От мерного стука колес меня всегда клонило в сон. Должно быть это из далекого детства, когда эта дорога казалась бесконечной как сама жизнь. За окнами проносились виденные прежде десятки раз полустанки, убогие деревянные, почерневшие от времени домишки, люди с растерянными лицами и потухшими глазами.

На столике в купе стоит начатая бутылка коньяка "КВ". Это из старых запасов. Сбереженная на крайний случай. Напротив меня сидит мой бывший сотрудник, Николай. Сказать, что он классный программист - ничего не сказать. Есть профессионалы от Бога, неважно кто они: печники, или киллеры. Хотя, что же это я такое несу? Все так смешалось в жизни и в головах. Люди теперь не гнушаются ничем - лишь бы выжить. Хотя нет, даже это не всем нужно. Вот, Сашка, еще один мой бывший сотрудник, ему даже это уже не нужно. Не поехал с нами. Обозвал авантюристами на прощанье, сказал, что предпочитает умереть не бог знает где, под забором, но дома, на своем диване.

Что ж, я тоже пытался так умереть. Когда не стало моих родителей, а жена с ребенком уехала к своим в Москву. У меня не получилось. Голодную смерть ни в коем случае не назовешь легкой. На третьи сутки есть уже, конечно, не хочется. Но вот кишечник, его не выключишь усилием воли. Когда на третье утро нечем сходить по большому... Можешь биться головой о стену, легче от этого не становится...Может быть поэтому, я и пошел на эту последнюю авантюру. Нет, правильнее все-таки "мы пошли на эту последнюю авантюру". Колька всегда выручал меня в трудную минуту, вытаскивал из таких ям, откуда спасения, казалось бы, быть не могло.

Когда нам нужно было за три дня найти все ошибки в чужой программе на ассемблере, а там было почти десять тысяч строк, мы не спали с ним вдвоем трое суток. И все же мы это сделали!

На полгода это оттянуло конец нашей фирмочки из трех человек. А потом заказов и вовсе не стало. Огромное здание института, где я отработал более десяти лет, незаметно как-то обезлюдело. Старушки-вахтерши уступили свой, казалось, бессменный пост, отставным офицерам. Руководство же все чаще появлялось в окружении странных личностей, фотопортреты которых в былые времена скорее можно было встретить на вокзалах, на стендах "их разыскивает милиция". Потом Николай придумал "сдавать металл". Старые приборы мы разбирали буквально до винтика. Платы прожаривали на огромной трамвайной электропечи, одним ловким ударом вышибая из нее все микросхемы в корпусах ДИП. Каждый прибор давал нам примерно неделю жизни и работы на единственного остававшегося у нас заказчика. Да и тот обещал заплатить только в случае, если работа наша окажется лучше и основательней, чем у конкурентов по "тендеру". Я представлял себе, что где-то такие же несчастные как мы бедолаги пытаются выиграть в изнурительной схватке с нами вот этот самый пресловутый "тендер". И тогда я решил. Как на войне сейчас нельзя останавливаться ни перед чем! Мы ленинградцы. У нас в крови - жечь дорогую мебель, книги, чтобы спасти самое драгоценное что есть на Земле, человеческую жизнь. И мои люди должны быть, несмотря ни на что, каждый день сыты. У них должно быть к столу сладкое, и еще что-нибудь рыбное. Иначе перестанет соображать голова, ослабеют проворные пальцы, станут слезиться и быстро уставать глаза. А все это должно работать как часы, чтобы нам победить наших конкурентов. И мы должны выиграть этот тендер, чего бы нам это не стоило! Ведь у Кольки дома голодные дети, жена, родители. На дворе 1997-й год.

А тут эта чёртова посылка. Было у меня предчувствие, что принесли её не к добру. Но если ощущаешь себя в черной воронке жизни, то внутреннему голосу, пытающемуся тебя спасти, уже не внемлешь. Адрес на ней был хоть и похож, но в качестве адресата был указан странный "отдел 7 нейроинформатики". Посылку мне вручил вахтер, которого мы на беду свою научили извлекать микросхемы из плат с помощью трамвайной печи. Он загадочно улыбался и словно намекал, что нечто в коробке, гораздо перспективней для выживания.

