Волкогонов долго боролся с совестью. Наконец, послав её куда подальше, решительно поднялся, заправил рубаху в брюки и, уверенно распахнув дверь купе, направился к выходу из вагона. Он решил не будить напарника – пусть спит Генка, да и в такую метель он вполне обойдётся без страховки. Само собой, только идиоту взбредёт в голову шмонаться между составами, в надежде поймать лишнюю звёздочку на мятый погон. Менты тоже люди и тоже любят спать в метель. А холодильщикам спать можно сутками, изредка заглядывая в моторный отсек проверить нормальную работу рефрижераторов. «Вот, что значит заранее всё отладить! Мастера высшего разряда!» Волкогонов широко зевнул, тем самым, пытаясь подтвердить самому себе догадку, и… Оп-па! На самом интересном месте челюсти с хрустом заклинило. Охнуть не получилось, и он застонал, выпучив глаза от боли, присел, крутнулся на корточках, сбив при этом совок возле печки. Загремел совок на весь тамбур, завозмущался. Волкогонов судорожно схватил себя за перекошенное вывихом и болью лицо, заскулил, покрылся испариной. «Мама дорогая! Как же ж я так неловко?» Челюсть у него вылетала не так часто, но уже привычным движением Волкогонов засунул руку глубоко в рот, слезя глазами и «укая» горлом в боязни блевануть, обхватил челюсть второй рукой, плотно сжал и, потянув её вниз и вперёд, осторожно вставил на место. Уф! Теперь нужно на прикусе потихоньку вынуть руку изо рта… Получилось! Волкогонов аккуратненько потёр зубами, клацнул мелко и, удовлетворённый результатом, вытер слёзы рукавом и слюнявую руку штаниной. «Пронесло» - вздохнул с облегчением. «Вот же как бывает в этой жизни! Нельзя рот разинуть!» Впервые челюсть потеряла своё место в давней драке, встретившись с кулаком нападающего и безнадёжно проиграв. Выйдя из нокдауна, Волкогонов тогда, с помощью таких же побитых друзей, справился с ней не так ловко… Уже почти забыв о происшедшем, снял с крючка телогрейку, настывшую в холодном тамбуре, кряхтя напялил её на себя, поёжился и прислушался. Тихо. «Ну, с Богом…» - сказал себе Волкогонов, тут же отметив, что Бог в его задумке вовсе и не помощник по сути, но пусть будет на всякий случай, потянулся к двери на выход. Метель завелась ещё утром. Сначала лёгкой позёмкой опробовала плотность снега в округе, помельтешила позёмкой вдоль железнодорожных путей, подпрыгивая по шпалам, и тихо-тихо заиграла в свою круговерть. К вечеру уже безобразничала не на шутку, а ближе к ночи задурковала на совесть, со снегопадом и жуткими порывами ветра. Само-собой, график движения поездов уже с обеда сбился напрочь и теперь не скоро выстроится. «Самое оно!» - удовлетворённо крякнул Волкогонов, закутываясь в телогреечку и щурясь от колких порывов встречного ветра: «Следов не останется». Товарняк с продуктами был четвёртым от их пассажирского вагона. Выбирая дорогу к нему, Волкогонов старался держаться бесснежных лысин, тускло чернеющих меж сугробами – всё следов меньше. Самодельный пломбир с искусно подделанным клеймом тянул карман брюк, но именно он и давал гарантию безнаказанного внедрения в объект его интереса. Подойдя к нужному месту, Волкогонов оглянулся, впрочем, без особой надежды увидеть что-либо в этом снежном бесновании, лишь получил пару щедрых оплеух от хулиганки-метели. «Вот и славненько! Видимость почти нулевая! Вперёд, Ванька!» - удовлетворённо подумал Волкогонов и шагнул к вагону. Нащупав