Голос рассказчика был негромок и бесстрастен. Черты лица почти не различались в вечерних сумерках. Порой он делал долгие паузы, словно восстанавливая в памяти давно происшедшие события, давно отшумевшие страсти…

«…Знатен и доблестен был юный рыцарь Роальд, и хорош собой, как первый луч на восходе солнца, и отважен, как молния, разбивающая в щепки тыся¬челетние дубы.

Любил он прекрасную Эльбет, дочь грозного рыцаря Гранибэра, и Эльбет любила его. Минуло ей шестнадцать лет, и приближался день свадьбы Роальда и прекрасной Эльбет, который ждали они с нетерпением, ибо полюбили друг друга, когда ещё были детьми.

Но за неделю до свадьбы, когда прогуливалась прекрасная Эльбет в саду при замке своего отца, налетел среди ясного дня смерч со стороны запада и втянул в себя девушку, закружил, под¬нял в воздух и в мгновение ока унес прочь.

Великим трауром облекся рыцарь Гранибэр, и все домашние его, и все вассалы, и слуги, и рабы.

Только рыцарь Роальд не менял одежды на черные, не посыпал голову пеплом. Но накинул походный плащ, выбрал в оружейной самый звонкий и прочный меч, оседлал любимого скакуна, доказавшего храбрость и преданность не в одной битве, и отправился на запад, на поиски своей невесты.

Маг и звездочет Сцивилиус, живший при замке грозного Гранибэра, пове¬дал, что Эльбет похитил Харрок, получеловек-полудемон, живущий на берегу Западного океана, там, где вересковые пустоши переходят в серые тундры. Долог и опасен путь туда. Лежит он через суровые леса, вы¬сокие горы, бурные реки и каменистые равнины.

Долго ехал рыцарь Роальд…

Ехал он густыми дубравами. Статен и строен был молодой рыцарь, и дриады - девы деревьев - провожали его глазами. В полупрозрач¬ных зеленых - под цвет крон - одеждах девы выглядывали из-за ветвей. Свисали живыми орхидеями с высоты. Их распущенные волосы шуршали, благо¬ухали, смешивались с листвой.

- О рыцарь, рыцарь! - звали дриады птичьими голосами. Они обкусывали длинные лепестки цветов, сжимали в ладонях тела плодов, орошая их соком дорогу и волосы спешащего по ней Роальда. - Замедли свой шаг, рыцарь! Оглянись, удивись, останься…

Но Роальд лишь дерзко улыбался, не замедляя хода коня.

Одна из дриад спустилась неосторожно низко, и он, шутя, ух¬ватил её за ступню. Испуганно охнув, дева выдернула ногу, но, поте¬ряв равновесие, чуть не рухнула вниз и долго раскачивалась, уцепившись за ветвь, гневно вращая большими глазами, похожими на зеленоватые мыльные пузыри…

Всё дальше и дальше спешил Роальд.

Путь его пролегал вдоль порожистой быстрой речки, берущей исток среди снежных вершин вздыбленных вдали гор. В лепет струй, перепрыгиваю¬щих через камни, вплетались голоса дев с белыми волосами из пены.

- Рыцарь, рыцарь! - манили наяды чистыми, как хрусталь, голосами с интонацией томно-капризной. - Наши струи обнимут и заласкают, наше течение унесёт, ледяные прикосновения наши утолят боль, пригасят порывы, исцелят память…

Девы перекатывались в потоке, играя, словно форель на нересте. Вослед Роальду они посылали каскады брызг, от которых он отряхивался, смеясь, и живых рыб, ртутью блещущих на солнце.

Особенно настойчивым Роальд посылал воздушные поцелуи и безостановочно спешил дальше.

В одном месте ему пришлось, сойдя с коня, вброд перебираться на другой берег по скользким камням. Одна из наяд, подплыв совсем близко, протянула ему руку. Благодарно улыбнувшись, рыцарь принял её ладонь - но рука его, не ощутив опоры, прошла сквозь струистую водяную плоть. Потеряв равновесие, он едва не рухнул в поток.

Наяды вспыхнули переливчатым смехом…

Всё ближе и ближе был рыцарь к своей цели.

