Её волосы развевались на ветру. Крупные слёзы сливались в одно с всепоглощающим ливнем. Она шла насквозь промокшая с вдребезги разбитым сердцем. Длинные тонкие пальцы безжалостно хрустели суставами. Душа ныла. Ныло замёрзшее тело. Она всё еще не верила и не хотела верить в то, что Он это сделал... Что Он не пожалел Её. Он просто играл... Он и сейчас играет... с тобою, мною, Ею... Он просто есть, развалившись в своих креслах, с пультом в руках и безумными идеями от ничегонеделанья. А ещё у Него есть Они. Они актёры. Они говорят, что помогают нам, а на самом деле они смеются над нами, над нашими суетными проблемами и нашими мольбами, которые мы обращаем к ним. Они еще громче и издевающе хохочут, когда мы дерёмся во имя их режиссёра, когда мы проливаем кровь друг друга... Ну ладно о них. Они не играют такой важной роли в ходе вещей. Чёрное небо застыло неподвижно, и люди стыли под ним, всецело отдаваясь созерцанию этого неба, которое всё вбирало и высасывало энергию хрупких тел и были они не в сознании. Небо было предвестником событий, которых ещё никто не ожидал, но которые можно было почувствовать. Человек чувствовал себя никем и ничем под этим небом; человечество съёжилось - оно вообще не чувствовало себя под ним. Гуляя по мокрому бульвару, влюблённые теснее прижались друг к другу, но не от холода, а от неизвестного рода чувства, щемящего давно ущемлённые сердца. И слеза стекла по щеке народной. В маленькой серой и невзрачной комнатке захолустного жильного комплекса стоял такой же серый и невзрачный гроб, в котором лежал серый и невзрачный человек, проживший серую и невзрачную жизнь. Вся та же серость и невзрачность давно переполнила улицы, мысли и слова людей. Всё больше и больше индивидуумов заканчивали жизнь вот так серо и невзрачно – пулей в лоб.… Ведь пуля в лоб стала обычным явлением в когда-то великом мире. Да…мир был когда-то велик, а сейчас стоит лишь на жалких остатках былого величия. Коммунисты взяли своё. И вместо автоматизации техники, они автоматизировали людей. «Зато порядок: нет насилия, все живут по законам, нет отсутствия среднего класса» - сказал какой-то фанат идеи коммунистов. А я бы вообще выкинула термин «средний класс» из лексикона. Потому что ВСЕ – средний класс. Нет ни первого, ни второго, ни какого-либо ещё – только средний. Тогда зачем давать или оставлять отличающее название чему-то, что не имеет что не от чего отличать, что есть одно и единственно приемлемое? Это если бы мы называли Московский Кремль Московским Кремлём Меньшего Pазмера. Ведь это есть один единственный Московский Кремль, и нет ни большего, ни меньшего другого Московского Кремля, поэтому его так и называют просто Кремлём. Вот то же самое и со средним классом. Не буду углубляться в эту тему, так как, нырнув в неё – вынырнуть будет очень мало шансов. Вернёмся к ней…разочарованной и плачущей.
Postscriptum:Простите за неоконченность мысли..продолжу
|
Библиотека // Объявления