пломбу, умело и привычно сдёрнул её, сунул в карман, чтобы вдруг не забыть потом бросить её в топку… Теперь замок. О, это плёвое дело! Ключики давно подобраны! С сухим щелчком замок открылся и теперь надо только, по возможности бесшумно, отворить дверь. Ну, силушки Волкогонову не занимать! «Не под борта загружен – есть куда влезть! Грузчик Костян не обманул» Подпрыгнув и зацепившись за щель между досок пола, Ванька подтянулся на руках и перекатился внутрь. Вскочил и аккуратно прикрыл дверь вагона. Всё! На месте! Маленький фонарик никак не включался, выскальзывая из замерзших рук. Вот, наконец, засветил, вырвав из темноты штабели с ящиками. Огляделся. Высоченные штабели коробок и ящиков до самого потолка уходили ступеньками в обе стороны. «Та-ак, порядок! Посмотрим…» Ванька, пуская луч света через щель в кулаке для большей предосторожности, выбрал левую сторону вагона и двинулся к коробкам… «Мама родная! Сколько Шампаньского!» Волкогонов даже растерялся. Увидев знакомую этикетку «Столичной» в луче фонарика, Ванька потянулся к коробке, аккуратно, чтобы не греметь содержимым, потянул её к себе, перехватил поудобнее и понёс к двери. «Двадцать бутылочек… Как раз: две Костяну за инфу, а восемнадцать нам с Генкой. До Самары вполне хватит…» - прикинул Волкогонов. Уже почти готовый открыть дверь и по-быстрому свалить отсюда от греха подальше, Ванька вдруг задумался: «В который раз уже вижу ящики с шампаньским, а ведь так до сих пор и не попробовал этой штуки как следует. Два раза в жизни, что доводилось на Новые года – не считается. Не распробовал. Нет, сегодня надо с этим кончать! Так и жисть пройдёт понапрасну. Аньке б пару бутылочек отвёз, вот она порадовалась бы!» Вернулся, разыскал коробку со смутно знакомой этикеткой, осмотрел: заклеена аккуратненько, незаметно не получится… «Значит, придётся всю коробку тащить. Две ходки, так две ходки. Решено!» Назад, с коробкой, почти бегом, благо ветер теперь в спину. Приятная музыка изнутри тихим звоном поднимала настроение Волкогонова. Поставив коробку на снег возле входа в свой вагон, Ванька резво крутнулся и побежал за второй. Смешно вскидывал свои длинные ноги, легко перепрыгивал через наметы, уворачиваясь от резких порывов ветра. «Во-от. Осталось замочек на место пристроить, да пломбу новую прищепить… Порядочек!» На полпути Волкогонов оглянулся и посмотрел на свои следы. Метель добросовестно заметала их, щедро и густо выравнивая снегом. Удовлетворённо крякнув, Ванька заспешил к своему вагону. С первой коробкой справился быстро, уже почти не хранясь, шумно топал по проходу, гремел дверью. Задвинул её под нижнюю полку, прикрыл вещами и поспешил назад. Каково же было его удивление, когда, сунувшись было к выходной двери, вдруг заметил снаружи какую-то тень. Сердце ёкнуло и встало, словно выключили его рубильником. Отпрянув к стенке, косил глазом в окно: точно, там кто-то есть. «Вот же ж… И чего я сразу обе коробки не поднял в вагон?». Ванька прикинул: если видели, как тащил, то кранты! А если не видели, а просто нарвались на коробку, то бабка надвое сказала… Надо было что-то предпринимать, а что? Ванька лихорадочно соображал. Глянул осторожно: сквозь мутное и грязное стекло, Ванька всё же определил, что нежданный гость ещё не ушёл. Смутная тень шевелилась. Осторожненько продвигаясь к двери ко входу в вагон, Ванька скрипел зубами от досады: «Раз в жизни