Было это в пятницу. А в тот злосчастный понедельник, не дожидаясь прихода своих подчиненных, я с нетерпением вскрыл коробку. Упаковка была необычной формы и сделанная из неведомого материала. Запечатана она была наклейкой с голограммой. Когда хотел ее вскрыть, то внезапно почувствовал тепло и трепет во всем теле. "Может все-таки не вскрывать? Или хотя бы дождаться своих парней?"-пронеслось в голове. Но все произошло как бы само собой, помимо моей воли. И вот я держу первый раз машинку в руках. С виду это был кусок пластика, с гладкой, матовой поверхностью, но стоило мне поднести к нему руку, как в голове помутилось, словно я был сильно пьян, а потом...

Потом неведомо откуда взявшаяся боль в ступне правой ноги, завывание ветра, собачий холод и еще зловонный запах от гниющей человеческой плоти. Я лежал среди окровавленных, перебинтованных кое-как мужиков в огромных санях, которые еле ползли среди дремучего неизвестного леса. Где-то вдалеке раздавался вой волков и еще незнакомый возница на чем свет клял лошадей и, не жалея их, охаживал хлыстом. Видно колеи не было и сани волоком шли по неглубокому снегу. Мне жутко захотелось пить и я поднес свою руку к лицу.

В мгновение ока всё исчезло, и я снова оказался в своем теле, в привычной мне комнате, в своей группе лаборатории автоматизации.

"Вот так посылочка. Откуда, кстати, она?"

В комнату нашей группы ввалились с мороза мои парни.

- О, привет, шеф. Ты что все же не удержался? Вскрыл эту посылку без нас?!

- Привет! И не только вскрыл, но уже и испытал на себе.

- И что это?

- Какая-то фантастическая хрень. Может и ты, Николай, попробуешь?

- Сейчас. Давайте только кофе выпьем. На улице такой дубак.

В этом весь Николай. Неторопливый и основательный. За кофе возник не очень приятный для меня разговор.

Когда я был таким же программистом и разработчиком как они, мой бывший шеф искал и брался за любые фантастические проекты. То автоматизации высокочастотной сушки древесины. Летали с ним в Архангельск. Встречались с ведущим специалистом, с виду конченным алкашом. Оказалось только он может работать на этой установке. Определяет качество сушки по выделяющимся там спиртосодержащим парам.

-Ну и где нам такой датчик взять?- спросил я в самолете в Ленинград моего бывшего шефа.

-Конечно негде, - отвечал он,- зря только слетали.

То автоматизации сварки труб большого диаметра в городишке под Екатеринбургом. Просто мы себе не представляли, что такое этот стан, когда по нему летит с огромной скоростью не труба, трубища, причем стальная. А если ошибка в программе или сбой? На кого повесят ущерб и погубленные человеческие жизни? Уж лучше сидеть голодными на воле, чем в тюрьме.

Ну а теперь придумывать что-то для моих ребят приходилось мне. И надо признать, придумывалось очень скверно. Все же начальника и распорядителя денежных средств делают его связи. А откуда нужные связи у бывшего исполнителя? Вот и перебивались втроем, что называется "с хлеба на воду".

- И как будем дальше жить, шеф? - промолвил Николай, допивая кофе.

- Заказов новых нет, - честно отвечал я, - а по тем, что мы сейчас работаем, больше половины денег уже забрали авансами...

- И перспектив по ним никаких нет, - это уже Алекс, наш электронщик и программист "железа".

Я и сам знаю, что впереди тупик. Максимум достижений был с яйцом, которое оставалось цело при СВЧ нагреве. А тут нагрев химикатов. Нужна наука и серьезные алгоритмы управления, которых у нас нет. По-хорошему разбегаться нужно было уже давно.Тем более, что работа по специальности, которой каждый из нас занимался в благополучные 80-е годы, давно уже стала чем-то вроде хобби, а шансов выиграть "тендер" были невелики. Арендная плата от института росла в геометрической прогрессии и почти все доходы уходили на ее погашение.

