Купель для новоизбранных.
Курьеры разбросали по ветру
На вертолетах. Раненный
Испугом Джон, румяный по утру
Свыкается с условьем нежности
И неизбежности дыханья смерти,
Нам под лопатки лижущей как старые консервы.
Лишь медальон в конверте
Друзьям про все поведает,
Хотя друзья с тобой лежат наверное.

А сверху шум, конечно, обязательный.
Там маршируют демоны, ведя широкий счет.
Им невдомек, что дома у меня
Отцовская пилотка обаятельно
Зеленым треугольником влечет.
Отец как промокашка тоже впитывал
И собирал лопатками как мы.
Но в этих играх нет другого выхода
Здесь выход запечатан под гранит.

За нами мир следит. Горит Багдад.
А что мне им сказать - всем женам и отцам.
Ну, если я вернусь?.. Я был бы рад, -
Кощунственно звучит, согласен -
Остаться в этих зарослях трущоб,
Чтоб был доволен Главный Мозго**.

Ну, разумеется, нас понесут под возгласы,
Накроют звездами, и красны полосы,
Как вены сорванные, вниз будут провисать.
Укомплектуют почести и кинут на отцов,
Затем, забудут. О почестях здесь можно спорить горячо
Но главная мне почесть - не надо объяснять.

Ах, если б не пришлось рассказывать,
Поведывать - для протокола, нет -
О спящих в сумраке разорванных снарядов,
Умытых пылью катакомб, о детях и о том,
Как смотрится на детских лицах красный цвет.