Ночь сыплет звёзды в мир игривый.
Считаю. Десять. Двадцать. Сотни…
И вдруг -щелчок-. Жиган красивый…
Глаза блестят из-под воротни.

Нож достаёт, металл блистает,
Он говорит: «Давай кошель»
Несчастный, он не понимает –
Я не одна, со мной Адель*

Болезнь, синдром, диагноз редкий,
Сама себе поставила его,
Чтоб осознать, что прутья клетки
Реальны и недалеко.

И вот ещё: вдруг дар открылся
Замбировать, внушать и править –
Он спрятал нож и извинился,
Адель простила, что лукавить.

И поцелуй потом полночный
Полился в русле страстной тайны…
И на меня гипноз тот прочный
Распространился… Ум забавный

Всё ж различал в фонарных блесках
Троих: меня, Адель, его…
Вдруг шины «Мазды» взвыли резко.
А за рулём… Нет, никого!

Мне заломил за спину руки
Любовник пламенный Адель.
Я не кричала, стыли звуки,
За нами ехала «Газель»

Я говорила с ней, с Аделью:
«Уймись. Что с нами? Что случилось?»
Она молчала с ночи тенью,
А сердце наше билось, билось…

Остановились. Холод, лужи…
Он вышел и моя Адель.
Трепал одежду ветер стужи,
Она хотела с ним в постель.

А я? Опомнись! Дура! Как же!
Мне зло в ответ она шипит.
Бессмысленно. Она с ним ляжет,
И голод плоти утолит.

Адель, Адель… Мой клад страданий,
Ты что наделала, бесёнок?
На незнакомом спишь диване,
Забывшись обо всём спросонок.

А утро красит простынь светом.
Адели рано. Спит. Ты спишь.
Кто знал, что девочка с «приветом»,
Что ты двоих назвал «малыш» …

Одна малыш тобой довольна,
Малыш другая нож из брюк
Достанет, и она спокойна.
Нет, то не шутка, и не трюк.

Она безумна и пьяна,
Прощания просты и кратки;

И это не её вина,
Что кровь стекает с рукоятки…