Часть первая

Это только поначалу все так прикольно, а потом даже напрягет. Вот спрашивается на кой хрен запивать всевозможные амфетамины водкой? Нет, вся эта бл*тская клубная жизнь не для меня, слишком старый уже для подобного.

- Ты меня еще слышишь хоть? – Пит, обожравшийся сам по самое не могу, пытается выглядеть адекватным, но это у него получается, откровенно говоря, не особо удачно. – Мать твою, больше никогда тебя с собой никуда не потащу.

- Я тебе говорил, что на дух не переношу эти притоны для малолеток. Дима, мне уже двадцать пять, я прокуренный панк у которого есть приличная работа и семья, поехали куда-нибудь подальше отсюда.

- Вот уж хер тебе. Пока шалаву какую не вы*бу никуда отсюда не уйду, и ты как лучший друг будешь рядом со мной.

Оглушающий бит разрывает ушные перепонки, на расставленных по всему клубу стойках танцуют полуголые go-go girls, и все это в переливающихся красках.

- Вот ты в курсе, что это дерьмо, которое мы совсем недавно сожрали, изобрели все те же янки.

- Почему «все те же»?

- Потому что уроды, вот и все.

- Ну так и что?

- После второй мировой войны, когда Япония была оккупирована американскими войсками, полиция у задержанных по разным причинам подростков стала находить припрятанными какие-то таблетки. Это оказался амфетамин. Во время войны этот препарат давали американским летчикам и морякам как средство для снятия усталости, борьбы со сном во время несения службы, повышения бдительности. К 54-у году в Японии уже сотни тысяч подростков злоупотребляли амфетамином. – Пит облизывает обсохшие губы, резко начинает осматриваться по сторонам. Мне уже наплевать, первичные симптомы прошли. - В США амфетамины производились также под торговой маркой Бензедрин с 1928 года в качестве средства для ингаляции с целью облегчения какойто там херни и так же в качестве стимулятора центральной нервной системы. С 1959 года распространялся по рецептам.

- Познавательно, ты как энциклопедия, только ходячая и удолбанная по самое нихачу.

- Ага, в 60-х наши придурки из СССР стали вводить себе это дерьмо внутривенно, додумались млять.

Пит продолжает что-то рассказывать мне, но я уже ничего не слышу, хочется встать и убежать из этого сумасшедшего места. В кармане еще осталось рублей семьсот, на такси и водку хватит, а значит можно выжить, хотя на жизнь это существование уже давно не походит.

***

- Подумать даже не могу, что ты тогда свалил от нас. – Какой-то паренек садится вплотную ко мне, изо рта его тянет недельным запоем и вонючими гнилыми зубами. – Привет кстати.

- Ага, здарова.

- Ты бы видел, что там Пит творил. – Паренек закатывает глаза. – Он телку какую-то из шоу прямо на сцене пялить начал.

Не люблю пользоваться общественным транспортом, иногда конечно прикольно, но вот исключительно в такие моменты даже ненавижу этот вид передвижения по городу.

- Димка живой?

- Кто?

- Пит.

- Аааа, не знал что у него такое дуратское имя. – Можно подумать, что Пит, куда как привлекательней звучит. Прозвище которое раньше, лет семь назад, звучало не иначе как Пить, нынче переметнулось в модную тенденцию американизации всего и вся.

- Что с ним?

- А х*ли с ним будет то, двоих охранников он конечно вырубил. Потом правда кто-то посерьезней подбежал, он, короче, во всей этой заварухе кого-то из «крутых» стулом задел, о как. – Парень довольно причмокнул губами, достал из кармана сигарету, зачем-то покрутил ее в пальцах и убрал обратно. – А ты ушёл, тоже бы поржал.

- А вы стояли и смеялись?

- Не, нас тоже на всякий случай вырубили, но так, не серьезно, да и бухие мы были в говно.