Гряду суровых насупленных гор предстояло ему преодолеть. У подножья их ему пришлось расстаться со своим верным конём: по узким карнизам, на¬висавшим над пропастью, проехать верхом было невозможно. Умное животное осталось ждать его на лугу у ручья, в тени последнего дерева.

Роальд карабкался по склонам, поросшим лишь белесым ли¬шайником да верблюжьей колючкой. Суровые скалиды обитали в этих пустынных местах.

Девы с окаменелыми, мертвенно-серыми лицами выглядывали из трещин в скалах, застывали статуями на карнизах и выступах. Их скулы были резко обточены, подобно граням драгоценных камней. Одежда прямыми тяжелы¬ми складками вбивалась в землю, напоминая застывшие водопады.

- Рыцарь, рыцарь, - гулко вещали девы, - останься, если ты мужествен. Здесь, высоко под небом, остаются только отважные и крепкие духом. Строй¬ные духом. Звонкие духом, словно высокая, одинокая струна…

Заглядевшись на одну из них, Роальд оступился и покатился по склону. Уцепившись в последний момент за выступ камня, он завис над расщелиной.

Скалиды, затихнув, бесстрастно наблюдали, как он напрягает мускулы, пытаясь подтянуться и выкарабкаться…

Преодолев все тяготы и соблазны пути, Роальд добрался-таки до замка Харрока.

Ровно в полночь с помощью кинжала и крепкой веревки рыцарь преодолел высокую ограду и очутился в саду. Было полнолуние, и от неисто¬вого холодного света всё вокруг казалось припорошенным инеем. Роальд был удивлен, что ни стражники с алебардами, ни хищные звери не охраняли подход к обиталищу полудемона, - но удивление было обнадеживающим.

Деревья в саду росли на значительном расстоянии друг от друга. Они были ровными и прямыми, будто взметнувшиеся вверх тонкие цилиндры. Роальд крался, перебегая от одного ствола к другому, но в ярком свете луны его было отчетливо видно.

Порой он запинался обо что-то мягкое - то были большие птицы, спящие в траве. Спросонок они коротко вскрикивали и вновь погружались в дрёму.

Замок из серого ноздреватого камня, облитый луной, казался призрачно-белым. Роальд пробирался вдоль его стен, задрав голову и внимательно вглядываясь в узкие окна. Одни были темными, другие светились мертвенным синеватым цветом, в третьих мерцали гроздья свечей. Ни в одном не промелькнуло ни силуэта, ни тени.

Одно окно - со светлыми занавесками и теплым отсветом све¬чи - заставило его остановиться. Помедлив, рыцарь поднял с земли горсть камешков. Бросил в стекло - один, другой, третий.

Тихий радостный смех прозвенел за его спиной.

Роальд обернулся.

- Эльбет!

Она стояла, прислонившись спиной к дереву, в белом платье и белом лунном луче.

- Как ты догадался, что это окно моё?

- О Эльбет! - Роальд прижимал её к себе так крепко и так нежно, как только мог. - Он не сторожит тебя - этот безмозглый выродок, упырь, летучая мышь! Какое счастье!.. Бежим! - он увлекал её прочь от угрюмой громады замка.

- Постой! Это бесполезно! - Эльбет пыталась остановить его, но не могла - и бежала, подхваченная его порывом.

Они достигли стены.

- Лезь! Я подсажу тебя!

Переводя дыхание, она опустилась прямо на влажную ночную траву.

- Прошу тебя, выслушай!

Он протянул к ней руки, чтобы поднять с травы.

Эльбет покачала головой.

- Не надо! Мне не сбежать от него, нет. Я пробовала много раз. Дальше этой стены он меня не отпускает. У него нечеловеческая воля. Как бы я ни боролась, он может вернуть меня обратно, даже не шевельнув пальцем.

- Ну, это мы ещё посмотрим! - рассмеялся Роальд. - Полезай скорей! Мне не терпится увидеть, как чья-то воля будет пытаться отнять тебя у меня!

- Нет! - по лицу её пробежала короткая судорога. - Нет. Я не могу, чтобы ты видел, как это будет.

Эльбет оглянулась вверх, на одно из узких оконцев под самой крышей замка.

