Попытка пусть была непринужденной.
Вопрос в ночи стоял, как прокурор,
слепой на цвет, на звуки обделенный
и перевел ход следствий под надзор.

Сюжет в ответ был безупречно темный,
как и всегда внес околесиц хор,
суть обокрал, исполнил приговор,
заметил мысль, но отказал в приеме.

Тот рикошет прошел сквозь ночь, как вор,
сквозь тьму прошел, как эхо на изломе,
лавиной слов обрушил разговор
и омертвел, застыв в дверном проеме.

Есть следствие. Причину не суди;
забвение вслед стирает факт пути.