***

Черный плащ, точно такие же черные очки и шляпа из 80-х. Пит был неотразим, словно немая фигура из древних шпионских детективов он появился из укутанной тьмой подворотни.

- Привет, клоун.

- Чё это я клоун?

- А ты бы еще плакат с собой носил «Я собрался в бега».

- Не смешно, на этот раз замут серьезный, никогда я так Володя не попадал, никогда, понимаешь. – Пит был напуган, он говорил мне едва дрожащим голосом, да мне и его запуганных глаз хватило на то чтобы понять, что дела его сейчас действительно плохи.

Поймав такси, мы рванули подальше от города.

- У Буржуя дача сейчас пустует, там пока отсидимся, да и хавка есть вроде, сам же знаешь он запасливый. Вот никогда не понимал, нах*я он у себя везде такие склады устраивает, я как-то в кладовку его сунулся, думал туалет, дак я подумал, что в магазин какой зашел.

- Это бабка у него просто шизанутая, все готовится к третьей мировой, дескать, пока все подыхать будут она на даче отсидится как у бога за пазухой.

- Третья мировая уже давно прошла, и мы ее благополучно про*бали. – Тоскливо сообщает таксист, мы поддакиваем и замолкаем. По дороге заезжаем в деревенский магазинчик, опять водка и легкая закуска с легкой надеждой на то, что все в очередной раз пронесется мимо, не задев толком никого.

В доме пахло какими-то травами и сыростью. Затопив печку и немного прибравшись, мы повалились обессиленными телами на скрипучий диван.

- Млять, надеюсь, что тут нас не вычислят.

- Вообще-то я сомневаюсь что нас кто-то будет искать. Черт его знает, в каком состоянии были бандиты, может они даже не помнят нихера. – В печке приятно потрескивали дрова, в комнату медленно, сантиметр за сантиметром, начинало просачиваться тепло.

- Вы тут что делаете? – Буржуй стоял в открытых дверях, сжимая кусок арматуры в руках.

- У нас проблема чувак, понимаешь, проблема.

- Бл*ть, ну почему сейчас, бл*ть. Как же я вас ненавижу ублюдки. – Он отшвырнул арматуру в сторону, и медленно опустившись на пол, закурил.

***

Дружба с самого детства штука коварная, с одной стороны к двадцати пяти годам ты уже просто ненавидишь всех тех с кем пришлось расти с другой стороны, никого ближе этих самых ублюдков у тебя уже не осталось.

- Да пойми ты, нам некуда было валить, Н-Е-К-У-Д-А.

- Почему когда у вас случаются проблемы, вы всенепременно впутываете в это shit меня? – Сказать, что Александр был расстроен ничего не сказать, поначалу он был просто взбешен, но постепенно ярость уступила место отчаянию.

- Сань, нас могут грохнуть. Приставить к голове пистолет и отправить наши скудные мозги погулять. Я понимаю, что тебе неприятно, но поставь себя на наше место. Хочешь водки?

- Давай.

Мы сидели за столом и молча пили. За окном медленно темнело.

- В курсе, что такое агония? – Пит, отодвинул от себя бутылку, достал сигарету переломил пополам и замер. - Агония — это попытка организма в условиях угнетения функций жизненно важных органов использовать последние оставшиеся возможности для сохранения жизни. Понимаете, даже кода совсем п*здец, тело пытается выжить, хотя и понимает что это невозможно. Во время агонии организм теряет 50-80 г массы.

- И что?

- Это душа, столько весит наши души, понимаете?

- Пит, откуда ты все это знаешь. Постоянно что-нибудь да начнешь задвигать, теоретик твою мать. Почему не тогда когда мы хоть что-то в состоянии понять, тогда, когда мы трезвые.

- Вы тогда вообще ничего не поймётё. Продолжительность агонии, кстати, обычно невелика, не более 5-6 минут. Затем артериальное давление падает, сердечные сокращения прекращаются, дыхание останавливается, и наступает клиническая смерть.

