Знаешь, всё чаще тянет скатиться в прозу.
В детстве манила сцена: цветы и позы,
Полузатёрта временем жажда неги,
Вязнет порыв в условностях, словно в снеге.
Грусть, как в суставах хруст, неужели годы?
Ящик почтовый пуст, сон – глоток свободы,
Шрамы на одиночестве, не татушка,
Раньше была царевна, теперь лягушка,
Лезвием возраст чертит по тонкой коже,
Толку-то в том что знаем, умеем, можем,
Памяти вёрсты строк - черновик романа.
Грустный такой итог, но для точки – рано.

ниже - черновик.

Знаешь, всё чаще тянет скатиться в прозу.
В детстве манила сцена: цветы и позы,
полузатёрта возрастом жажда неги,
вязнет порыв в условностях, словно в снеге.
Грусть, как в суставах хруст, неужели годы?
Ящик почтовый пуст, монитор в разводах,
лезвием возраст чертит по тонкой коже,
толку-то в том, что знаем, умеем, можем,
шрамы на одиночестве, не татушка,
раньше была царевна, теперь лягушка,
дети штурмуют сцены в плену обмана,
проза течёт по венам.
          Для точки – рано.