- Какими забавными, беспомощными фигурками видимся мы ему оттуда…

- Ты забыла про мой меч! - вскричал Роальд. - Я просто убью эту тварь!

Она грустно улыбнулась.

- Он бессмертен. Я не раз убеждалась в этом.

Они замерли в долгом горьком молчании.

Эльбет нежно и тихо перебирала нечесаные, спутанные на макушке волосы рыцаря.

- Что же нам делать? - спросил он.

- Я смогу уйти, только если он отпустит меня добровольно. Он скажет, что отпустит меня, если ты выполнишь его условие.

Роальд вскочил.

- Так за чем дело стало? Сейчас же иду к нему!

Эльбет смотрела на него с невыразимой печалью.

- А условие он придумает такое, что оно разорвет нам сердце. Самое лучшее - тебе сейчас уйти и никогда не возвращаться.

- Ты же знаешь, что я не уйду! – ответил Роальд.

- Я знаю, что ты не уйдешь. А условие он приду¬мает такое, что оно разорвет нам сердце…

Наутро после встречи в саду Роальд получил аудиенцию у хозяина замка. Харрок ожидал его в просторном зале со стрельчатыми окнами и звонкими пентаграммами пола. Полудемон владел искусством изменять свою внешность, применяясь к обстоятельствам. На этот раз он предстал в облике кротком и безобидном - высокий юноша с мягкими и внимательными глазами, часто помаргивающими, словно от нервного тика. Ничего зловещего. Только в полуобороте головы, в изгибе губ проскальзыва¬ло что-то холодное. Чисто выбритый подбородок утопал в длинном шерстяном шарфе.

- Весьма рад нашей встрече, - сказал Харрок.

Роальд слегка наклонил голову.

- К сожалению, не могу ответить любезностью на любезность.

Полудемон понимающе покивал.

- Вы хотите забрать Эльбет, и это ваше желание вполне понятно. Я, в свою очередь, хочу - и не менее сильно - чтобы Зльбет оставалась со мной.

- Зачем она тебе? - спросил рыцарь.

Харрок коснулся тонкими пальцами мягкой шерсти шарфа.

- Я одинок, - сказал он. - Одиночество заполняет меня изнутри. Пропи¬тывает все поры, стесняет дыхание. Столетия и тысячелетия одиночества источи¬ли меня. Она же - не дает мне рассыпаться в серую пыль. Она - последнее моё прибежище.

«Прибежище» - Харрок прошептал, прикрыв глаза тяжелыми веками и отки¬нув назад голову, обнажив беззащитную худую шею.

- Не пытайся меня разжалобить! - воскликнул Роальд.

- Я не пытаюсь вас разжалобить, - сказал полудемон. - У меня очень сильная воля. Вот, смотрите, - он вытянул ладони, повернув их в сторону рыцаря. - Сейчас вы будете качаться вслед за моими руками, хотя я не прикоснусь к вам.

Харрок принялся поводить руками из стороны в сторону.

Роальд стоял неподвижно, с презрительной усмешкой на лице.

- У вас тоже не слабая воля, - заметил Харрок. - Я мог бы вас кое-чему научить, если бы вы захотели пойти ко мне в ученики. А чтобы не быть голословным, - он подошел к одному из окон и поманил к себе рыцаря. - Взгляните.

Внизу в саду разгуливали птицы - напыщенные павлины и фазаны с волочащимися по траве хвостами.

Харрок поднял ладонь.

Одна из птиц оторвалась от земли и, наращивая скорость, понеслась в их сторону. С шумом ударилась о стекло - и словно приклеилась к нему.

- Смотрите, - продолжал Харрок.

Будто порывом ветра с птицы сдуло всё оперение, и она кричала, сту¬ча клювом в стекло - голая, когтистая, жалкая…

Роальд вспомнил, как не хотела Эльбет перелезать вместе с ним через ограду, вспомнил судорогу ужаса на её лице.

- Хочу предупредить вас сразу, - сказал Харрок, отходя от окна. - Моё условие окажется невыполнимым для вас. Я не хочу лишаться Эльбет. Поэто¬му не обессудьте. Я предлагаю вам выйти из игры, не вступая в неё.

- Не трать на меня подобные слова, - попросил рыцарь.

