Он непоколебим – на суше, иль в воде, Пускай он врач, иль клерк, или водопроводчик, Лохмат он, лыс, в усах ли - бороде Единственный, среди себе подобных прочих.
Мужчина – Аполлон, и властелин копья, Живет – почти всегда – он где-то рядом с раем. Становится для нас он смыслом бытия, Как только для себя его мы выбираем.
Нам нравится смотреть, когда мужчина ест. Черт знает – почему – такие мы созданья. Усядемся пред ним, как кура на насест, Ведь он для нас божок и центр мирозданья.
Сидим, не сводим глаз, уставив локти в стол: «Какой захват руки, энергия какая…» Для них – мы антураж, и в целом - слабый пол, За это нам они так часто потакают.
За это иногда нас носят на руках, Пускай, порой грубят с изящным колоритом, И держат иногда в стальных своих тисках, Все это – ерунда, порою – мы-то, мы-то!
Заплакать и бежать – излюбленный наш трюк. Потом молчать полдня, заламывая руки, А к вечеру, когда устанут мышцы рук, На ум приходят вмиг совсем иные трюки.
Мужчина – это воск, разбавленный вином, А кто же не любил лепить из пластилина?! И большинство из нас уверены в одном, Что нет прекрасней тихо спящего мужчины.
|