- Значит не все так плохо, хотя бы пять минут мы еще будем жить?

- Это ты откуда знаешь? – Буржуй начинает медленно смеется.

- Подруга была из медицинского, по ночам разговаривать любила.

- Хе, а тебя на таких вот оригинальных девушек ну просто тянет. Я помню еще ту, которая когда нажрется начина до гола раздеваться и танцы какие-то на столе устраивать

Мы вспоминаем прошлую жизнь и смеемся, весь мир отступает на второй план, жизнь продолжается.

***

- Бл*ть. Вставай. – Пит носится по комнате и что-то орет. Медленно начинаю приходить в себя, вчерашний алкоголь дает о себе знать, голова просто раскалывается на части.

- Что случилось? – Медленно, опираясь на ручку дивана, встаю на ноги и подхожу к зеркалу, зрелище надо сказать неприятное. Опухшее лицо, красные глаза, жертва наркотиков и алкоголя.

- Ты меня вообще слышишь?

- Я тебя спросил, какого хера ты разорался.

- Буржуй.

- Что Буржуй?

Только сейчас я замечаю, что Димку всего трясет.

- Он повешался.

- В смысле?

- В петле он болтается, в саду, на детской качели.

Срываюсь с места и бегу на улицу в жалкой надежде, что все это чей-то дурацкий розыгрыш, что вот сейчас выбегу на улицу и увижу, как Буржуй стоит и смеется над моим видом, но все это лишь защитная иллюзия.

Мы стоим напротив качающегося под сильным осенним ветром тела не в силах что-либо сказать.

- Как ты думаешь? Стоили ли пять минут ради всего этого?

- Что?

- Теперь все будет по-другому, это из-за меня, чувак, серьезно, все ЭТО из-за меня.

***

Чем пахнет на кладбище? Первым еще не смелым снегом? Отчаянием или покоем? Для нас с Питом оно пахнет виной, виной, которая навсегда засела в наших прогнивших сердцах.

- Чувак, ко мне вчера эти уроды приходили. – Пит рассказывает мне о том, что его пытались прессануть на штуку зелени, но он как-то неправдоподобно отмазался. Мне наплевать на его проблемы, то что произошло сутки назад на загородной даче навсегда изменило меня, вырвало все самое хорошее что еще оставалось и наплевав в душу ушло.

- Водки бы.

Пит смотрит на меня красными от беспробудного пьянства глазами.

- Эм, я тебе про то, что жив, остался, рассказываю, а ты про водку.

- Знаешь, лучше бы там вместо него там болтался.

Я разворачиваюсь и иду к выходу с кладбища.

- Вов, ну чего ты, в самом деле? Я же не со зла.

Мне противно, что я прихожу навестить могилу моего друга в тайне от всех остальных, больше всего мне противно то, что мне приходится идти сюда вместе с Питом, с этим тупым, зажравшимся и бесчувственным мешком с дерьмом.

- Водку дай лучше.

- Ты думаешь что мне пох*й на Саню? Держи. – Пит протягивает мне теплую бутылку водки. – Них*я ты не прав, если так считаешь. Мне то, какого сейчас? Это же он из-за меня, понимаешь, если бы я в тот рас не накосячил и сорвался вместе с тобой на его дачу, то ничего бы не было.

- Почему он это сделал? – Отпиваю из горла противную жидкость, морщусь и закуриваю. – Буржуй был слабаком и ни за что бы так не поступил, не будь у него на то веских оснований.

- С перепою чего только не сделаешь.

- Он мало пил, я помню.

- Зато аж три колеса выжрал.

- Что?

- Что слышал, он в тот вечер у меня еще попросил той дряни что мы в клубе жрали.

- И нахера ты ему дал, мудак?

- Он попросил и я…

Я бил его прямо на кладбище, повалив на землю принялся забивать его ногами, отойдя от шока Пит повали на землю и меня.

- С*ка, это ты его убил!

- Иди в жопу!