решил шампаньским побаловаться так, чтоб от души, ан не-ет! Кому-то поперёк горла встало…» Уже в купе, осторожненько потянулся к занавеске, выглянул в щель. В отличие от тамбура, окно купе гораздо чище и Волкогонов разглядел фигуру человека. Тот стоял боком к вагону, глядя на коробку, чесал в затылке. Смущён человек и теряется в догадках: «Что? Чьё? Откуда? Погон не видно, похоже, что не мент и не обходчик» - подумал Ванька. «А если не мент, так какого хрена пялится на мою коробку, гад? Я рисковал, в такую погоду носился с ней от вагона к вагону, а он, понимаешь ли, шапку чешет над моим шампаньским!» Вспомнилась Анька с гладким тугим пучком волос, с вплетённой в него новогодней гирляндой, её новенький нарядный халат в розовые и жёлтые цветы, тонкий стакан с шампанским в её белой руке… Негромкий, но довольно настойчивый стук в окно напугал его так, что, отпрянув, больно ударился об стойку верхней полки «У-у, ё-ё!» Сморщился, потёр крепко ушибленное место над ухом, глянул на Генку – тот спал, мокро посапывая – не проснулся. Значит, Ваньке и выходить. Или не выходить?... Снова потянулся к окну, осторожно заглянул в щелку меж занавесками. Тот там постоял немного в раздумье, покрутил головой по сторонам и наклонился к коробке. Ванька застонал от обиды. Тут же мелькнула дерзкая мысль… Распахнув дверь, Волкогонов, не обращая внимания на снежную круговерть, в одном свитерочке на рубашку спрыгнул вниз и нос к носу оказался с непрошенным гостем. - Чего бродишь тут? Чего честным гражданам спать не даёшь? А? – громко и строго спросил прямо в лицо. Человек от неожиданности отшатнулся и, выпучив глаза, пытался что-то ответить. - Я… Это… Я… Вот… - в момент смятения собеседника Ванька рассмотрел его и понял, что это обходчик. Немолодой уже, усатый дядька, щуплый, со впалыми щеками. Уже проще. - Что – я? Что – вот? Ходишь тут, вот и ходи тихо. Чего по окнам долбишься? Щас вот милицию вызову! - Так я… Вот и… Коробка тут… - Какая коробка? – с неподдельным удивлением Ванька глянул на указанный глазами обходчика уже позанесённый снегом предмет под ногами, снова повернулся к обходчику: - Коробка, вижу. Продаёшь что ли чего? - Я? – возмутился обходчик. – Почему это я? Почему продаю? - Не знаю, не знаю почему. Не знаю и чего продаёшь. А мож ворованное чего? - Я?!! Ворованное? Да ты чего? Я никогда… Я наоборот смотрю тут… - Хм… Так твоя коробка? - Нет! - А чья? - Я не знаю. Тут была. Уже. - Сейчас посмотрим, что в ней – продолжая играть роль недовольного и строгого проверяющего, Ванька демонстративно потянулся к коробке… - Не надо! Не надо смотреть! Неизвестно, что там! Вдруг… Вдруг там бомба?!! - Бомба? Так это ты бомбу приволок сюда? - Я… Это не я… Милицию надо бы… - Та-ак. Милицию надо, эт точно! Милиция! Тут ханурик бомбу продаёт! – закричал Ванька в полной уверенности, что метель далеко не отпустит его крик. - Это не я! Не надо милицию! Стойте… - обходчик как-то неуклюже крутанулся на месте, Ванька так и не понял: бежать тот собрался или ещё чего, но рухнул, запнувшись, красиво! Прямо в снег лицом! - Эй, ты чего? – Ванька шагнул к обходчику, наклонился и, ухватив его за воротник, приподнял немного. Снег налип ему на лицо густо-густо, но явно был виден широко открытый рот, словно тот кричал «Ура-а-а-а!». Обходчик зашевелился, засуетил ногами, наконец, сел на колени и замычал что-то. Ванька смотрел ему в лицо и тупо