оно будет или нет, всё, конечно же, решит время; но он исчезнет для прочих, оставшись в памяти моей. И будет продолжаться плавание и смиренное ожидание. Исчезнувший пирс будет по-прежнему ждать исчезнувший в волнах кораблик.