Рассказ написан в соавторстве с моей знакомой. С её согласия мной редактирован и дописан.
|
За окном было пасмурно, моросил дождь. Виктор допил остывший кофе, выключил компьютер, потянулся. Надо лезть на антресоль, доставать палатку. Завтра они отправляются на озеро. Если, конечно, погода не подкачает. Обещали вроде, что дождь прекратится. Событие-то какое серьезное празднуется – его помолвка с Юлькой. Наконец-то он нашел работу, и они могут пожениться. Как долго он этого ждал! С Юлькой он был знаком уже два года, с третьего курса института. Юлька – его половинка, родное существо. Друг, самый близкий и надежный. Они жили в его однокомнатной квартире. Двух стипендий с трудом хватало, чтобы свести концы с концами, временами бывало туго, но Юлька никогда не унывала и ему не давала унывать. Она придумала заняться репетиторством, привлекла к этому и его. Она все умела, эта Юлька. С ней было удивительно легко и хорошо. В отличие от других девушек, она никогда не говорила с ним о совместном будущем. Никаких «милый, а ты на мне женишься?». Он даже начал беспокоиться. Сперва слегка, потом всерьез. А однажды, как бы в шутку, спросил: - Юлька, ты у меня какая-то не такая, как все девушки. - Это почему? - Не спрашиваешь, женюсь ли я на тебе. Она пару секунд смотрела на него со своей особенной серьезной полуулыбкой, затем всё-таки улыбнулась и сказала: - Вить, это у них комплексы неполноценности. У меня их нету. Ты ведь все равно на мне женишься, чего же тут спрашивать? А не женишься, тем хуже для тебя! Вот какой она была, его Юлька. Само достоинство, сама уверенность в себе. При этом она совершенно не зазнавалась, не задирала нос и не качала права по пустякам. Говорила всегда тихо и спокойно, и даже неприятные вещи умела сказать так, чтобы не обидеть.
Он вытащил стремянку, залез на нее, открыл дверцу антресолей. Вон она, палатка. Он потянул ее за угол, зацепил старый альбом с фотографиями. - От, блин! Альбом с глухим ударом упал на пол, открывшись на одной из страниц. За ним последовала палатка.
Слезая со стремянки, он краем глаза посмотрел на открывшуюся фотографию. На ней были двое молодых людей: юноша и девушка. Она: нежное бледное личико, серьезные серые глаза, мечтательно глядящие мимо камеры; он – пожирающий ее влюбленными глазами.
Пять лет прошло... Даже и не верится, что это было именно с ним, так он изменился с тех пор – эта радость узнавания, волнения и тревоги, сумасшедшее сердцебиение при прикосновении руки, первый поцелуй, знакомство с женским телом. Каким же молодым и неуклюжим он тогда был! И каким счастливым!
Хлопнула входная дверь. Он вздрогнул, захлопнул альбом и покраснел, как будто его поймали за чем-то непристойным. - Вить, помоги мне, пожалуйста, - донесся голос Юльки из коридора. Он подошел, оттащил на кухню две огромные сумки с провиантом. Юлька ко всему подходила серьезно. Хозяйкой она была отменной. Раскладывая покупки, она начала рассказывать: - Слушай, я сейчас встретила девчонку, с которой вместе бальными танцами занималась. Ее Ирой зовут. Ты ее, наверное, знаешь, она в твоей школе училась, она - на два года тебя младше. Сердце стукнуло и остановилось. Ирой... На два года младше... А она продолжала, по-прежнему стоя к нему спиной: - Представляешь, странная такая. Умная вроде девчонка, а в институт не поступала, замуж не вышла до сих пор, живет одна. Нет, не совсем одна, ребенок у нее есть, мальчик. Большой уже, пять лет ему. И когда успела? А вроде тихоня такая, по ней не скажешь.
Надо же, у нее ребенок... Пять лет? Наверное, от того, к которому она ушла от него. Просто спрыгнула с подножки автобуса и побежала. От него – к тому, к ДРУГОМУ. Он никогда не называл его по имени. Счастлив же он, другой. У нее ребенок от него. Интересно, а почему они не поженились? - Вить, да ты что, оглох? Что с тобой? Ты мешки спальные приготовил? - Что? Мешки? Какие мешки?- он уставился на нее в полном недоумении. Кто она, эта женщина, как она попала в его мысли? - Спальные мешки. Витя, с добрым утром! Мы с тобой куда собрались ехать? Ох, господи, до чего же он задумался! Они же с Юлькой, без-пяти-минут-женой, на озеро собрались ехать с друзьями. - Сейчас вытащу, Юль, не беспокойся. За мешками последовали резиновые сапоги, корзинки для грибов, мангал. В сборах прошел весь вечер. Уложив все, Юлька пошла спать. Он долго сидел на кухне, курил, глядя куда-то. В прошлое, наверно. Вспоминал ту весну...