соображал… Снег медленно таял и отваливался шматками со щёк продолжавшего мычать дядьки. И когда очередная порция снега упала с лица его, Ванька, в тусклом свете рассмотрел и понял всё: - Да у тебя челюсть! У тебя челюсть выскочила, дядька! – Ванька радостно установил диагноз. - Ы-ы-ы… - ответил тот. - Брат ты мой! У меня такая же хрень! Вылетает и вылетает – зевнуть нельзя! Вот, только час назад, когда я… - тут же осёкся, умолк. - Ы-ы-ы… - Ладно, спокойно! Ща мы тебе всё поправим… Только к свету надо поближе. Вставай-ка, брат! Давай, давай сюда, сюда… Спокойненько, тихонечко… Залезай давай – подпихнул его к лестнице, подсадил… Уже в купе Ванька мастерски вправил обходчику челюсть. От шума проснулся Генка, моргал нелепо в тени полки, шмыгал носом и крутил головой спросонок. Дядька ещё хмурил лоб, но уже улыбался помалу. Ванька с нежностью смотрел на товарища по несчастью и тоже лыбился. Нешироко так, не во всю рожу, на всякий случай. - Вот ведь как… Второй раз такое у меня… - Второй! Да ты не расстраивайся, дядька. Я тебя научу, ты и сам будешь себе вправлять, когда надо… - радостно успокаивал Ванька. - Ну, спасибо тебе, родной. - Да чо там… - А чего случилось-то? – Генка проснулся, наконец. - Да вот, дядька челюсть себе свернул нечаянно, а я ему вправил. - А-а… - Генка удовлетворённо зевнул и снова нырнул под одеяло. - Так, коробка ж там… - напомнил дядька. - Коробка… Сиди, отец, я мигом гляну – использовав растерянность обходчика, Ванька нырнул в дверь и мигом оказался на улице… - Ёжки-Брошки! А где… - коробки не было. Ванька покрутил головой – она ж вот тут была! Нету. Только затягивающаяся снегом цепочка следов уходила куда-то вдоль состава. - Вот ж народ! Вот ж народ-то, я говорю! Тьфу! На миг ничего оставить нельзя! – Ванька сплюнул ещё раз, вздохнул, отмахнул рукой от лица видение новогоднее и потянулся к поручням. В двери хотел ещё раз оглянуться, но, увернувшись от порыва ветра со снегом, так и не стал. Прикрыл дверь и пошёл к купе. - Чего там? – озабоченно спросил дядька. - Ты знаешь… А нет там ничего, -обречённо вздохнул Волкогонов. - Как так? - Нет там никакой коробки, дядька. Похоже, привидилось нам с тобою. - Да ну-у! Так я ж… - Вот тебе и да ну-у. В такую погодку-то чего хочешь привидится может. - Да как же так? – уверенный, но уже менее, дед не унимался. - А вот так! Нету и всё тут! Была и сплыла, дядька… - А что ж в ней было-то? - А и не было ничего, наверно. Пшик там был. - Какой такой пшик? - А вот такой – пшик, - Ванька изобразил рукой эдакий пшик с улетающей куда-то вверх пробкой. – Пшик, и нету! - А ты уверен, парень? - А ты? - Я уже нет, - после некоторой паузы ответил обходчик - Я уже тоже… Хочешь водки, дядька? - как бы между делом спросил Ванька. - Меня Фёдором зовут, - явно расслышал вопрос, но вдруг ответил невпопад. - А меня Ванькой. А его Генкой, кивнул на напарника, - но он спит. Хочешь водки, дядя Федя? - Водки… Я ж на работе… Впрочем… - Впрочем, немножко не повредит, дядь Федь. Да и челюсть твою надо бы полечить. Да и мою. Я ж тут тоже час назад… - Серьёзно? - спросил дядька с участием. - Ох, серьёзно! Еле вправил, дядь Федь.
- Давай, за Новый год выпьем! - Так какой же новый год? До него ещё почти три недели! - Так вот, за скорый и давай. За скорый Новый год! Чтоб встретить его нам как полагается, по-хорошему… И с шампаньским! |
Администрация // Объявления
