Во дворе черно и тихо-тихо. Утром дворник шаркал, выгоняя осень, как последнюю бомжиху, да скулила старая дворняга — "ей-то что, не холодно — и ладно, холодно — погреется в парадном".
На скелетике рябины гроздья выше человеческого роста — может, снегирям, а, может, просто вызревшие на морозе звёзды. Под рябиной дворник курит «Яву». Ни листочка, ни травинки. Аве.
Во дворе черно. Но тихо-тихо одуванчиками, мотыльками опустился снег. Дворняга стихла, ловит посиневшими губами белое, холодное, родное, чистое, как весть из кайнозоя.
|