Зачем рубить окно, если можно воспользоваться дверью? Тем более, когда открывается потолок. А открытый потолок – как дырка в башке, несет много пренеприятных вещей. Это и соседи, и утечка мозгов, и залитый пол. Гадкая штука – залитый пол. Липкий и залитый, грязный и средний. Самое страшное, когда пол средний. Мужской или женский – вот тогда понятно, что почем, но когда средний… А еще станет мало света. Ночью, конечно. И весь мир погрузится во тьму. Ну, не весь, правда, но одно его полушарие. Головного мозга земли. И тогда в пустой мир пустой квартиры без потолка явится мессия с дыркой в башке. Мессии всегда с дыркой в башке, чтобы не отличаться от всех. Что он за мессия, если сразу не такой как все? Как же вести за собой народ? И заварит себе молоко, и пройдет по липкому полу аки посуху. Ведь он всегда так делает, ибо убраться лень. Но пусть будет и это, ведь процесс уже пошел. Процесс становления мессии, от древнейших времен и до сейчас. Миру пришлось прожить довольно долго, чтобы он смог появиться на свет. Он, этот маленький мальчик. Лет двадцати. И все эти двадцать лет он осознавал свое предназначение. Он стал открыт миру через открытый потолок и дырку в башке. А как иначе? Но стены высоки, и ползут вверх, укладывая кирпичик за кирпичиком… Зачем они это делают? Ведь он и так один? Поэтому – туда же, в окно, на карниз. Это хорошо, когда ты заранее подготовился. Когда находишь выход. Из тупика четырех стен. Пусть даже этот выход в окне. Страшно? Лететь всегда страшно, особенно в первый раз. Посмотри вниз, сглотни, а то что-то трепыхается в груди и подступает к горлу. Бьется, бьется, рвется, рвется. Крик? Крик останется не рожденным, умершим в груди, а вырвется из горла лишь какой-то кроваво-красный стучащийся ком. Расправит крылья и полетит. Видишь? И вот мессия отрывает тело и отправляется за ним, маша длинными рукавами смирительной рубашки. Это – свобода? Это затянутое вечно небо в сиреневой дымке, дождь и намокшие крылья? И во тьме этой свободы так легко потерять то, что вело тебя. Кстати, что это было? А, какой-то комок…

Море поглотило небо, а на небе только и разговоров… Хотя там тихо. Что ж, погода бывает нелетной. А кошки кусаются. Бывает. Кусают и царапают бесформенные кроваво-красные комки. Одной улыбкой в воздухе. Погладь ее и пожелай приятного аппетита! Забудь, а потом найдешь другую. Оттого и камнем вниз, на разбитую мостовую, истину искать пешком. И пройти надо тысячу дорог, по одной на каждого журавлика.

Он идет и оставляет, идет и оставляет. А машины проносятся мимо, вырывая фарами из тьмы столб вечного дождя. Он машет руками и прыгает, а они едут мимо в ритме фанка. Или чего еще. Зато после них – тишина. Опять. И никого. Опять.

Хочется курить, но не осталось сигарет. Надо свернуть за лесом и стрельнуть. И вот он идет, а на него никто не обращает внимания, ведь он такой же, как все. Мокрый и в рубашке. А вокруг лица. Счастливые лица, как на вывесках. Или это и есть вывески? Кого же тогда стрелять? Или у кого? Эти вывески несут свет, пусть и неоновый, хотя это должен делать кто-то другой. Кто же, кто? Ведь он еще с утра это знал. Вот так всегда, на самом интересном месте. Но ничего, с понедельника мы все начнем новую жизнь. А пока – домой, к открытому потолку в открытое небо, пока не убежало молоко.