Она была обычной девчушкой, высокого, правда, роста, настолько высокого, что даже сутулилась слегка нарочно. Ему, правда, ее рост не мешал – в нем и самом было чуть ли не два метра. Рядом с ним любая девушка могла почувствовать себя Дюймовочкой. Был «последний звонок», он заканчивал школу, впереди была новая жизнь. Он шел по школьному коридору, ужасно гордый своим статусом выпускника. Вдруг от толпы девчушек-восьмиклассниц отделилась незнакомая девушка, подошла к нему и подарила ему тюльпан. Когда она подняла на него свои серые глаза, он вдруг почувствовал невыразимую нежность к этой девушке. - Как тебя зовут? - Ира. А ты Виктор, да? - Ты меня знаешь? – он не смог скрыть удивления. - Мы же с тобой в одном доме живем, - улыбнулась она. Улыбнулась словно нехотя, словно не привыкла делать это. - Да ты что!? И в каком ты подъезде? - В девятом. А ты – во втором? Удивительно! Он никогда прежде не замечал ее, и напрасно. Как можно было не заметить девушку с таким мечтательным, таинственным взглядом?
Они быстро подружились. Гуляли, болтали, ходили в кино, все это вперемешку с его выпускными, а потом вступительными экзаменами. Он влюбился в нее по уши. Все, что она говорила, делала, имело для него огромное значение. Ирочка. Моя Ирочка. Так он думал о ней. Они сидели рядом в кинотеатре. Она почти касалась своим коленом его ноги, а у него в голове мысли мешались и путались. Спроси его кто-нибудь, о чем был фильм, он не смог бы ответить даже приблизительно. Важно было одно – Ирочка. Ее близость пьянила и не давала думать больше ни о чем. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он тихонько придвинул свою руку к ее запястью и как бы невзначай накрыл ее ладонь своей. Она не шевельнулась, не убрала руку, но и не ответила. Тогда, осмелев, он стал гладить ее руку. Так они досидели до конца фильма, ее ладонь в его руке. И из кинотеатра вышли, держась за руки. О большем он не смел и мечтать. Держать ее за руку – уже было для него огромным счастьем.
После успешно сданных вступительных экзаменов он поехал с родителями на юг. Она осталась в Москве. Он не находил себе покоя на отдыхе и вынудил мать закончить отпуск на неделю раньше запланированного. Эти три недели без Ирочки были для него непереносимой пыткой.
Приехав в Москву, он сразу побежал к ней домой. Дома ее не оказалось. Ее мать, сухо поджав губы, сообщила ему, что она ушла гулять с тем, с ДРУГИМ, о котором он тогда ещё не подозревал.
У него упало сердце. Он так рвался к ней, так бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки! Что теперь? Куда бежать теперь? Вне себя от переживаний, он сел на парапет рядом с ее подъездом. Неизвестно, сколько он просидел так. Уже начало смеркаться, когда он увидел их. Они шли, как ходят влюбленные. Его рука обнимала ее талию, он что-то рассказывал ей, и ее заливистый смех оглашал двор. Не веря своим глазам, он вскочил на ноги. - Витька, привет! Ты уже вернулся? А что ты здесь сидишь? – как ни в чем не бывало, спросила она, даже не предприняв попытки освободиться от руки, по-хозяйски обвившей ее. - Тебя жду. - Здорово! Только мне сейчас домой надо. Я тебе завтра позвоню, хорошо? С этими словами она повернулась к своему спутнику, одарила его очаровательной улыбкой – и вошла в подъезд.
Она не позвонила – ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Он понял: у нее новая любовь. А он должен уйти. А что еще остается? Вскоре началась учеба в институте, появились новые друзья, и боль немного притупилась. Нет, она не ушла, просто стала не такой острой, давала о себе знать, только когда он оставался один. Значит, надо не оставаться одному! И он окунулся в веселую студенческую жизнь, полную вечеринок - по поводу и без, хорошеньких девушек, баловавших его своим вниманием. Он стал приходить в себя, исцеляться от этого наваждения по имени Ирочка. Она почти перестала сниться ему по ночам. Почти.
