Перед нами огромное слепое кладбище. Оно ослепло от человеческого горя и теперь совершенно ничего не видит.

Неровными рядами громоздятся надгробия. То там, то здесь, сквозь серо-черный гранит пробиваются зелёные пирамиды туй. Весной вдоль автомобильной дороги, разделяющей кладбище на две части цветёт сирень. Зимой – оно, словно, большая снежная равнина с редкими полосками пешеходных троп.

Эта безжизненная пустыня равнодушна к своим посетителям. Ей давно нет дела ни до мертвецов, ни до живых людей. Она просто спит. Ни стук лопат, ни топот ног, ни даже автомобильные колёса не способны нарушить её забвения. Да и стоит ли?

А я – дух времени уже много лет живу на этом старом кладбище. Очень долго я скитался по свету, ища себе приют, но человеческий мир отверг меня, и лишь здесь, я обрёл пристанище.

Поначалу, мне было скучно среди могил и крестов, и чтобы как-то развеяться я стал наблюдать за людьми. Они приходили и уходили, впрочем, как и везде, лица сменяли друг друга, некоторые появлялись вновь изо дня в день, некоторые мне довелось встретить лишь однажды.

Чего я только не повидал на этом кладбище, в основном конечно горе и слёзы, но было и смирение и равнодушие и ... порой в людских глаза проскальзывало что-то иное…

Вот и сегодня в погожий солнечный денёк я отправляюсь на утреннюю прогулку. Петляя узкой тропинкой, прохожу мимо глубокой канавы и попадаю в западную часть кладбища, словно следуя первым лучам солнца.

Обычно в это время здесь безлюдно, но стоит немного подождать и непременно кто-нибудь появится. Сегодня первый посетитель моя добрая знакомая, очень милая старушка, она приходит, едва ли не каждый день весной и летом, а с наступлением холодов почти не показывается.

Медленным шагом, эта утомлённая жизнью женщина, подходит к невысокой ограде, заходит внутрь, открывает выцветший зонтик и садится на скамейку. Далее картина повторяется изо дня в день – она будет молча сидеть, глядя себе под ноги, в течение нескольких часов, а потом, смиренно встанет, закроет свой зонтик со смутными следами розовой краски и потихоньку уйдёт, изредка поглядывая на небо, словно пытаясь угадать, не собирается ли дождь.

Неторопливым шагом по моей тропинке приближаются двое – молодая женщина и мальчонка. Они осторожно, чтобы не наступать на могилы, проходят через нагромождение оградок и останавливаются около дальней, в правом углу. Женщина привычным жестом ставит цветы, и, указывая на надгробие, что-то говорит сыну…Ребёнок не очень понимает сути происходящего, но, видя серьёзное лицо матери, подражает ей. Они какое-то время стоят молча, затем женщина берёт маленькую ладошку сына в свою, и они уходят. Мальчик по дороге рассматривает фотографии на памятниках, заметив это, мать рассказывает о том, что так делать нельзя, иначе все несчастья, через которые прошли эти люди при жизни, достанутся ему. Ребёнок пугается, закрывает глаза, и так проходит остаток пути.

Воцаряется молчание, временами нарушаемое лишь болтовнёй ворон. Ещё слишком рано, наверное, ближайшее время, никто больше не появится.

Тень от зонтика старушки смещается левее, тихо колышутся веточки ивы.

Пожалуй, пора перебраться в другую часть кладбища, может там удастся увидеть что-нибудь любопытное.

Мой путь пролегает по пыльной тропинке, вдоль автомобильной дороги. Мимо проезжает блестящая чёрная Honda, я наблюдаю как водитель останавливается возле высокой загородки, открыв кованные двери, проходит внутрь и ставит в изящную вазу две розы – белую и красную… Что бы это значило?

Тишина пропитывает всё окружающее пространство…

Устроившись в щедрой тени старого дерева, я начинаю считать годы, до и после. Я люблю считать годы, на то я и дух времени. Иногда мой разум оживляется, встретившись с ярким воспоминанием, и год, которому оно принадлежит, становится светлее и роднее, но обычно это просто счёт, арифметическая закономерность, не более того.

Неподалёку от моего убежища появляется молодая девушка. Я её не часто здесь вижу, но когда она приходит, что-то меняется в атмосфере этого места, кажется, даже утомлённое кладбище на мгновение покидает своё забытье, чтобы заглянуть в её лучистые глаза.

Она подходит к одной из многочисленных могил, переступает тронутую ржавчиной оградку, и садится на длинную серую скамеечку.

Иногда девушка приносит цветы, и тогда осторожно наполнив каменную вазочку водой, ставит их туда, чтобы они горели ярким пятном на сером мраморе. Но сегодня она пришла без цветов. Решила остаться один на один с суровыми плитами, и теперь сидит, то, глядя в даль, то переводя взор на мраморное надгробие. Девушка молчит, но мне кажется, что её глаза разговаривают с бесчувственным камнем. Солнечные лучи рисуют узоры на молодом лице. Она пересаживается на край могильной плиты, её рука касается земли, и длинные пальцы перебирают листочки невысокого цветка. Я пристально всматриваюсь в её лицо, вижу, как меняется взгляд, как смятение занимается в глубине её глаз, как на ресницах серебрится слезинка…и.., я ухожу. Ухожу быстрым шагом, куда глаза глядят.

Не удивительно, что это кладбище предпочло ослепнуть. За прошедшие годы его существо просто не выдержало всей боли. Оно только кажется бесстрастным, оно бредит покоем, бредит им ежесекундно, едва забываясь в своих иллюзиях. Но нельзя быть спокойным среди покоя. Нельзя.