Жил-был сказочник Сидоров… Ну, не так, чтобы сказочник – но так он, по крайней мере, себя называл. Была у него мечта: написать сказку, чтобы - ну очень хорошая была.

Походил он по комнате туда-сюда. Достал чистую тетрадь с полки – недавно специально купил. Положил на стол, полюбовался – дорогая такая, красивая тетрадь: в бархатном переплёте, с серебряным тиснением страниц, с закладочкой. Открыл на первой странице. Отошел, посмотрел – изящная вещь…

- Что бы написать такого, как бы начать? – задумался он.

Вдруг, смотрит, за окном воробей на карниз сел, а в клюве у него пёрышко.

- Интересно, - подумал сказочник. – Пожалуй, это может стать началом развития сюжета. Быстрым шагом подошел к столу, сел и начал писать:

Его звали Чик. Он был простым городским воробьем, одним из сотен тысяч воробьев, которых всегда можно встретить на улице. С громким чириканьем они носятся, перелетая с куста на куст, с ветки на ветку, роются в невысокой придорожной траве, подбирают крошки со столов уличных кафе, дерутся друг с другом за хлебную корку на асфальте у мусорных контейнеров. В общем, один из многих. Но кое-что в нём всё-таки было необычное. Он умел читать. Как у него это получалось, он и сам не знал. Только раз, склёвывая семечки с газетного листа, валявшегося на асфальте, он понял, что знает, как это делать.

Забыв про семечки, он прочитал название заметки:

«Не-ве-ро-ят-на-я на-ход-ка пенсии-о-нер-ки Про-копчук в ого-роде».

- Интересно, - подумал Чик и принялся читать дальше:

«С облада-тельницей интересной наход-ки встретился наш кор-рес-пондент.

- Эльвира Федотовна, рас-скажите, пожалуй-ста, нашим читателям, как это прои-зошло?

- Вскапывая огород, я почувствовала, как моя лопата уткнулась в земле в какой-то металлический предмет. Я подумала – камень. Подцепила его лопатой. А когда выкопала из земли, вот, что это оказалось на самом деле.

Эльвира Федотовна про-демон-стрировала нашему кор-респонденту в присутствии предста-вителей археологи-ческого института свою находку.

Это был меч из белого золота, прекрасно сохранившийся за всё время пребывания в земле. По первым оценкам ученых возраст меча - приблизительно тысяча лет. Но более интересным нашему корреспонденту показалось то, что поведала ему пенсионерка на словах. По её рассказу, когда она только взяла в руки свою находку и, подержав немного, махнула мечом в воздухе…

Засвистели кругом ветры посвистом, набежали тучи темные, задрожала сыра-земля, да разверзлась подле её ног. И явился оттуда богатырь-добрый молодец на богатырском вороном коне. У коня глаза огнём горят, из ноздрей пар валит, земля под его копытами дрожит. А богатырь с коня говорит громовым голосом:

- Ты, бабуля, мой меч-кладенец разыскала? Давно его ищу, нечем мне с Горынычем проклятущим сражаться. Много бед он на земле нашей натворил: деревни, города пожог, людей добрых в полон увел. Никак нам не одолеть его без меча моего волшебного. Богатырь спешился, звеня кольчугою и доспехами».

Пенсионерка Прокопчук икнула и перекрестилась, корреспондент попятился, воробей Чик похолодел от ужаса, а сказочник Сидоров почесал ручкой затылок.

- Что дальше-то? – спросил Богатырь, обращаясь, вроде как, к Сидорову.

Сидоров огляделся по сторонам, но, не обнаружив в комнате рядом с собой больше никого, косясь на Богатыря, начал быстро писать:

А в те далёкие годы повадился на землю нашу змей Горыныч налеты учинять… С написанием этих строк снова засвистел ветер, зашумели, закачались деревья, сверкнула молния, загрохотал гром и появился в небе змей Горыныч: глаза светятся, из пасти пламя вырывается, да дым клубами, лапы – в разные стороны, когти навострил, крыльями машет, на Богатыря, пенсионерку с корреспондентом и Чика со сказочником пикирует. Богатырь меч у бабули выхватил, машет в воздухе перед Горынычем, кричит: (ну-у, вы знаете) «Лети-лети, вражина, отведай силушки богатырской!»

Чик на спинку сразу упал и чувств на время лишился, только успев подумать: «И зачем читать научился?!».

Корреспондент под куст забился и думает: «Если в живых останусь, попрошу прибавки за репортаж из горячей точки».

А Прокопчук на полусогнутых к сказочнику через огород подползает и с шипением шепчет:

- Ты что ж пишешь-то, окаянный!? Щас пожжет нас чудище! А я ещё дом на дочь не переписала! И пенсию завтра должны принести!

- Дык, не я это – она сама как-то пишется! – в ужасе прохрипел Сидоров.

- Давай, делай что-нибудь, если жизнь дорога! – вкрадчиво посоветовала Прокопчук и залегла среди грядок с морковкой.

Сидоров снова принялся что-то строчить, замечая, однако, что ручка его совсем не слушается, а пишет что-то своё.

- Всё дело в этой тетрадке проклятущей, наверное! – мелькнуло у него в голове. – И где я её купил?!

Тем временем, Горыныч опустился-таки на землю перед Богатырём и как заревёт, извергая языки пламени, обжигая ими Богатыря:

- Вот и ты мне попался – Богатырь славный! Не сносить тебе головы! И меч твой не поможет!

Понимая, что нужно как-то спасать положение, Сидоров сжал в руках ручку, что есть силы, чтобы та прекратила самостоятельную деятельность, налег на тетрадь всем своим телом, и это подействовало: Горыныч как будто на время задумался, а Богатырь, улучив врага в замешательстве, вскочил ему на шею и занес над ней меч-кладенец.

Взмолился тут змей Горыныч:

- Не губи ты меня, добрый молодец! Не по своей воле я ведь злобствую! Заколдовал меня царь морской за то, что я посмел влюбиться в дочь его любимую – Русалочку.

- Мама дорогая, вона как дело-то поворачивается! – охнул сказочник. – Чё ж дальше-то будет? И тут только заметил, что ручка, вырвавшись, строку за строкой выводит в тетрадке новые буквы.

Пытаясь прихлопнуть, как назойливого комара, пишущую в тетради ручку, держа в поле зрения Богатыря на Горыныче и, одновременно косясь на грозящую ему кулаком из-за грядок Прокопчук, Сидоров стал соображать: что делать дальше?

Тут только он вспомнил про воробья, с которого всё и началось. Отловив – таки нахальную ручку, он с большим трудом вывел в тетрадке:

«Храбрый Чик, очнувшись, полетел прямо к Горынычу, сел на плечо Богатырю и прочирикал неожиданно для себя человечьим: «Помоги Горынычу наладить личную жизнь».

В общем, сел Богатырь на Горыныча и полетел с Царем морским о Русалочке договариваться.

- Меч! Меч оставьте! – кричала им вдогонку Прокопчук. – Мне за него археологи премию обещали! Пенсия-то у меня – сами знаете…

Сказочник Сидоров проснулся за столом в холодном поту. В тетрадке было написано:

«Его звали Чик. Он был простым городским воробьем…»

Сидоров посмотрел по сторонам, быстро захлопнул тетрадку и убрал её в стол.

- Нелегко быть сказочником, однако. Напишешь вот так что-нибудь, не подумав. Это я ещё легко отделался…