Мы валялись на в грязи осыпая друг друга ударами по лицу и пинками по ногам.

- Он же даже травы не курил никогда, тваааааарь.

- Ему бл*ть было двадцать семь лет, он взрослый чтобы ему отказывать. Он попросил я дал, чего тебе от меня еще надо?

Он лежал в метре от меня и смотрел в небо, изо рта вырывались клубы пара.

- Ты убийца.

- Иди нах*й, я ни в чем не виноват.

- Надеюсь когда ты сдохнешь, никто не придёт к тебе на похороны.

Я встал, отряхнулся и, пошатываясь, пошел прочь от этого места и этого человека.

***

- Чота ты как говно двухнедельной давности выглядишь. Сходи на тусняк какой-нибудь, развейся. Можешь даже сегодня вместе с нами.

- Что я там делать буду? Да и не до тусняков мне сейчас. – Вновь закрываю глаза и продолжаю курить.

- Ты думаешь, что вот так вот валятся в парке с небритой и опухшей от бухла рожей это нормально? – Серый толчком ноги скидывает меня в лужу с разноцветной скамейки. Давай вставай.

С Серым я познакомился еще в университете, он учился на параллельном мне курсе, с тех самых пор в наших отношениях мало что изменилось. Мы виделись раз в пол года, но и того времени нам хватало с лихвой. У Серого была своя группа, они пытались играть старый рок с его неспешными рифами, но получалось это у них не особо хорошо. Спросом их музыка, конечно, не особо пользовалась, но своя постоянная аудитория все же была.

- Водки дашь?

- Бл*ть, дам, только вставай, нечего в парке валятся, тут дети гуляют.

Почему нельзя вернуть время назад,

Остановить стрелки часов.

Отводят глаза, не говоря слов,

Даже те, кто когда-то был бок о бок со мной.

Я никому не нужен пока я живой…

Ничего не скажет дым сигарет,

Не добавит чужих писем в карманах.

В них ничего нет и, наверно, не надо,

Только тишина здесь будет со мной.

Я буду страдать пока я живой.

Снова огонь ему нету конца,

Снова на мне не осталось лица.

С иглой наркомана возвращается боль.

Пора остановиться пока я живой.

Пока я живой…

Вот именно такие песни в большинстве присутствовали в их творчестве, но мне все равно не особо нравилось. Я пил водку за кулисами с какими-то малолетками, одна из них пыталась запустить свою тощую руку мне в штаны, я смеялся и отталкивал ее подальше от себя, но она все никак не унималась.

- А ты серьезно писатель? – На вид ей было примерно лет 19-ть, хотя может и того меньше. Глаза жирно подведены чем-то черным, на груди аккуратно разорванная футболка с Че.

- Писал когда-то, это было давно.

- А Серёжу ты откуда знаешь?

- Из прошлого малышка.

- Не называй меня малышка, меня это просто бесит.

- Извини.

Кто-то протягивает мне бутылку из под Coca Cola заполненную дымом от гашиша, не думая прикладываюсь к горлышку и втягиваю в себя все.

- Пошли ко мне сегодня?

- Меня твоя мама не пустит.

- Мудак. То, что мне всего восемнадцать еще не значит, что я живу с мамой.

Я смеюсь, в своем почти детском запале она выглядит еще милее.

- Урод! – Она надувает свои губки, но потом тоже начинает смеяться. – Ты мне все равно нравишься.

- Ну, как тебе наше выступление? – Вытирая со лба выступивший пот спрашивает Серый.

- Говно если честно.

- Хе, другого и не ожидал. – Ему точно так же как и мне протягивают бутылку но тот отказывается и тащит меня на улицу. – Что ты сейчас слушаешь?

- Психею недавно послушал.

- И как?

- По моему круто.

Мы стоит под крышей, и смотрим вглубь дождя.

- Как сам то хоть?

- Дерьмово, а ты?

- Женился, сын вот растет.

- Круто.

- Да, это круто.