В моём желудке грамм семьсот печали.
Да, я в запое несколько недель.
Обои со стены пооблетали,
На кухне кран копирует капель.

Когда звезда (в окне) меня просила,
Чтоб крепко я обнял её - звезду, -
Ко мне пришла магическая сила,
И водку месяц я хлестал в бреду.

Звезда ушла. На небе облака.
И солнце кверху снизу поднялось.
Я что-то пил, но не из родника.
И что-то ел, но нет, не абрикос.

Потом я встретил парня очень дикого.
И почему-то были мы в лесу.
Он стал слова запретные выкрикивать
И жарить в печке дохлую лису.

Вдруг стал он женщиной. Меня порадуя,
Она разделась, молча, в тишине…
Я знаю, это было всё неправдою,
Но та неправда люба мне вполне.

Смотрю, а женщина была слепою.
Я ж очень зрячий – вижу восемь зги.
И вот бредём мы узкою тропою
В район Кавказа – в горный Безенги.

Брели мы долго. На материке
Прошли две долгие холодные зимы.
А мы сидели с женщиной в реке
И что-то пили-ели из сумы.

И вот, когда везде завечерело,
Я понял сразу, точно и тогда,
Что это смерть моя со мной сидела,
И водка, что я пил, была вода.