Он столкнулся с ней в арке у дома. Шел сильный дождь, и она бежала под укрытие арки, летела, не видя дороги – прямо на него. Он и сам не понял, как произошло дальнейшее: он стал целовать ее губы, сильно, настойчиво, по-мужски, он гладил ее лицо и шептал ей слова любви, ничего уже не соображая, целовал все, что попало – мокрое не то от слез, не то от дождя лицо, волосы, плечи, шею... - Молодые люди, вы хоть бы людей постеснялись! – возмутилась проходившая мимо пожилая женщина. От неожиданности они отпрянули друг от друга, а потом стали смеяться. Так, смеясь и взявшись за руки, побежали к подъезду – к его подъезду. Вода стекала с одежды, в лифте образовались лужицы, а он не мог оторваться от ее губ, таких сладких, горячих и мягких. Захлопнув за собой дверь квартиры, он сказал: - Да ты вся насквозь промокла! Давай быстро раздевайся и в ванную, я налью тебе воду.
Следя за льющейся водой, он понимал: сейчас должно произойти ТО САМОЕ. Участвуя в веселой студенческой жизни, он даже еще не расстался с девственностью. А жаль, ему так хотелось предстать перед ней опытным мужчиной! А вдруг у него не получится? А вдруг он сделает что-то не так? Поток неуверенности в себе был неожиданно прерван – она вошла в ванную абсолютно нагая. Узкие девичьи плечи.., нежная, нетронутая загаром кожа.., острые девичьи грудки, тонкая талия, длинные стройные ноги и темный треугольник внизу плоского живота. Она стояла перед ним в нерешительности. Испугавшись возникшей паузы, он сказал: - Ванная готова, мэм. Ныряйте. Он протянул ей руку, помог залезть в ванную. Она закрыла глаза, отдалась блаженному теплу воды. А он молча любовался ею. Вдруг глаза ее открылись. - А ты? - Что – а я? – не понял он. - Залезай ко мне. Это ему и в голову не приходило. Да, конечно, это должно быть очень здорово! И откуда она знает такие штучки? Улыбаясь, она смотрела, как он раздевается. Что ж, пусть смотрит, тело у него что надо – крепкое, мускулистое. Усилием воли он подавил в себе смущение. Ты же решил стать мужчиной, так не теряйся – подсказывал внутренний голос. Он залез в ванную, не зная, что делать дальше, встал перед ней на колени, стал целовать ее в губы. Целоваться было неудобно. Она слегка оттолкнула его и с улыбкой произнесла: - Сядь нормально, спиной к краю. Он послушался, сел. Она встала во весь рост, шагнула к нему, обняла за шею и, глядя прямо в глаза, начала опускаться на него...
Они долго лежали потом в ванной, и выбрались, когда вода уже совсем остыла.
С этого дня их отношения стали другими. Она стала мягче, нежнее к нему. А он просто потерял голову. Он был готов любить ее до изнеможения... Сидя на занятиях в институте, он, порой, чувствовал такую тоску по ее телу, по ней, что бросал занятия и шел встречать ее после школы. Он не мог быть без нее ни дня. Он был счастлив ею, счастлив, как никогда.
Увы, недолго длилась эта любовь. В начале мая они решили поехать на выставку. Ехали в автобусе, она глядела вдаль (с ней такое бывало часто), он – на нее. Вдруг она вскочила, бросилась к выходу, буквально расталкивая людей. Ошарашенный, он только следил за ней. На остановке стоял тот, ДРУГОЙ. К нему бежала она, раскинув руки и забыв обо всем на свете.
Так все и закончилось пять лет назад. Он ни разу не встречал ее с тех пор. И к чему? У нее – своя жизнь, у него – своя, есть любимый человек, Юлька, скоро они поженятся, у них родятся дети. Ему хотелось детей. У него в жизни все ясно, все распланировано и понятно.
Неделя на озере пролетела почти незаметно. Погода не подвела, дождь зарядил только в последний день, когда они уже сложили палатки и собрались уезжать. Все было чудесно, если бы только не эта проклятая мысль... Она не давала ему покоя ни на минуту. Ее ребенку пять лет. Пять лет... Интересно, кто же отец. А вдруг он? Нет, не может быть. А вдруг все-таки он? Да нет, она бы рассказала ему. Да и не любила она его, это теперь ему было совершенно ясно. Того, ДРУГОГО, любила. Как она бежала тогда к нему! С чего бы ей было заводить от него ребенка? Да нет, это все бред какой-то. И все-таки эта мысль прочно засела в его голове. А что, если проверить? Просто пойти к ней домой. Да он и адреса-то ее не знает! А может, она живет там же, в их старом доме? Надо попробовать. Обязательно надо. Этим размышлениям он предавался всю дорогу. Юлька сладко посапывала рядом, не мешая его мыслям. Эх, посоветоваться бы с ней, она всегда знает, как нужно поступать. Интуиция у нее. Но в этом деле она ему не советчик.