- Вот, что мужики. А не написать ли нам статью или даже брошюрку про вот эту "коробочку"? Популярно, сразу для нескольких изданий.

- Шеф, с чего это вдруг попало в круг твоих интересов?

- А что такого? Каждый выживает как может!

Тут Сашка поднялся из-за стола, пожелал нам удачи и ушел навсегда.Он еще много чего наговорил про меня лично. Но ничего такого, что я сам о себе не знал. Когда мы остались вдвоем с Николаем, я решил поставить все точки над "и".

- Если и ты теперь уйдешь, я не посчитаю это предательством.

Николай вместо слов протянул руку к Машинке. Он успел упасть в свое рабочее кресло, не на пол. Лицо его покрылось мертвенной бледностью, на лбу выступил пот, глаза были плотно закрыты. Казалось, что он не дышит. Ужас овладел мной! Я представил, что сделает со мной его жена, вдова, нет все-таки жена. Пульс у него очень слабый, но прощупывался. Я сообразил, не медля, поднести его руку к машинке. Пульс вскоре пришел в норму. Николай глубоко вздохнул и пришел в себя. Спустя какое-то время он произнес.

- Ты знаешь, это чудовищно занятная штуковина. И в ней есть не только пользовательский режим.

- Понятно. Только ты из-за этого только что чуть не отдал Богу душу. Если бы не я...

- Спасибо тебе. Но я, зная что ты рядом, и решился на смелый эксперимент. В общем так. Сейчас это китайское чудо техники настроилось индивидуально на тебя и воссоздаст, фрагментарно правда, мгновенья жизни твоих предков и их мира.

Будешь шевелить пальцами рук, когда надо будет экстренно вернуться в нашу реальность.

- Что значит экстренно вернуться?

- А то и значит, что ты там не пассивное лицо, и твои способности, уж извини, могут оказаться не совсем равными тем, что были у твоих предков, которые благополучно все, даже смертельные преграды преодолели. А погибать или получать тяжелые ранения там ты не должен, иначе при возвращении это все обнаружится и здесь. Я буду рядом.

- А китайцы здесь при чем?

- О, это долгая история. Как-нибудь в другой раз. А сейчас, продолжи пожалуйста прерванный тобой ранее сеанс. Иначе попадешь в другой эпизод и не поймешь толком уже ничего!

- То есть ты хочешь сказать, что эта штуковина завладела нами и мы теперь от нее зависим?

- Ну почему же зависим? Могу еще раз отправиться я и сделать так, чтобы эта история навсегда закончилась. Может это будет и к лучшему и ее владельцы-китайцы, возможно нас отблагодарят.

- Нет, подожди, бабуля покойная мне что-то говорила, что предки у нее были совсем не бедные люди, и при большевиках отняли далеко не всё...

- Ну, вот видишь, значит игра все-таки стоит свеч!

- Хорошо. Тогда я полетел. Надеюсь на тебя, дружище.

- С Богом!

Да, снова эта боль в ноге и собачий холод. Товарищи мои по несчастью, раненые и контуженные, слева и справа от меня стонали, не приходя в себя. Я же отчетливо услышал разбойничье гиканье и шум лошадей догоняющих нашу повозку всадников.

Откуда здесь неприятель? Мы ведь уже изрядно отъехали от пограничных с Польшей земель. Но рассуждать об этом было некогда. Правой рукой я с усилием выкатил из под сена старинную дедову пушечку, снаряженную на всякий случай нашим полковым командиром. Но вот незадача - запалить фитиль мне было нечем. Хотя что же я туплю? В левом рукаве, в потайном кармане у меня с собой должна быть зажигалка!

При этой мысли у меня начала раскалываться голова, в ушах засвистело и я начал проваливаться в какую-то черную бездну.