- Хорошо, - Харрок улыбнулся, мягко и пленительно. - Мой стойкий, мой отважный юноша! Отчего бы нам и не поиграть?..

На следующее утро полудемон ждал рыцаря в том же зале с пентаграммами пола и высокими окнами. Он был в том же облике, с кротким и мягко-грустным выражением на лице.

По правую руку от него стояла Эльбет.

Роальд послал ей улыбку, нежную и задорную, но она не смогла улыбнуть¬ся в ответ. Она была очень бледна.

- Мы начнем без вступительных речей и приветствий, - сказал Харрок. - Я дам вам задание, и если вы справитесь - вы, оба - девушка будет сво¬бодна. Если не справится хоть один - испугается, отступит - Эльбет на¬всегда останется здесь.

Он негромко хлопнул в ладоши. Подхваченный эхом, звук хлопка разнесся по анфиладам замка.

В одну из дверей, позвякивая висящими на поясе железными инструментами, вошел старик с запрокинутой головой. Глаза его были бездвижны и не имели зрачков.

- Мой верный помощник, Усталый Го, - представил его Харрок. - Несмот¬ря на усталость, человек он довольно пылкий. Полный выдумки и огня. И неуёмной фантазии. Он слеп, как вы видите. Природа обделила его светом и красками. Звуки, издаваемые людьми и животными, с которыми он играет или, точнее, над которыми ставит свои опыты, в какой-то мере заменяют ему его потерю.

Старик повел головой, прислушиваясь, затем, гремя железом и шаркая но¬гами, приблизился к Роальду и остановился в двух шагах от него.

- Скажу сразу, я не знаю, что будет Го делать с вами, рыцарь, - сказал Харрок. - Всплески его фантазии непредсказуемы, и я не склонен ограничи¬вать их полет. Талант изобретателя сочетается в нем с тонким знанием люд¬ской натуры и чутьем художника. Вы, Эльбет, будете наблюдать за всем этим. Наблюдать, храня достойное, приличествующее столь высокородной особе молчание. Если вы выразите - жестом или звуками - какое-либо неудовольствие или протест, опыт закончится, и вы будете считаться не выдержавшими испытания

- Я скажу сразу! - рассмеявшись, воскликнула Эльбет. - Отзовите назад вашего жуткого Го! Я скажу сразу, что не выдержу испытания и отказываюсь участвовать в нём.

- Эльбет! - огорченно крикнул ей Роальд. - Да пусть этот зверь даже разрежет меня на куски - я ведь знал, на что шёл. Ты только потерпи, закуси губы, чтобы не пикнуть. Ты ведь сильная! Соберись с духом, заклинаю тебя!

- Я не согласна! - оборвала его Эльбет. - Если хотите, - она обернулась к Харроку, - я могу приступить к крикам и жестам протеста прямо сейчас.

Харрок смеялся.

- Послушай! - повернулся к нему рыцарь в отчаянье. - Что ты хочешь от женщины? Какой с неё спрос? Зачем впутывать её слабые нервы в наши муж¬ские дела?! Я пришел сюда сам, и мне отвечать. Мне - а не ей! - выполнять твои проклятые условия.

- Вы убедили меня, - сказал полудемон, отсмеявшись. - Оставим женщинам женское и не будем принимать в расчет слезы и нервы. Как бы ни вела себя девушка, её поведение учитываться не будет. Остальные условия те же. Какое-то время, скажем, до полудня, Усталый Го позанимается с вами. И по¬сле этого Эльбет будет свободна.

- Роальд! - попросила девушка непривычно тихим и хриплым голосом. - Не делай этого.

- Любимая моя Эльбет, - ответил ей рыцарь, - позволь мне принимать решения самому.

Харрок снова хлопнул в ладоши, и Усталый Го, оживившись, при¬нялся перебирать корявыми пальцами свои причудливые железки…»

Рассказчик замолчал. И молчал так долго, что стало ясно: это не обычная пауза.

- Что было дальше? – раздался нетерпеливый голос.

- Я не знаю.

- Врешь! Каждая история имеет свое завершение!

- Я… я забыл.

- Какого же черта ты тогда начал рассказывать?!..

Но больше из сгустившейся ночной темноты не доносилось ни звука…

……………………………………………………………………………………………………………………………………………