На следующий день после работы он поехал в тот дом, где жил раньше. Где жила она. Вот ее подъезд... Как же давно он здесь не был! Тот же лифт с оплавленными кнопками. Все по-старому. Только он другой. Он остановился у дверей той квартиры, где раньше жила она. А вдруг она переехала? Скорее всего, переехала. Может, новые жильцы знают ее адрес? Он просто обязан увидеть ее и расспросить обо всем. Он решительно надавил на кнопку звонка. - Дениска, открой, пожалуйста, дверь, - послышался за дверью женский голос. Ее голос. Он страшно перепугался, хотел бежать, но дверь уже открывалась. На пороге стоял маленький мальчик. Один взгляд на него – и все вопросы были сняты: перед ним стоял уменьшенный автопортрет. Его сын. У него есть сын! От неожиданности он не знал, что сказать. Наконец выдавил из себя: - А мама дома? - Мам, это к тебе. Из глубины коридора послышались шаги. Сердце стучало, как молот. Ему было страшно… Вспотели ладони... Она мало изменилась. Та же худенькая фигурка… Кофта небрежно наброшена на плечи. - Витя? Какими судьбами? Нет, она не была рада его появлению. Даже не пригласила его войти. Но он настоял: - Может, пригласишь меня войти? Мне не хотелось бы говорить здесь, на пороге. - Ну, заходи. Он прошел в гостиную, тяжело опустился на диван. Силы как будто покинули его. Она села напротив, в кресло, уменьшая громкость музыкального центра, из динамиков которого неслось: «Будет всё, как ты захочешь...». - Я тебя слушаю. - Я... Я даже не знаю, что сказать. Как ты живешь? - Ничего, нормально. Как ты? - И я нормально. Замолчали. Он собирался с мыслями, не знал, как продолжить разговор. Наконец решился: - Ира, скажи мне правду: это мой ребенок? - Твой. - А почему ты ничего мне о нем не сказала? - А зачем? - Как зачем? Разве ты не хочешь, чтобы у него был отец? Ты ведь не замужем, верно? - Нет. А зачем мне замуж? Я туда не хочу. Мне и так хорошо. - А обо мне ты подумала? - А что тут думать? Это мой ребенок, я сама его ращу. Кому я обязана? - А ты не подумала, что я, может, тоже хочу его растить? - И как ты себе это представляешь? - Как? А как у всех детей – есть мама, и есть папа. Такой простой вариант не рассматривала? - Я ведь уже сказала тебе, что не хочу замуж. - Почему? - Ну, не создана я для семейной жизни! Как ты не понимаешь?! И жены из меня не выйдет! - Да почему же не выйдет, Ир? Чем ты отличаешься от других женщин? - Да тем, что не хочу я быть ни за мужем, ни под мужем! Я сама по себе, как ты не понимаешь?! Последние слова она уже просто выкрикнула. На крик из соседней комнаты вышел перепуганный Дениска. Виктор подбежал к ребенку, схватил его на руки, прижал к себе. - Дядь, ты чего? – испуганно спросил малыш. - Да не дядя я тебе, я твой папа! Па-па!.. Дениска смотрел на него с недоверием, перевел взгляд на маму… Ирина отвернулась. Он вырвался из рук Виктора и выбежал из комнаты. Ира подошла к окну. Стояли молча. Тишину разорвал дверной звонок. Дениска снова подбежал к двери из своей комнаты. На его звонкое «кто там?» никто не ответил. К двери направилась Ирина, Виктор последовал за ней. На пороге стояла Юля. Его Юля. - Вить, пойдем домой, - тихо сказала она, оглядев всех. Виктор взглянул на Ирину, потом – на ничего непонимающего Дениску. Ирина молча ушла в комнату. Дениска стоял напротив открытой двери в комнату и большими глазами смотрел то на незнакомых людей, то в дверной проем, куда вышла мама. Наконец и он выбежал за мамой. Когда спускались в лифте, Виктор спросил: - Как ты меня нашла? - Я почувствовала. Всё-всё почувствовала… С того самого момента, как ты нашел свой старый фотоальбом. И потом… Ты слишком громко молчал.., слишком заметно думал. Сердце очень зорко. Я встречала тебя с работы и банальным образом выследила. - Это мой сын. - Я поняла. А это я. Она – не такая. Я знаю, тебе трудно… Виктор молча обнял её и прижал к себе. - Я на ужин голубцы приготовила, - сказала Юлька. – Твои любимые. Они вышли из подъезда и зашагали по улице. На город тихо опускались сумерки, зажигая уличные фонари. Она держала его за руку. | 
Библиотека // Объявления