-Шеф! Очнитесь! - кажется это Николай и он пытается сунуть мне в ноздри нашатырь.

- Спокойствие, только спокойствие.

- Какое тут к черту спокойствие, я уже пытался перетянуть на себя управление, но подумал, что если мы оба в ней зависнем, то нас уже ничто не спасет.

Когда я пытался рассказать, Николаю, что произошло, он едва сдержался, чтобы на меня не закричать.

- Да видел я всё сам . И как тебе такое в голову пришло? Какие могут быть зажигалки в те времена?! Такое ни один нейросимулятор не вынесет!

- Ты думаешь, он сломался?

- Даже если и так, он по идее должен уметь самовосстанавливаться.

- Слушай, а как думаешь, моему предку...удалось пальнуть из этой пищали, или как её там?

- Скорее всего ему кто-то помог!

- Точно,возница, иначе тебе не с кем бы было сейчас разговаривать.

- Всё-таки хорошо, что это штуковина не машина времени.

- Да, иначе бы и я сам не рискнул там действовать, дабы не наломать дров на свою голову. Интересно все-таки, как эта штуковина работает? Кофе у нас еще остался?

- Кончился.

- Ладно, давай тогда хоть в чай коньячку накапаем. Вроде там на донышке с праздника оставалось.

Мы молча выпили чай и разъехались по домам. Машинку же оставили включенной в сеть. Кто её знает. Может и правда очухается сама? А сколько для этого ей нужно энергии Бог её знает!

Но машинка не ожила ни на следующий день, ни через неделю. И мне, и Николаю она давала лишь пройти по висячему мосту над пропастью где-то в горах и упереться в отвесную скалу, по которой откуда-то с вершины сочилась вода. Мы проглядели все глаза, пытаясь найти на этой скале, какой-то секрет, чтобы продвинуться дальше. Но тщетно.

- Знаешь, Николай, такое ощущение, что она словно ждет помощи.

- Но только не от нас! А, очевидно, от своего создателя.

- Но где же нам разыскать его? В нашем-то положении... что мы можем?!

- Только ждать. Интернет у нас есть. Электроэнергией будем её снабжать.

- Главное, чтобы Кахраман нас отсюда не попер за неуплату аренды.

- Надо для них с Феликсом сделать что-нибудь полезное. У них вот там проект один завис в четвертом отделе. Разработчикам нечем было заплатить и те сильно обиделись - оставили им железо с прошитым пзу, но без "сырков". Пойди, предложи им решить эту проблему за еду и аренду хотя бы на пару месяцев. Если машинка найдет способ связаться со своим создателем в Китае, тогда этого времени должно хватить, чтобы разыскать нас.

- Ты, как всегда в ударе. Отличная идея!

Но за полгода, пока нам не отказали в аренде и за сделанную в срок и качественно работу не дали ни гроша ("падающего - толкни"), так ничего и не произошло. Машинка пребывала во всё том же не рабочем состоянии, и за ней никто не явился. Мне пришлось сдать в аренду комнату в своей двухкомнатной квартире на полгода. Свои вещи я затащил в большую комнату и запер на ключ. Часть аванса одолжил Николаю, чтобы его семья не умерла от голода. А на оставшиеся деньги я купил билеты на поезд. Кто знает, быть может это поездка в один конец? Так почему бы тогда нам не ехать в купе?! Коньяк к полуночи был выпит. И каждый из нас лёг спать со своими грустными мыслями. Для Николая, в отличие от меня, места были незнакомые. Я же вглядывался в тёмное окно и воспоминания счастливого детства оживали, скрашивая мое нынешнее отчаянное положение. Последний раз я был на своей малой Родине еще при живых моих родственниках четырнадцать лет тому назад. Что-то теперь предстоит увидеть? Я погасил ночник и улегся спать.

Кахраман - коммерческий директор

Феликс - генеральный директор

"сырки" - жаргон прогр. исходные тексты для сборки работоспособной программы управления железом

( Продолжение следует )