А я падал и падал, и не мог остановиться. В центральном парке, в солнечный день, на берегу сверкающего пруда, где купались голуби, среди женщин с собаками и мужчин с мутными глазами.

А сначала меня чуть не сбил автомобиль. Темно-синий, угловатый, похожий на коробку из-под обуви. Я переходил улицу и как будто оцепенел на середине, продолжал идти, но как-то тягуче, словно во сне, когда не можешь убежать от убийцы, а только зря месишь воздух конечностями. И меня чуть не сбили. Тормоза лениво скрипнули, сработали как надо, усатый мужчина в шляпе вытянулся из окна и посмотрел на меня пылающими черным глазами. А я сдвинулся с места и зашел в парк.

На берегу пруда я оказался случайно, пришел сюда, где оживленнее, потому что чувство внутри меня, рассеянность, подогреваемая сочными солнечными лучами, требовала новых пассивных впечатлений. Я захотел понаблюдать за жизнью воскресных людей.

Но потом меня окликнули, а вернее, похлопали по плечу, и я машинально повернулся, очарованный впечатлением сюрприза. Ведь вокруг не было никого, кто мог поздороваться со мной в этом месте. Перед собой я увидел официантку из бара «Сонный бой». Я вспомнил ее, слегка пьяную, в фиолетовом переднике, с заколотыми назад волосами и большими лошадиными глазами, какие бывают только в хорошем кино.

Она попросила сигарету, я полез в карман, сказал, что курю крепкие (но ее это не смутило совсем). Вспомнил. Как первая струя серого дыма вырвалась из ее сентиментальных губ. А ПОТОМ. Она толкнула меня рукой в грудь, и я как пьяный, как безнадежный, как ребенок, как путешественник, как космонавт, как умирающий стал падать навзничь, приоткрыв рот, распахнув глаза, раскинув руки, осознавая свое падение и просыпаясь